ВОЗМОЖНОСТИ КРИЗИСА
Международный дискуссионный клуб «Валдай»
Российская наука в условиях международной конфронтации
Закладка магистральной инфраструктуры советской науки пришлась на годы главного кризиса ХХ века – Второй мировой войны. В 1942–1943 годах были последовательно созданы МИФИ, Курчатовский институт, МГИМО и другие ведущие университеты и научные центры. Вполне уместно проводить параллели с текущим моментом – как и прежде, кризис заставляет четко сформулировать иерархию научных приоритетов. О необходимости определить направление развития отечественной науки в условиях усилившейся международной конфронтациипишет Андрей Сушенцов, программный директор Валдайского клуба.
Своей историей Россия доказала способность к автономному решению научно-технологических задач мирового уровня. Первые советские космический аппарат и человек в космосе, ракетная и ядерная программы, а на современном этапе – собственная вакцина от коронавируса и сверхзвуковые ракетные технологии, – всё это показывает, что российская наука находится на передовой в решении самых острых научных задач современности.
Однако органически все научные направления на мировом уровне в России развиваться не могут: текущий мировой кризис требует более чётко определить приоритеты научного развития.
На какие вопросы необходимо ответить, чтобы определить направление развития отечественной науки в условиях усилившейся международной конфронтации? Во-первых, какова судьба наукометрии как шкалы оценки научной эффективности: какие задачи она решила, а какие нет? Насколько объективно публикационная активность может выступать в качестве мерила результативности учёного?
Во-вторых, исторически важными достижениями советская и российская наука могла похвастаться благодаря участию в её управлении относительно молодых людей. Отцам-основателям МИФИ, Курчатовского института и других важных научных центров 40-х годов прошлого века едва исполнилось 40 лет. Однако в российской науке широко распространено понятие «молодой учёный», и стране предстоит ответить на вопрос, правомочно ли существование этого понятия? Или верно другое: либо человек состоялся как учёный, либо он пока еще не учёный?
Так или иначе, именно молодым научным сотрудникам и организаторам науки предстоит достигать наиболее важных научных результатов на текущем этапе российского развития.
В-третьих, каков наш стандарт связи науки с потребностями народного хозяйства? Особенностью организации российской науки исторически была слабая связь с рынком: как должна выглядеть научная политика страны, которая бы поддерживала исследования в интересах народного хозяйства сегодня?
В-четвёртых, Россия участвует в тренде развития мировой науки в сторону прикладных результатов, но как при этом поступить с финансированием фундаментальных научных исследований, которые не дают непосредственный практический результат? Какова будет судьба фундаментальных исследований в университетах и исследовательских институтах РАН?
В-пятых, вновь актуализируется проблема спора «физиков и лириков». Распространено мнение, что социально-гуманитарные дисциплины научными не являются, а потому не заслуживают инвестиций государства, особенно в условиях международного кризиса. С этим трудно согласиться: социально-гуманитарные дисциплины хранят и воспроизводят идентичность, память и самосознание общества. Именно это и востребовано в условиях международного кризиса, где одним из измерений соперничества является сознание элиты и общества.
России предстоит определить, какие научные коллаборации необходимо сохранить любой ценой, а какими – можно пожертвовать.
Очевидно, что Россия расширяет географию своего международного сотрудничества, устанавливая новые связи с научным сообществом стран Востока, однако заметны усилия некоторых ведущих учёных и в недружественных странах, которые прилагают заметные усилия, чтобы сохранить контакт с Россией. Как поступить в отношении этих инициатив?
Показательно, что закладка магистральной инфраструктуры советской науки пришлась на годы главного кризиса ХХ века – Второй мировой войны. В 1942–1943 годах были последовательно созданы МИФИ, Курчатовский институт, МГИМО и другие ведущие университеты и научные центры. Вполне уместно проводить параллели с текущим моментом – как и прежде, кризис заставляет четко сформулировать иерархию научных приоритетов. Значимо и то, что советские научные результаты были произведены в условиях закрытости. Однако нынешнее поколение российских учёных широко включено в международные научные процессы, многие молодые исследователи получили образование за рубежом. Какова будет политика государства в сфере международного обмена в сфере мобильности и научного сотрудничества?
Сильная наука означает сильное государство. Уверенности придаёт тот факт, что Россия хорошо понимает сильные и слабые стороны собственной традиции организации науки, знает международный опыт организации данной сферы. Это знание позволяет выработать лучшую стратегию, которая позволит нашей стране сохраниться как ведущей научной державе, и в момент, когда международный кризис отступит, а «пыль» осядет, наблюдатели с удивлением обнаружат, что российская наука в эти годы смогла добиться значительных результатов на мировом уровне.
