ВЛАСТИ И НЕСИСТЕМНАЯ ОППОЗИЦИЯ ТЕСТИРУЮТ ГРАНИЦЫ ДОПУСТИМОГО
Как далеко это нас всех заведет, мы пока не знаем
Пресс-секретарь президента Дмитрий Песков заверил, что по каждому случаю чрезмерного применения силы на акциях в поддержку Алексея Навального проведут служебную проверку. Но подчеркнул, что эта ситуация спровоцирована не правоохранителями, а теми, кто вышел на улицу. Насколько правомерно ставить вопрос о том, что действия правоохранителей по пресечению несогласованных акций были чрезмерными?
По некоторым косвенным признакам может сложиться впечатление, что часть общества восприняла действия силовиков в ходе последних несогласованных акций как чрезмерные и неоправданные. Такое мнение пока не сильно артикулировано, но оно висит в воздухе. А по опыту российской истории мы знаем, что даже неартикулированные лозунги и мнения порой вызывали довольно быстрое и драматическое развитие последующих событий. Что, по идее, предписывает внимательное отношение ко всему тому, что просто почти неуловимо висит в общественной атмосфере.
Тот же Союз журналистов, организация вполне лояльная, не только выступил в защиту редактора «Медиазоны», арест которого на 25 суток за ретвит выглядит явным перегибом, но и ранее обращал внимание на недопустимость действий правоохранителей, которые задерживали журналистов, освещавших акции протеста, что есть прямое нарушение закона о СМИ. В поддержку Смирнова также высказались несколько десятков СМИ, включая «Коммерсантъ», РБК, «Дождь» и другие.
Вопросы о том, как обходятся с задержанными, стали темой для обращений к общественным наблюдательным комиссиям, а также к уполномоченным по правам человека. Уполномоченные все же вынуждены были реагировать, чтобы попытаться снять напряжение и лишний раз заявить, что все было сделано со стороны правоохранителей правильно. Хотя если сравнивать с тем, как подавляли протесты в Белоруссии или, скажем, во Франции подавляли «восстание желтых жилетов», то в России пока все же не применялись ни водометы, ни резиновые пули; силовики также опровергают данные о применении светошумовых гранат и слезоточивого газа. Также нет сведений об убитых, как это было в Белоруссии.
С другой стороны, можно ли сравнивать по масштабу российские протесты с буйством «желтых жилетов», громивших витрины магазинов и автомобили? И для таких относительно мирных и далеко не таких уж многочисленных акций (хотя провокации по отношению к правоохранителям все же были, как были и стычки с ними), 10 тысяч задержанных по всей стране (по данным «ОВД-Инфо»), это, как говорится, too much.
По сравнению с протестами 2019 года и более ранними правоохранители и впрямь действовали жестче, стремясь пресечь акции порой даже на стадии помыслов или наличия у них подозрений в таких помыслах. Приходилось видеть в соцсетях рассказы о том, как силовики задерживали просто случайных прохожих. А потом им суды «на автомате» вменяли штрафы или даже аресты. Подобные факты хорошо было бы действительно проверить и о результатах проверки подробно рассказать, чтобы развеять малейшие подозрения в «разгуле полицейщины».
Насколько в принципе тактика запугивания может быть успешной, насколько она способна предотвратить более масштабные акции и, как следствие, более ожесточенные столкновения с полицией и ответные еще более жесткие действия — пока вопрос открытый. Определенный риск того, что отдельные эксцессы со стороны правоохранителей или аресты совершенно непричастных людей могут спровоцировать дальнейший рост недовольства, все же имеется. Риск этот, с точки зрения властей, в свою очередь, может быть отчасти оправдан лишь в том случае, если теперь протесты действительно пойдут на спад. И их не придется пресекать еще более жестокими методами уже на более запущенной стадии.
Существует мнение, согласно которому можно было бы и не прибегать к столь жестким действиям, а просто разрешить нынешние протестные акции, но затем четко пресекать нарушения оговоренного порядка их проведения. Такой опыт был. Но он также не вполне однозначен. Например, когда тем же сторонникам Навального или другим несистемным оппозиционерам разрешали митинг, он затем превращался в шествие или «прогулку». А если разрешали шествие, то были отдельные попытки установить палатки для постоянного протеста.
Так что однозначных успешных рецептов на все случаи жизни пока нет. Похоже, мы вступаем в период, когда власти и несистемная оппозиция будут на ходу или, лучше сказать, в политических боях вырабатывать новую тактику противостояния. И как далеко это нас всех заведет, мы пока не знаем.
