Георгий Бовт

| Газета.Ру

Наверняка после саммита в Милане разговоры про «слив» Новороссии активизируются. Мол, «договоренность» с Порошенко суть «предательство «русской весны». Для которой настала осень – с «опадающими» рублем, ценами на нефть и совсем «опавшими» темпами роста экономики. Остается лишь шутить про дедушкины органы у бабушки: мол, если да кабы, да там посмотрим. «Игра от обороны» в экономике пока выглядит безальтернативной. И не только в экономике.

Не так все просто в политическом покере, где слова, намеки и признания часто бывают одни, а дела получаются, порой невольно, совсем другие.

Путин действительно «договорился» с Порошенко. О том, что минские соглашения надо соблюдать, что разделительную 15-километровую зону надо доработать до конца, а выборы на территориях, контролируемых ДНР и ЛНР, провести в декабре по украинским законам. Но ведь сами ополченцы – против, они хотят выборы уже в ноябре и по своим правилам.

Позиция Запада состоит в том, что Москва, «породившая» этих самых ополченцев, теперь, как Тарас Бульба своего сына, должна их и «убить». Однако Путин в Милане не дал понять, что будет делать Россия в случае непослушания лидеров сепаратистов. Она, конечно, будет посредничать и все такое, но не более того. Воля народа, знаете ли, против нее не попрешь. Как, скажем, и против независимого следствия в деле Евтушенкова. Аргументация знакомая. Европа тоже ведь ничего не сделала, чтобы спасти договоренности президента Януковича с Майданом.

Едва ли не впервые из уст Путина в Милане раздалось нечто вроде критики действий ополченцев, которые, оказалось, как и украинские военные, нарушают соглашение о прекращении огня – «по объективным и субъективным причинам».

Можно, конечно, трактовать это (что и будет сделано националистическими диванными милитаристами) как «предательство» Новороссии (кстати, сам этот термин из его уст, насколько помнится, в Нормандии не звучал, а в Милане уже появился). А можно – и как продолжение прежней, уже известной системы аргументации, согласно которой Москва не участник конфликта на Украине, стало быть, ополченцами не командует.

Однако если украинские силовики, собравшись с силами, вдруг решат атаковать ЛНР и ДНР с целью их ликвидации, то сложно представить, что Москва в этом случае останется безучастной. Наверняка начнутся очередные учения близ украинской границы. Как минимум.

Кстати, вопрос о контроле этой границы в районах, контролируемых сепаратистами, в Милане так и не был решен. С точки зрения «политического покера» это логично, надо оставить себе варианты действий на будущее. Хотя именно контроль над украино-российской границей числился среди трех основных (ультимативных по сути) требований, выдвинутых накануне Ангелой Меркель.

Торопиться с выполнением такого требования (даже если дело дойдет до беспилотников) Москва не станет по той простой причине, что ЛНР и ДНР еще не выполнили всех предназначенных им задач.

По идее они должны оставаться занозой в теле Украины до тех пор, пока не будет решен главный для России вопрос – гарантий внеблокового статуса Украины.

В этом смысле Путин говорил правду: Москве не нужны ЛНР и ДНР со статусом Приднестровья, а нужно, чтобы они были юридически в составе Украины. Но Запад, судя по всему, пока признать такие притязания не готов, заявляя, что вступление в НАТО, мол, суверенное дело украинского народа.

Собственно, аргументация того же рода, что Москва не влияет на ополченцев, а Кремль – на следствие по «Башнефти».

Москва, вероятно, смотрит на все договоренности с Порошенко как на нечто зыбкое и временное. Сам этот режим считается непрочным, он якобы может вот-вот пасть под ударами радикал-националистов. «Аналитика» о таком состоянии дел на Украине черпается политическими стратегами из «аналитическо-истерических» передач федеральных телеканалов, где по-прежнему нет-нет да и проскакивают изъятые из официального лексикона термины вроде «киевская хунта» или «укрофашисты». То, что в данном случае методички этим каналам спускаются оттуда же, где потом сами впечатляются увиденной на ночь глядя «аналитикой», значения не имеет. Пропаганда имеет свойства «самоиндукции».

Находится место в нынешнем противостоянии и другим взаимным страшилкам помимо чисто военных угроз. Речь о газе.

Все психологически подготовились к миланской «покерной партии». Киев заявил, что не гарантирует стабильности газового транзита в Европу. Путин ответил, что, если Украина станет воровать газ, поставки сократят. ЕС парировал: мол, накануне саммита проведен стресс-тест, и выяснилось, что катастрофы не будет, даже если российские газовые поставки полностью прекратятся.

В конце концов на авансцену вышел Росгидромет с прогнозом: зима в этом году будет особенно лютой. Кто бы сомневался!

Уже в Милане Путин выкатил Украине и ЕС счет минимум на $4,5 млрд: и надо, чтобы «наши европейские партнеры подставили плечо помощи» Киеву, мы не можем больше работать себе в убыток. Теперь все внимательно следят друг за другом – кто моргнет первым.

Решающие переговоры по газу между заинтересованными сторонами изящно вписали накануне саммита ЕС, где теоретически мог бы встать вопрос о частичном ослаблении антироссийских санкций. Брюссель ждет существенных уступок от Москвы, считая свои переговорные позиции сильнее. Ведь в России падает рубль, экономика стагнирует, а рынок газа все больше становится рынком покупателя, и Москве ни к чему окончательно рушить свою репутацию надежного поставщика.

С другой стороны, в Кремле, наверное, уже понимают, что взятый европейцами курс на постепенный отказ от российских энергопоставок необратим, что бы мы ни делали. А ожесточение в противостоянии по украинскому вопросу зашло так далеко, стороны так взаимно раздражают друг друга (это было видно по мимике переговоров, не скрываемой перед телекамерами), что велико искушение с шумом и треском вовсе перевернуть ломберный столик.

Тем более что Путин в Милан прибыл на контрасте после теплого приема в Белграде, а после саммита посетил своего приятеля Берлускони (были же времена, когда в Европе рулили такие правильные пацаны), который сейчас приговорен к году общественных работ и которому пришлось получать специальное разрешение на прием московского гостя у надзорных органов.

Миланская встреча стала новым подтверждением того, что отношения России и Запада вступили в состояние глубокой заморозки, разрушения еще недавно рабочих каналов коммуникации, полного взаимного недоверия на грани паранойи.

Они уже принципиально не выправятся даже вне зависимости от украинского кризиса (в свою очередь, такое их состояние будет его лишь продлять и углублять), до тех пор пока у власти находится Владимир Путин.

Ухудшение состояния российской экономики, девальвация рубля – все это если и вызывает панику в некоторых руководящих российских кругах, то не до такой степени, чтобы «бежать сдаваться». Принцип «Врагу не сдается наш гордый «Варяг» никто не отменял. Предел терпения и людей, и всей российской общественной системы куда выше, чем видится со стороны Запада.

На вершине пирамиды, где принимают решения, сидят люди, помнящие «лютый совок» с его тотальным дефицитом и почти полной изоляцией страны. Ментально они во многом остались в том же советском прошлом, им кажется, что и в современных условиях катастрофы не будет. Они не улавливают всех принципиальных изменений, происшедших в глобализирующемся мире, не чувствуют и не воспринимают всех новейших нюансов. Не улавливают они пока, судя по всему, никаких опасных сигналов снизу — от российского общества. Которое и не такое видывало. И смиренно терпело.

Хотя, возможно, стоило бы сделать скидку на то, что нынешние каналы коммуникации между властью и населением не в пример хуже советских.

К тому же русское общество имеет такое свойство: в нем, внешне покойном, долго копится что-то в глубине под гнетом бесконтрольной власти, незаметно, чтобы потом рвануть из-за, казалось бы, сущей ерунды.

Разумеется, на новые санкции нарываться нежелательно. Однако «унижаться» ради их отмены Москва не станет, важнее потянуть время, по возможности подготовиться к длительному противостоянию с Западом. Создать, к примеру, работоспособную национальную платежную систему, придумать пути приспособления к ухудшившейся внешнеэкономической конъюнктуре. Пока господствует реактивный подход, самостоятельной повестки мобилизации (вернее, стимулирования) экономики нет.

Официальным экономическим курсом остается прокрастинация на фоне нещадных, хотя и замаскированных под «реорганизацию» сокращений социальных расходов. Рано или поздно это актуализирует вопрос о смене правительства. Будь на месте Путина другой человек, это уже бы произошло, но он не любит быстрых решений.

Вероятность даже частичного ослабления антироссийских санкций на ближайшем саммите ЕС, скажем прямо, совсем мала – вне зависимости от переговоров по газу. Ожесточенность и раздражение по отношению к Москве поселились ведь и в европейских столицах. При этом, похоже, восторжествовало мнение, что санкции «работают», хотя есть немало голосов, утверждающих, что нет.

Что касается опасений, что дальнейшая дестабилизация, ослабление России могут привести к масштабным и нежелательным для той же Европы последствиям, то они отсутствуют напрочь.

Не только наши политики не блещут умением просчитывать ходы наперед, но и европейские тоже.

В то же время, если в Москве окончательно убедятся, что за свою нынешнюю сдержанность на юго-востоке Украины (а она налицо) она не получит никакой «конфетки», как в свое время выразился Путин, это сильно снизит заинтересованность уговаривать ополченцев и дальше хоть как-то соблюдать перемирие. Как говорится, вы хотели «зимней войны» (в той или иной форме, не обязательно только военной), когда на стороне России выступит ее традиционный союзник генерал Мороз? Вы ее получите. Ну и мы тоже.

Метки: война, Путин, Россия-ЕС, Россия-Украина, саммит