Фёдор Лукьянов

| Российская Газета

Итак, Украина не подпишет на этой неделе в Вильнюсе соглашение с Европейским союзом об ассоциации, включающей глубокую и всеобъемлющую зону свободной торговли. Это, естественно, не конец истории, поскольку случившееся не «исторический выбор» Киева, а очередной отказ его сделать.

Не надо иллюзий. В Таможенный союз Украина не вступит и будет пытаться всеми правдами и неправдами вернуться к ситуации, когда она может продолжать выгодное балансирование между соседями-гигантами. Как бы ни раздражали кульбиты Киева, украинские власти в итоге приняли понятное рациональное решение. Не думаю, что где-нибудь в мире есть политики-камикадзе, готовые пойти на риск немедленного экономического обвала и острого социально-политического кризиса ради абстрактных выгод в неопределенном будущем. Между тем именно это фактически и предлагал Киеву Брюссель, мол, «европейский выбор» стоит мессы, даже если издержки, связанные с реакцией России, будут крайне велики.

«Восточное партнерство» — специальная программа по вовлечению в институциональные связи с ЕС (без перспективы членства) бывших республик Союза ССР — комбинация двух подходов, не во всем сочетаемых. С одной стороны, невозможно отрицать геополитической составляющей, стремления оттеснить конкурента (Россию) и расширить свою сферу влияния. Неслучайно инициаторами проекта выступили пять лет назад Польша и Швеция, а точнее, министры иностранных дел Радек Сикорский и Карл Бильдт, едва ли не последние деятели единой Европы, способные мыслить по-настоящему геополитически.

Суть такого подхода высказал в колонке для Financial Times экс-президент Украины Виктор Ющенко: «Соглашение об ассоциации не следует рассматривать в техническом, политическом, международном или юридическом измерении. Это не просто очередной шаг в интеграционной политике ЕС. На самом деле это инструмент долгосрочной геополитической перемены». Задача, по мнению Ющенко, спасти Украину от «имперского кошмара», а поэтому Евросоюз должен всерьез раскошелиться.

Но, с другой стороны, как и любое начинание Брюсселя, «Восточное партнерство» основано на наборе бюрократических и юридических догм, реализация которых не предусматривает геополитического фактора. Поэтому, например, все расчеты о развитии Украины делались исходя из того, что в ее торговле с Россией после подписания договора об ассоциации ничего не изменится. Политически должно было быть очевидно, что так не будет, Москва примет ответные меры. Но в логике чиновников Евросоюза Россия этого делать не должна была бы, потому что это означало бы убытки и затруднения и для российских контрагентов, так зачем же на это идти?

В результате все смешалось. С лета Россия и Евросоюз начали откровенную и ничем уже не прикрытую борьбу за влияние на Украину, где определяющим фактором стал азарт, стремление не уступить. Россия с металлом в голосе объясняла, как все будет ужасно в случае подписания Киевом ассоциации и изменения условий торговли. А Европейский союз тратить серьезные экономические и политические ресурсы не хотел, ограничиваясь нравоучениями о прекрасном будущем. Вся экспансия Брюсселя до сих пор происходила в условиях, когда вложения были не нужны, хватало стремления стран влиться в самый престижный и преуспевающий клуб. То есть кандидаты сами из кожи вон лезли ради членского значка. Но, вступив на постсоветскую почву, ЕС, во-первых, столкнулся с государствами, где масштаб проблем явно превышает тот, что был в Центральной Европе, а степень политической зрелости куда ниже, во-вторых, он встретился с настоящим сопротивлением другого крупного игрока. И замаячил естественный вопрос: а оно нам надо?

Спортивная воля к победе толкает к тому, чтобы играть до финального свистка. Еврокомиссар Штефан Фюле говорит, что Украина может подписать договор аж до утра 29 ноября, то есть последнего дня саммита. С другой стороны, большинство стран — членов Евросоюза вообще индифферентны к происходящему: других проблем, что ли, нет?

Крупная страна с тяжелыми социально-экономическими проблемами, сокращающимся населением, очень высоким уровнем коррупции и перекошенными политическими институтами — считать ее завидным трофеем как-то язык не поворачивается. В эпоху, когда Европа была главным театром всех возможных действий, Украина действительно занимала ключевое положение и в географическом, и в культурно-политическом смысле. За нее сражались, чтобы утвердиться в качестве великой державы. Но сейчас приз победителю немалая головная боль и незначительные стратегические преимущества, просто эта часть мира уже стала периферийной.

Пока спрос высок, работает инерция прошлого. Украина, да простят мне утилитарные метафоры, напоминает актив на перегретом спекулянтами рынке, когда игроки взвинчивают ставки в надежде заработать. Подлинная стоимость не имеет значения, а оценочная определяется уровнем конкуренции. В биржевом мире это называется пузырь. А он в лучшем случае сдувается, если удастся избежать того, что он просто лопнет.