СПЕЦПРЕДСТАВЛЕНИЕ: ХИМЕРНАЯ ДЕКАРБОНИЗАЦИЯ
У России есть уникальные ресурсы и природные предпосылки стать спасителем человечества от климатической катастрофы
Эпоха углеводородов кончилась, объявил на одном из правительственных совещаний Чубайс, ныне спецпредставитель президента по связям с международными организациями: «Человечество приняло решение отказаться от углеводородов. Это революция такого масштаба, которая сопоставима с Английской промышленной революцией, которую мы в школе учили, XVIII века». К этой глубокой мысли Анатолия Борисовича мы еще вернемся.
Проблема глобального потепления существует даже вне зависимости от признания или непризнания ее антропогенной природы. Но гораздо большая проблема, что во всех публичных проявлениях, ее касающихся, она крайне вульгаризирована (до «гретинизма»), политизирована и монетизирована. Прежде всего это касается так называемого «климатического перехода», провозглашенного ЕС и активно поддержанного новой администрацией США. Не будем вдаваться в конкретные механизмы и инструменты ее буквально насильственного продвижения, остановимся на сутевых, содержательных аспектах этой «новой промышленной революции».
Заявленные программой «климатические цели» недостижимы. Ни по срокам (алармизм еврорегуляторов прямо напоминает советские обещания построить коммунизм к 1980 году), ни по технологическим ограничениям, которые на сегодняшний день являются непреодолимыми, ни по финансовым ограничениям. Напомним, по оценкам Morgan Stanley, на достижение ограничения потепления не более 1,5 градусами Цельсия до 2050 года, обозначенного в Парижском соглашении (а это гораздо более скромные цели, чем в последних решениях ЕС), потребуется 50 трлн долл. Понятно, что такое субсидирование может быть обеспечено только еще более масштабной эмиссией.
Наиболее контрастную картину абсурда демонстрирует электромобилизационная телега, которая очевидным образом пытается бежать впереди лошади «декарбонизации». Bloomberg сообщает, что при объявленных ее параметрах спрос на никель, алюминий и железо увеличится в 2030 году в 13-14 раз, спрос на литий, графит и прочее сырье, связанное с аккумуляторами, в 9-10 раз! И из чего вы собираетесь «ковать железо»?! При этом итогом тотальной электромобилизации должен стать рост добычи ископаемого сырья на порядки. А именно ее предполагалось истребить на корню.
Переход на эксплуатацию исключительно электромобилей в одной Великобритании потребует роста электрогенерации на 10%. Только на их текущее потребление! Это при, мягко говоря, нерешенной проблеме утилизации всего, что связано с аккумуляторами, при необходимости огромных мощностей хранения для «зеленой энергии» и т.д. На сегодняшний момент вся зеленая энергетика субсидируется и требует, как показал уже имеющийся негативный опыт, дублирования. И ту, и другую функцию сегодня выполняет традиционная энергетика. Что колоссальным образом увеличивает нагрузку на углеводородную генерацию и с точки достижения целей декарбонизации является абсурдом.
Билл Гейтс, которому нельзя отказать в адекватности и практичности, еще в 2015 году в интервью Atlantic заметил: «Они утверждают, что стоимость солнечной энергии такая же, как углеводородов, но это одно из самых бессмысленных утверждений, которое вводит людей в заблуждение. В реальности имеется в виду, что в полдень в Аризоне стоимость киловатт-часа от солнечной батареи равна стоимости киловатт-часа от сжигания углеводородов. И что с того? Ведь ночью ситуация совершенно другая!.. Так же с электрокарами. Есть места, где, покупая машину на электрической тяге, ты только повышаешь уровень эмиссии CO2, потому что так выстроена энергетическая инфраструктура».
Действительно, нельзя изменить климат, искусственно «озеленяя» только Европу и Северную Америку. А что вы собираетесь делать в Центральной и Южной Азии, не говоря уже об Африке? В нынешнем виде программы ускоренной декарбонизации выглядят, с одной стороны, расистскими, а с другой, совершенно бессмысленными с точки зрения заявленных целей.
Это если воспринимать всерьез заявленные цели. И вот тут самое главное: никакой связи с реальными климатическими и экологическими проблемами эти программы не имеют. Кстати, именно поэтому все «цели» номинированы в виде выбросов CO2, хотя с точки зрения влияния на потепление существует огромная разница между воздействием разных источников углерода на парниковый эффект. Например, влияние метана в 80 раз больше обычного CO2. Но кому это интересно?
Вне зависимости от намерений климатологов и романтически девственных экологических активистов, идея борьбы с потеплением с неизбежностью выродилась в политический и финансовый инструмент глобальной конкуренции, показавшийся кое-кому идеальной находкой в условиях развивающегося кризиса и утраты евроатлантическим Западом мирового доминирования. То есть в инструмент принуждения остального мира к восстановлению этого доминирования. В самой простой и очищенной от деталей логике это выглядит так: мир делится на «чистых» и «нечистых». Запад объявляет себя белым и пушистым (точнее, пушисто-зеленым). А остальное человечество в разной степени – чумазым. И чумазые должны заплатить «чистым» за свою чумазость. Точнее даже произвести для «чистых» необходимую им «грязную» энергию и ресурсы и заплатить за это огромные штрафы, предоставляющие возможность «чистым» быть «чистыми». «Чумазые», в случае их лояльности, смогут поторговаться о степени чумазости и сроках наступления неизбежной расплаты за нее. Досадно, но похоже, мы, Россия, в своей «климатической» повестке вступили именно на этот путь.
Тут как раз очень уместно вернуться, как и обещали, к цитате Чубайса про новую промышленную революцию, равную Английской. В чем Анатолий Борисович совершенно прав – что, начиная с так называемого «огораживания», когда «овцы съели людей», и последующего всемирного колониального ограбления, по своему цинизму и людоедству эта программа глобального передела и освежевания человечества уж точно ни в чем не уступит Английской промышленной революции XVIII века. Чубайс как автор нашей приватизации и крестный отец «залоговых аукционов» знает, о чем говорит.
На самом деле промышленные революции, они же глобальные технологические переходы, исторически сопровождались масштабными, если не мировыми войнами. Которые, во-первых, физически расчищали место от старых технологий, а во-вторых, позволяли (принуждали) внеэкономическим путем вбрасывать огромные деньги на развитие новых технологий, доводя их при этом до уровня коммерческой эффективности. Поскольку возможность развязать такую войну необходимых масштабов пока ограничивается ядерным сдерживанием (иначе она была бы уже непременно развязана), идея принудительного «климатического перехода» оказалась весьма кстати.
В этой связи приходится констатировать, что на сегодняшний день не существует технологий, которые могли бы сделать заявленный климатический переход не только экономически эффективным, но и просто практически исполнимым.
И наконец, существует еще одно препятствие, делающее недостижимыми не только объявленные «гуманитарные» цели, но и, по всей видимости, задачу очередного сверхобдирания чумазой части человечества. Как уже говорилось, средства, необходимые для достижения параметров, предполагалось добыть ставшим в последнее время традиционным методом – масштабной эмиссии. Но неожиданно открывшееся обстоятельство – набирающая силу инфляция – ставит на этом пути непреодолимое препятствие. Сочетание беспрецедентного долгового кризиса и неконтролируемой инфляции не предполагает даже возможности выбора: обвал начнется как в случае отказа от «денежного смягчения», так и в случае продолжения – от самой инфляции. То есть строгать дальше деньги в долг больше не удастся. А нет денег – нет и вожделенных «зеленых» радостей. Приплыли…
У России, так уж исторически сложилось, есть уникальные ресурсы и природные предпосылки стать спасителем человечества от климатической катастрофы. Мы и на сегодня являемся нетто-поглотителем углеродной эмиссии. Для этого необходимы действительно прорывные исследования факторов влияния на климат, эффективные и экономически не абсурдные вложения в сокращение и предотвращение наиболее опасных для климатического равновесия выбросов. И прекращение бессмысленной и беспрецедентной травли традиционной энергетики, единственной способной дать человечеству необходимый ресурс управления климатом. Как предупреждал Билл Гейтс в уже упомянутом интервью по поводу отказа от инвестиций в углеводороды: «Если вы полагаете, что деинвестирование само по себе – это и есть выход, вы расходуете свой идеализм и энергию на то, что точно не приведет к снижению выбросов».
Если «Запад», то есть Евроатлантика, хочет выжить (а глобальное таяние ледников, например, приведет в первую очередь к затоплению большей части территории Северной Европы и Северной Америки), то он должен нам в этом помочь и за это заплатить. Бесплатно – это мы уже проходили: обращайтесь к М.С. Горбачеву…
А теперь обратим внимание на то, как обозначил наши задачи страстный лоббист декарбонизации Алексей Кудрин: «Перед Россией стоит двойной вызов: нужно не только освободиться от углеводородного следа, но и самим уменьшить вход экспорта в мировую экономику и сократить наши валютные доходы. Это серьезный вызов нашему благосостоянию». А вот как чеканно ту же мысль сформулировал не самый глупый ненавистник «кровавого путинского режима» Владислав Иноземцев в недавнем интервью в «Новой газете»: «Для того, чтобы хозяйственные факторы обрели серьезное влияние на политические процессы, необходим полномасштабный коллапс, который, на мой взгляд, может быть обусловлен только долгосрочными последствиями декарбонизации». Вот и все, что надо знать о политической составляющей борьбы с «потеплением» в части, касающейся России.
В этом контексте вызывает некоторое недоумение, что люди, назначенные отвечать за защиту интересов России на этом важнейшем направлении, разделяют вышесказанное целеполагание. При всем уважении Анатолий Борисович Чубайс по факту никак не является представителем России в международных организациях, включая климатические. Скорее его можно считать спецпредставителем некоторых «международных» организаций в России. Что также полезно при правильном понимании функционала… Главное следить за руками. Как написал в конце своей климатической презентации Алексей Кудрин: «Все будет очень быстро».
