САМОУБИЙСТВЕННАЯ ЗАВИСИМОСТЬ
Российский Совет по международным делам
Возглавляемая США гонка вооружений может столкнуть человечество в пропасть
Согласно последним данным Стокгольмского международного института проблем мира (SIPRI), общие мировые расходы на оборону в 2023 г. достигли ошеломляющей цифры в 2,443 трлн долл. В недавнем ежегодном обзоре SIPRI «Тенденции мировых военных расходов» делается вывод о том, что это был самый высокий годовой прирост расходов на оборону с 2009 г., и что никогда прежде — по крайней мере, за все время существования SIPRI — в мире не тратили столько денег на военные приготовления. Национально обособленные составные части, по сути, уже давно единого человечества тратят 2,3% своего совокупного ВВП исключительно на то, чтобы защитить себя друг от друга. Кстати, это сомнительное достижение уже значительно превышает заявленную цель НАТО довести оборонные бюджеты государств — членов блока до 2% своего ВВП.
Немного статистики
Цифра в 2,443 триллиона настолько огромна, что ее даже трудно себе представить. Достаточно сказать, что только у семи стран мира номинальный ВВП превышает 2,4 трлн долл. (номинальный объем российского ВВП в 2023 г. составил 2,215 трлн долл.). Добавим, что средний рост оборонных бюджетов в 2023 г. более чем в два раза превысил рост мировой экономики (около 3%). Если такая динамика окажется устойчивой, то к середине 2030-х гг. совокупные общемировые ежегодные расходы на оборону вполне способны превысить 5 трлн долл., а к середине века — и все 10 трлн.
Можно лишь гадать о том, чего бы достигла наша цивилизация, если бы все эти ресурсы вкладывались, скажем, в борьбу с изменениями климата, в масштабные космические проекты или в поиск новых средств лечения рака и других опасных заболеваний. Ведь сегодня мир тратит на медицинские исследования около 100 млрд долл. в год и примерно столько же — на все космические программы, из которых значительная часть так или иначе тоже связана с обороной. Возможно, историки грядущих эпох, если, конечно, такие эпохи вообще наступят, уподобят человечество XXI в. опустившемуся наркоману, которому уже некогда думать ни о своем будущем, ни даже о собственном здоровье, и который готов голодать и мерзнуть ради очередной долгожданной дозы героина или фентанила.
Лидеры самых разных стран находят множество веских оснований для повышения ставок в глобальном военном соревновании. Как и много раз в прошлом, вина неизменно возлагается на геополитических оппонентов, а собственные решения оправдываются как вынужденные и минимально достаточные в сложившихся условиях. Тем не менее сухая статистика не оставляет места для двусмысленностей — неоспоримым мировым лидером в гонке вооружений были и по-прежнему остаются Соединенные Штаты: бюджет Пентагона достиг в прошлом году исторического рекорда в 916 млрд долл.
Североатлантический альянс в целом потратил в 2023 г. на оборону 1,341 трлн долл., что составляет 55% общемировых расходов и существенно превышает долю стран НАТО в мировой экономике. Если добавить к этой статистике стремительно растущие оборонные бюджеты таких стран, как Украина (64,8 млрд), Япония (50,2 млрд), Южная Корея (47,9 млрд), Австралия (32,3 млрд) и военные расходы нескольких других менее крупных союзников США, то окажется, что совокупный военный бюджет коллективного Запада составляет более двух третей от общемирового. По оценкам SIPRI, суммарные оборонные расходы Китая (296 млрд) и России (109 млрд) соответствуют 16,5% общемировых или не более четверти от расходов коллективного Запада.
Даже если сделать максимально возможные поправки на структурные асимметрии в оборонных бюджетах США и их основных геополитических противников, то все же очевидно, что бюджетное планирование оборонных расходов Вашингтона и его союзников ведется отнюдь не на принципах разумной достаточности и минимального сдерживания. Если что-то сегодня и тормозит рост военных бюджетов на Западе, то это не столько политические, сколько экономические ограничители — выявившаяся нехватка квалифицированной рабочей силы и обнаружившиеся проблемы в цепочках поставок.
Столь же недвусмысленная тенденция прослеживается и в мировой торговле оружием. По данным SIPRI, в 2023 г. Соединенные Штаты продали зарубежным странам оружия на 223 млрд долл., что на 16% больше, чем год назад (в скобках отметим, что данная сумма более чем вдвое превышает оценочные размеры всего российского оборонного бюджета, вызывающего столько опасений на Западе). Это долгосрочная тенденция — за последние пять лет доля США на мировых военных рынках подскочила с 34% до 42%. Данная тенденция фиксируется на фоне того, что доля США в общем мировом экспорте устойчиво снижается и на данный момент составляет всего чуть более 8%! Таким образом, уступая постепенно свою былую роль «всемирной мастерской» Китаю и другим странам, Америка все больше позиционирует себя в роли главного мирового оружейника.
Показательна и статистика по НАТО — доля Альянса в мировых поставках вооружений зарубежным странам в 2019–2023 гг. выросла с 62% до 72%, т.е. на НАТО приходится почти три четверти всего мирового рынка вооружений. Особенно резкий рост — на 47% за пять лет — продемонстрировала Франция (кстати, это происходит на фоне растущих проблем с экспортом французского вина — только в 2023 г. он сократился на 9,4%). Помимо коммерческих поставок вооружений, США и другие страны НАТО интенсивно наращивали программы военно-технической помощи широкому кругу своих партнеров в Европе, Азии, на Ближнем Востоке и в Африке. Большинство прогнозов говорит о том, что Вашингтон и его союзники продолжат укреплять свои позиции в насыщении оружием всего остального мира, тем самым еще более раскручивая спираль гонки вооружений.
Вспоминая Дуайта Эйзенхауэра
Учитывая все эти тенденции, едва ли стоит удивляться тому, что последние администрации США нередко проявляли откровенный скепсис как в отношении контроля над вооружениями в целом, так и в отношении его конкретных направлений. Если есть надежда выйти из гонки вооружений победителем, то зачем договариваться с теми, кого надеешься победить? Если есть убежденность в своем технологическом превосходстве, то к чему это превосходство ограничивать, подчиняясь условиям тех или иных международных договоренностей, да еще и соглашаясь на обременительные процедуры контроля и верификации? Если есть устойчивый платежеспособный внутренний и внешний спрос на оружие, то стоит ли сдерживать его предложение?
В 2002 г. при президенте Джордже Буше-младшем США вышли из Договора по противоракетной обороне (ПРО), который на протяжении тридцати лет служил основой стратегической стабильности между Москвой и Вашингтоном. Соединенные Штаты, наряду с другими членами НАТО, не ратифицировали адаптированный Договор об обычных вооруженных силах в Европе (ДОВСЕ), подписанный в 1999 г. на саммите ОБСЕ в Стамбуле. В 2019 г. администрация Дональда Трампа прекратила участие США в Договоре о ликвидации ракет средней и меньшей дальности (ДРСМД), который с 1987 г. запрещал Москве и Вашингтону производить, испытывать и развертывать ракетные комплексы наземного базирования с эффективной дальностью от 500 до 5500 км. США так и не ратифицировали Договор о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний (ДВЗЯИ). В 2013 г. Барак Обама подписал многосторонний Договор о торговле оружием, но через шесть лет Дональд Трамп отозвал американскую подпись. В 2020 г. в Вашингтоне было принято решение выйти из Договора по открытом небу. Конечно, экономические интересы были не главными причинами отказа США от этих и других международных обязательств в сфере безопасности, но и эти интересы сыграли свою роль в американских решениях.
Несмотря на многочисленные заявления о том, что Америка всегда решительно выступала против распространения ядерного оружия, существующий американский послужной список в области нераспространения в лучшем случае неоднозначен. Так, именно Вашингтон в 2018 г. объявил об одностороннем выходе из многостороннего Совместного всеобъемлющего плана действий (СВПД) с Исламской Республикой Иран. Жесткий подход США к Корейской Народно-Демократической Республике (КНДР), несомненно, укрепил приверженность последней планам совершенствования северокорейского ядерного и баллистического потенциала. Принятое администрацией Джо Байдена в 2023 г. решение поставить Австралии к началу 2030-х годов три американские атомные подводные лодки класса «Вирджиния» также вызывает опасения по поводу будущего режима нераспространения.
В январе 1961 г. президент Дуайт Эйзенхауэр предупредил американцев о растущей мощи военно-промышленного комплекса. Будучи боевым генералом с большим стажем, который командовал союзными войсками во время Второй мировой войны, Эйзенхауэр знал, о чем говорил. Переплетение интересов огромного военного истеблишмента и крупной военной промышленности уже более шестидесяти лет назад порождало риски не только для внешней и оборонной политики США, но и для американской политической системы в целом. К сожалению, последние десятилетия полностью подтвердили опасения президента Эйзенхауэра, но пока не продемонстрировали способности политической системы США выявлять и применять адекватные средства для сдерживания влияния и жадности могущественных оборонных подрядчиков.
Нынешняя геополитическая ситуация не располагает к проявлениям каких-либо самоограничений в сфере военных расходов, не говоря уже о далеко идущих разоруженческих инициативах. Контроль над стратегическими вооружениями между Россией и Соединенными Штатами полностью заморожен и, возможно, уже никогда не возродится в прежнем формате. Контроль над обычными вооружениями в Европе находится не в лучшем состоянии — в обстановке военного противостояния России и НАТО даже предположение о возможности взаимных ограничений в военной сфере на европейском ТВД выглядит скорее неудачной шуткой, чем заслуживающей внимания идеей. Разговоры о каких-либо перспективах контроля над вооружениями на Ближнем Востоке или в Северо-Восточной Азии на фоне продолжения конфликта в секторе Газа и обмена ракетными ударами между Израилем и Ираном были бы восприняты как досужие рассуждения полностью оторванных от реальности пикейных жилетов.
В обзоре SIPRI справедливо увязывается продолжающийся оборонный бум с конфликтами в таких местах, как Украина и Палестина, а также с растущей напряженностью во многих других уголках мира. Шансы на то, что 2024 год станет решающим поворотным моментом, переведя стрелки мировой политики от войн и кризисов к миру или хотя бы к де-эскалации, удручающе низки. Но даже если завтра каким-то чудом прекратились бы все ведущиеся сегодня вооруженные конфликты, глобальная гонка вооружений все равно не была бы остановлена. Современные программы военных закупок имеют очень большую внутреннюю инерцию. Например, известный американский стратегический бомбардировщик B-52 был испытан в 1952 г., поступил на вооружение в 1955 г. и по планам военного ведомства США может оставаться в строю вплоть до 2064 г. Тяжелый военно-транспортный вертолет «Чинук» (CH-47 Chinook) поступил на вооружение еще до войны во Вьетнаме, принимал участие практически во всех крупных операциях США за рубежом и останется в строю еще, как минимум, три десятилетия.
Стратегические баллистические ракеты, ударные подводные лодки и авианосцы, которые проектируются сегодня, скорее всего, будут развернуты в полном объеме только через пятнадцать-двадцать лет и будут определять глобальный стратегический ландшафт на протяжении большей части второй половины XXI в. А какие-то наиболее удачные системы волне смогут дожить и до XXII в. Это означает, что не только наши дети, но даже наши внуки и правнуки останутся заложниками тех, говоря мягко, опрометчивых решений, которые принимаются сегодня.
Закрыть ящик Пандоры
Проблема не сводится исключительно к огромным ресурсам, которые отнимаются от решения задач, связанных с самыми реальными и насущными потребностями человечества. Наш биологический вид имеет множество разных и часто далеко не самых невинных причуд: например, ежегодный глобальный экономический ущерб от курения составляет 1,4 трлн долл., а если к никотину добавить еще и алкоголь, что получится цифра, вполне сопоставимая с глобальными военными расходами. Но непрерывная гонка вооружений имеет свою дополнительную специфику. Ее следует рассматривать не только как неизбежный результат взаимного недоверия, политической напряженности и военных конфликтов, но и как важнейший источник этого недоверия, напряженности и конфликтов. Разве продвижение военной инфраструктуры НАТО на восток не оказалось тем фактором, который похоронил идею общеевропейской безопасности и привел в действие разрушительный механизм российско-украинского конфликта?
Кроме того, в мире, напичканном готовыми к применению летальными системами, риски случайной и непреднамеренной войны неизбежно становятся все выше. Да и в целом ползучая милитаризация мировой политики шаг за шагом превращает международные отношения в игру с нулевой суммой, в которой целью политиков и дипломатов все больше становится не решение сложных проблем на основе взаимоприемлемых компромиссов с партнером по переговорам, а безоговорочная и окончательная победа над противником.
Если в какой-то момент контроль над вооружениями все же удастся восстановить, то он будет сильно отличаться от старой модели эпохи холодной войны ХХ века. Скорее всего, он будет многосторонним, а не двусторонним. Вероятно, речь будет идти больше о мобильности, точности и огневой мощи, чем о численности частей и соединений, о количестве боеголовок и средств их доставки. Возможно, новым форматом фиксации соглашений станут не столько юридически обязывающие договоренности, сколько параллельные односторонние действия участников переговорного процесса. Нельзя исключить, что в будущих соглашениях в той или иной форме примут участие не только государства, но и негосударственные игроки мировой политики и экономики.
Однако со всеми этими важными вопросами можно и нужно будет разобраться завтра. Сегодня же важнейшая задача состоит в том, чтобы вернуть уже почти забытую разоруженческую повестку в фокус мирового общественного внимания. Конечно, начать решать эту задачу было бы куда проще, если бы в конце 2021 г. Соединенные Штаты и НАТО более внимательно отнеслись к известным российским предложениям по укреплению европейской безопасности. Но то, чего пока не получается достичь на уровне государств, должно пробивать себе дорогу на уровне обществ. Как показывает опыт холодной войны, только сильное общественное давление может заставить инициаторов и бенефициаров глобальной гонки вооружений скорректировать свои позиции и умерить свои аппетиты. Давно замечено, что избавиться от наркотической зависимости обычно удается не тем, кто больше всего от нее страдает, но тем, кто больше всего стремится к выздоровлению. То же самое можно сказать и об освобождении человечества от бесконечной изматывающей и все более явно самоубийственной глобальной гонки вооружений.
Впервые опубликовано в Global Times.
