Андрей Быстрицкий

Известия

О человеке и доверии в условиях новой информационно-коммуникационной среды

---

Вообще-то приближающийся Санкт-Петербургский форум — экономический. Но экономика — это люди. А люди живут в коммуникациях. В свою очередь коммуникации переживают радикальные перемены. И все то, что люди добывают с помощью экономики, неизбежно отражается в коммуникациях. И потому нам необходимо переосмыслить положение главного субъекта экономики — человека в новой информационно-коммуникационной среде, в мире больших данных.

В общем-то дискуссия разворачивается вокруг прав человека в упомянутом новом мире, прежде всего вокруг права на частную жизнь, на самостоятельные поступки, на суверенность в действиях и суждениях.

Суть главной проблемы достаточно ясна: большие данные и коммуникации создают фантастические новые возможности. Тут и быстрота, и легкость оборота денег и документов. Тут и новые возможности для бизнеса, который обретает доселе немыслимые знания о своих реальных и потенциальных клиентах. Тут и как минимум элементы искусственного интеллекта, позволяющего создавать совершенно новые и эффективные стратегии рыночного, да и не только рыночного поведения. И еще многое, многое другое. Так что получается какой-то новый блистательный мир, могущественный и светлый.

И этот мир был бы безупречен, если бы не было людей. Люди оказываются проблемой, причем проблемой сложной и разнообразной. Есть люди, которые с помощью машин коллекционируют сведения о людях же. И есть люди, сведения о которых собираются, упорядочиваются, анализируются, используются. Строго говоря, эти два множества людей пересекаются между собой, но этим до поры до времени можно пренебречь.

Главное тут в том, как уравновесить очевидные выгоды от использования больших данных с естественным желанием человека сохранять частное пространство, действовать самостоятельно.

Можно, конечно, сказать, что право на частную жизнь — сравнительно недавнее изобретение, что в условиях, например, деревни ХIХ века это право если и существовало, то было крайне ограничено. Еще можно добавить, что стремление к охране частной жизни — следствие греховной природы человека. Что совершенно честному человеку скрывать? Доходы его легальные, а поведение — нравственно. Что такому субъекту таить?

Увы, беда в том, что люди таковы, каковы они есть, то есть им свойственна агрессия, зависть, нетерпимость, взбалмошность и прочие подчас сомнительные черты. История показывает, что те или иные особенности поведения, происхождения, вероисповедания часто становились причиной преследований, разрушавших огромное количество жизней в прямом и переносном смысле. И если и есть какой вектор в гуманитарном развитии мира, то это вектор постепенной эмансипации, обособления личности, обретения ею своего собственного, защищенного пространства.

И вот сегодня технологические успехи, призванные вроде бы сделать нашу жизнь легче, комфортнее, интереснее, бросают вызов нашему праву быть самими собой без опасных последствий. Это, если хотите, вопрос свободы человека, которая, как известно, может ограничиваться разве что свободой другого.

Большие данные, собранные о нас, оказываются в этом отношении весьма обоюдоострыми. В руках врача они могут помочь продлить нашу жизнь, а в руках жулика или манипулятора — превратить ее в ад.

Вот и возникают вопросы — как нам справиться с этим вызовом, как организовать сбор и хранение, контроль за использованием и доступом к этой информации? Как нам самим не давать возможность нечистоплотным людям использовать сведения о нас, которые мы сами и часто беспечно предоставляем? Как нам ограничить аппетиты сетевых гигантов, понимая при этом, что их эффективность во многом основана на использовании больших данных?

Увы, по всей видимости, простого ответа на эти вопросы нет, хотя бы потому, что нет никаких общих правил регулирования в новой информационно-коммуникационной среде. Так, оборот больших данных носит международный характер, никаких границ тут не существует. Но нет и общемировых правил, законы носят преимущественно национальный характер. Технологии, которые используются в новой среде, уже сейчас управляемы в неполной мере.

Тот же коронавирус показал, что общая безопасность требует рассекречивания части медицинских данных, например сведений о прививках. Но пандемия показала другое, что достичь согласия в том, как обходиться с этими данными, как создавать и контролировать эти базы, крайне нелегко.

Проблема усугубляется еще и разнородностью субъектов сбора и хранения данных: тут и частные компании, тут и государства, тут и общественные организации самых разных видов, тут и отдельные индивиды. И я уж не говорю об откровенных злоумышленниках. И совершенно не случайно идет довольно серьезная борьба за то, где именно физически должна информация о людях храниться. Суды на эту тему проходят, можно сказать, во всех частях света.

В 1976 году в СССР вышел фильм «Ключ без права передачи». В сущности, он о данных, и даже о больших данных. И еще о доверии. И еще о праве на частную жизнь. В фильме одна молодая и прогрессивная учительница (сейчас ей было бы под 70) активно и очень откровенно общается с учениками, обсуждает с ними все вопросы на свете. Те записывают эти беседы на магнитофон. Запись попадает в руки одной из родительниц. А та передает ее в школу. Возникает ужасная ситуация: высказывания, сделанные в частных беседах, становятся публичными. И создают, как понятно, серьезные проблемы для всех. И ключ, который нельзя ни предавать, ни передавать, — доверие. Своего рода блокчейн, если хотите.

И потому, какие бы технические или юридические способы защиты данных мы ни создавали, без доверия проблема защиты нашей частной жизни решена быть не может.

В общем, проблема «права на частную жизнь в условиях больших данных» сложна. Но необходимый элемент ее решения — дискуссия, обсуждение этого сложного вопроса, о чем, собственно, и пойдет речь на одноименной сессии Валдайского клуба на ПМЭФ.

Метки: ПМЭФ, права человека, экономика