Сергей Караганов

| Российская Газета

Этот год войдет в историю России как год, во-первых, ужесточения внешнеполитического курса и, во-вторых, возможно, как время начала смены вех во внутренней и экономической политике.

Важнейшая причина русского поворота — отказ Запада признать за Россией то место в европейской и мировой политике, которое она считает для себя естественным и законным. Запад пытался проводить, отказываясь признать это, политику победителя, де-факто версальскую политику, хотя и в «бархатных перчатках», без прямых аннексий и контрибуций. Но, систематически ограничивая свободу, сферы влияния и рынки России, и, наоборот, расширяя свою зону политического и военного контроля и влияния — через расширение НАТО, политического и экономического — через расширение ЕС.

Российские мотивы

Полагаю, что многим в российской элите, кому подспудно, а кому и осознанно этот кризис был нужен также для того, чтобы оправдать бездействие на протяжении последних 7-8 лет, когда страна, при благоприятной конъюнктуре, фактически отказалась от реформ и, лениво поругиваясь и побалтывая про модернизацию, погружалась в стагнацию. Кому-то — для того, чтобы усилить свои позиции во властных структурах. Кому-то — для того, чтобы заставить самих себя и людей вокруг «национализироваться», т.е. перестать бездельничать, вывозя и тратя за рубежом сворованное или нажитое, а заняться национальным развитием или избавляться от тех, кто этой «национализацией» заниматься не хочет и не может.

За сознательным обострением Россией вялотекущей конфронтации стояло и понимание, что при векторе внутреннего экономического развития, уверенно указывавшего, по крайней мере года на три-четыре вниз, страна, даже повернувшись к Азии, не могла бы рассчитывать на выгодные позиции там, оставляя за спиной уязвимый западный фланг. А попытки сделать его опорой и тылом пока провалились.

Американские корни

Достигнув к началу 2000 годов, как казалось, самых сильных в истории позиций в мире, США затем круто провалились. Из-за двух бездарных, затеянных от головокружения от успехов и проигранных военных операций — в Ираке и Афганистане. И из-за обнажившихся слабостей их политической системы, а также из-за резкого ослабления в результате кризиса 2008-2009 гг. привлекательности их экономической модели. И, наконец, главное — из-за появления привлекательной для большинства стран и народов альтернативной модели авторитарного или полудемократического капитализма, символом которого стал Китай. А внешнеполитическим флагманом — возродившаяся почти из пепла Россия. Да еще в военном отношении неуязвимая, обладающая мастерской дипломатией и самым лично сильным в нынешнем мире лидером. И это при том, что Россия еще пятнадцать лет тому назад униженно просила милостыню.

Когда часть американской элиты, используя безысходность ситуации на Украине, помогла вместе с подручными в Европе организовать украинский кризис, а Россия ответила сверхжёстко, просвещенная и постмодернисткая администрация Обамы сняла с полки планы времен весьма кондовой администрации Рейгана по развалу СССР. Тогда была Польша с ее поддерживавшейся «Солидарностью» и почти неизбежным вводом советских войск, от которого спас В. Ярузельский. Теперь — Украина. Тогда попытки сорвать строительство газопроводов и нефтепроводов — теперь интриги вокруг «Южного потока», попытки уменьшить газовую позитивную взаимозависимость России и Европы. Тогда и сейчас — попытки снизить нефтяные цены. Тогда истерия вокруг, видимо, подосланного и сбитого по ошибке корейского «Боинга» — теперь вокруг сбитого неизвестно кем малазийского. Тогда — «империя зла» и санкции. Теперь — безудержная сатанизация образа Путина и нескрываемая нацеленность либо на верхушечную «смену режима», либо на подъем народного недовольства. Похоже эта линия переживет Обаму. Она имеет целью не только, и даже не столько, наказать Россию. Но и еще более глубинные вышеперечисленные корни. И главный — попытаться остановить рост влияния и смелости «не Запада», и прежде всего Китая.

Европейские причины

Если для американцев столкновение вокруг Украины — часть, хотя и важная, геополитической игры по восстановлению утраченных позиций и недопущению усиления соперников, то для Европы на кону — во многом будущее самого европейского интеграционного проекта. В Европе, как и в США, росла обеспокоенность подъемом не Запада.

Но самая главная причина: начал трещать весь европейский проект. Большинство стран Европы, кроме немцев и части северян, больше не хотят так работать, чтобы эффективно конкурировать в новом мире. Налицо длительный демографический спад, утечка мозгов, нередко худшая, чем из России, отставание в инновациях. С огромным трудом удалось избежать открытого кризиса евро, но коренные проблемы, приведшие к нему, не решены. Часть стран, поспешно на волне эйфории принятых в ЕС, стагнируют вниз. Но самое важное — падает привлекательность европейского проекта среди населения.

В этой ситуации успешная немецкая элита стала по нарастающей делать европейский проект все более «германским», подстраивая его под себя и свое лидерство. Но в основе этого проекта — мирное развитие. Европа, Германия не могут и не хотят защищать свои интересы силой.

Проект перетягивания Киева на себя для большинства европейцев был неприоритетным, об опасностях не удосужились подумать. Надеялись виртуальным привлечением Украины через ассоциацию взбодрить самих себя, подлить нового вина в сдувшиеся меха.

Когда Россия после госпереворота в Киеве начала открыто играть всиловую, это вызвало у части европейских столиц панику. Надеялись на продолжение полуритуального фехтования десяти против одного, при которой этот один должен был неизбежно отступать. А он отбросил рапиру и взялся за оглоблю. А от битвы на оглоблях фехтовальщики отвыкли и отучились.

Российский силовой ответ на украинский вопрос поставил под вопрос еще одну — и ключевую — несущую основу и так трещащего по швам европейского, но становящегося немецким проекта. Именно это, думаю, стоит в основе немецкого лидерства в европейской политике давления.

Для европейских и немецких элит, речь идет о сохранении Европы в том виде, в котором она сложилась. Т.е. это во многом вопрос выживания этих элит.

Но одновременно европейцы гораздо глубже американцев заинтересованы в урегулировании ситуации, в возвращении к европейскому мирному порядку.

Среди движущихся сил кризиса налицо и взаимный интерес двух сторон Атлантики к объединению перед лицом новых конкурентов.

Российская политика: перспективы

То, что конфронтация неизбежна, было очевидно уже и в 2012 г., и особенно в 2013-м, когда практически любые российские действия порождали все более злую и почти тотально негативную риторику. У России практически не оставалось побудительных мотивов вести себя конструктивно. Последние сомнения рассеялись к Олимпиаде, которой на Западе почти единодушно желали провала.

Большая часть российской элиты начала понимать, что, если страна хочет проводить естественную для страны, привычно претендующей на статус великой державы, самостоятельную политику, к этому придется приучать партнеров.

Россия вступает в новый этап противостояния с уменьшенной территорией, несколько сократившимися активами, особенно научно-интеллектуальными, но, сохранив ядерное оружие, природные ресурсы, которые тоже могли отдать. И, резко сократив пассивы, нет необходимости массированно субсидировать соцлагерь, подавляющее большинство бывших союзных республик. И содержать чудовищную, пожиравшую страну, несуразно разросшуюся военную машину. При всей зыбкости новой российской идентичности опора на государственный национализм гораздо мощнее, нежели на умиравшую уже с 1970-х коммунистическую идею. Российская экономика еще относительно слаба. Но опора на рынок и частную собственность навсегда покончили с проблемой, которая сыграла ключевую роль в гибели СССР, — неспособностью социалистической экономики накормить народ.

Кардинально улучшилась и международная среда. СССР должен был противостоять поднимавшемуся и превалировавшему — экономически, морально, военно-политически — Западу и, одновременно, Китаю.

Сейчас России противостоит все еще мощный и пытающийся перейти в контрнаступление, но кардинально ослабленный в значительной степени деморализованный своими ошибками Запад, потерявший для большинства человечества моральное превосходство и привлекательность.

На стороне России — поднимающийся «не Запад», составляющий большинство человечества, и наиболее динамичные экономики. Финансовые средства, альтернативные технологии, пусть и менее эффективные, найти будет сложно. Мир кардинально изменился, увеличив свободу экономических и политических действий для всех стран.

Начала быстро меняться российская политика. В первую очередь ее восточное направление. В 2014 году беспрецедентной доверительности достигли российско-китайские отношения.

Пока речь идет не о замене а, о дополнении прошлой, односторонней европейской экономической ориентации.

Вырастает и новая экономико-транспортная конфигурация, основанная на начинающейся интеграции сухопутной части китайского экономического Шелкового пути с российскими Транссибом и БАМом, Северным морским путем. Видимо, вокруг ШОС, с его вероятным расширением на Индию, Пакистан, в перспективе — Иран, создается новая евразийская группировка с усиливающимся компонентом безопасности.

Больше нет иллюзий в отношении партнеров, есть огромный опыт выживания, которое произошло, как кажется многим, да и мне, почти чудом, нет идеологических шор. Есть понимание, что попытки уговорить не ведут ни к чему, кроме разжигания аппетитов. Что речь снова идет о выживании не только правящего режима, но и страны, которую пытаются качественно ослабить, если не развалить. Ставки в разы выше, чем у западных партнеров. В этих условиях провал возможен, но маловероятен. Как писал в «Войне и мире» Л.Н. Толстой «Сражение выигрывает тот, кто решил его выиграть». И, похоже, большинство в России решили.

Пока политика России в кризисе вокруг Украины весьма успешна, несмотря на высокие издержки. Присоединение Крыма привело к взрыву самоуважения и патриотизма нации. Санкции, создающие ощущение реальной угрозы, объединили подавляющую часть общества и элиты вокруг Кремля. И самое главное — политика на западном направлении стала активной, а не реактивной, как раньше. Хотя и не может контролировать информационный фон, который негативен.

Российские лидеры неоднократно заявляли, что они не стремятся к конфронтации и даже, что не соответствует национальному характеру, удерживаются от грубостей, на которые порой срываются западные партнеры.

Санкции вызывают естественные опасения у части бюрократии и буржуазии, но вряд ли способны изменить российскую линию. Они скрытно приветствуются частью руководящих кругов, как ведущие к консолидации и национализации элит.

Никто не знает, какой средне- и долгосрочный ущерб санкции могут нанести российской экономике. Одновременно уже страдают экономики ряда европейских стран и из-за сокращения экспорта, и из-за падения доверия к бизнесу в ситуации пока безвыходной стагнации.

Так что основания для поиска компромисса с европейцами в среднесрочной перспективе есть. Хотя и не учитывать вышеописанную глубинную причину отторжения европейскими, особенно немецкими, элитами жесткого поведения России нельзя. В сторону продолжения конфронтации будут давить и американцы, в ней заинтересованные. Да и ситуация на Украине будет постоянно подливать масла в огонь.

И главное — складывается четкое впечатление, что педалирование экономической слабости России, попытки усугубить ее, указания на отсутствие жизнеспособной и долгосрочной стратегии развития является ключевым элементом западной стратегии в нынешнем кризисе. Если российская элита, руководство и президент будут не готовы на решительные экономические реформы — даже и в мобилизационном варианте, эта стратегия может стать успешной.

Куда дальше?

Кризис такой глубины, в основе которого лежат коренные интересы его главных участников, вряд ли окончится в среднесрочной перспективе.

Не вижу я пока и возможности серьезных уступок Москвы. Все еще надеюсь, что конфронтация и санкции пробудят российское руководство, элиту и общество от ленивого наслаждения долгожданным после 100 лет лишений богатством или скромным консюмеризмом. Исторически русские почти никогда не пробуждались пока «петух не клюнул». Санкции нацелены на ее слабости. Но они же, как перст Божий, указывают на необходимость ударных усилий по компенсации и преодолению этих слабостей. Если Россия не прислушается к этому «гласу Божьему», не покажет ударной экономической модернизации, удача, которая последние 14 лет сопутствовала стране, отвернется от нее.

Предпосылки для решительного поворота накапливаются. Появились и первые ласточки. Начавшееся беспрецедентное падение рубля по отношению к доллару и евро, частично вынужденное, но в значительной степени весьма рукотворное — шаг в правильном направлении, сокращающий, увеличившийся в разы разрыв между средней зарплатой и производительностью труда. Почти все жили не по средствам. К такому повороту внутренней экономической политики призывают уже почти все, кроме части действующих экономических элит, связанных с прежней, доказавшей свою неэффективность политикой.

Так что успех внешней политики 2014-го будет развит или рассеян в сфере экономической политики. Россия похожа на боксера с прекрасной головой, реакцией, сильными руками, но слабыми ногами. Если не укрепим их, бой будет, весьма вероятно, проигран.

Метки: внешняя политика России, НАТО, Россия-ЕС, Россия-США, стратегии