Виктор Лошак

| Огонёк

Самая горячая тема споров в украинском обществе и медиа — это лихо принятый Верховной радой пакет из четырех законов, касающихся декоммунизации Украины. О чем же дискуссия?

Президент Порошенко пока законы не подписал. Возможно, он яснее депутатов понимает, какой девятый вал противостояния и мести, какой глубины раскол в обществе, какие, наконец, материальные траты потребует то, что украинские депутаты понимают как декоммунизацию страны. Рада решила узаконить открытие архивов советских спецслужб, признать бойцов ОУН и УПА борцами за независимость, запретить термин «Великая Отечественная война», а также пропаганду и символику коммунизма и нацизма.

Трудно даже представить, какой ширины новый фронт открывают на Украине местные депутаты! Даже технически работа бескрайняя. Отсеять все фильмы, мультфильмы, радио- и телепередачи, в которых с положительной стороны показан любой партийный или государственный деятель СССР или установление советской власти. За девять месяцев после вступления законов в силу нужно будет переименовать все улицы, поселки и города, демонтировать памятники и памятные знаки, связанные с советской историей и ее деятелями. Как вся эта работа может освещаться в медиа, тоже приблизительно понятно: за любое публичное положительное упоминание обо всем, что происходило при СССР (кроме победы во Второй мировой), средство массовой информации будет закрыто.

Прощайте, Кировоград, Днепропетровск, Ильичевск, Днепродзежинск!

Прощай, «Весна на Заречной улице», «Белое солнце пустыни», «Они сражались за Родину», «Свой среди чужих, чужой среди своих»! Да разве найдешь советский фильм, который советскую власть не одобрял?

«Полный абсурд, что в государстве, где средняя зарплата едва дотягивает до 100 долларов, в псевдопатриотическом порыве принимается никому не нужный закон, на реализацию которого необходимо по самым скромным подсчетам 5 млрд гривен!» — возмущается в киевском журнале бывший министр доходов и сборов.

Депутаты, что называется, идут напролом. Законы вопреки Конституции вмешиваются в деятельность местных органов: памятники и топонимика — их прерогатива. По украинской Конституции можно запретить партию, но не идеологию. Совсем уж абсурден запрет торговых марок, в названии которых есть советские имена. Например, Харьковский тракторный носит имя Малышева — директора ХТЗ тех времен, когда на нем делали знаменитые «тридцать четверки». Менять? Но изменение торговых знаков вообще не предусмотрено местными законами.

И все-таки самая, наверное, уязвимая часть этих законов — героизация, признание борцами за независимость УПА, ОУН и прочих. Как ни сложна и неоднозначна украинская история, палачи украинских гетто, зверские убийцы 100 тысяч поляков на Волыни в 1944-м не могут быть признаны ни миром, ни собственной страной национальными героями. Какие герои эти люди в полуфашистской форме для днепровского левобережья, для Харькова, Днепропетровска, Одессы, Запорожья? «Что-то мне подсказывает, что под нас заложили очередную бомбу,— пишет популярный украинский писатель Сергей Жадан.— И когда она взорвется, никто не знает». Детонатор такой бомбы, судя по моим собственным разговорам на Украине, это выборочная люстрация, практика доносов, которую СБУ, не стесняясь, требует от граждан прямо с развешанных по стране плакатов.

Нужно понимать, что для Чехии, Эстонии или Польши, как и для некоторых других восточноевропейских стран, тоталитаризм был опухолью и ее удаление болезненно, но возможно. Для таких стран, как Россия и Украина,— это пока операция едва ли не на всем теле. Так за 70 лет все срослось с тоталитарной психологией, образом жизни, идеалами. «Ленин всегда живой, Ленин всегда с тобой»,— нынешние времена вдруг показали, что песня-то не устарела.

Авторы украинского закона конечно же ссылаются на восточноевропейский опыт. «Посмотрите, где теперь они и где мы!» — восклицает в интервью инициатор декоммунизации радикал Олег Ляшко. Но это копирование может быть опасно прежде всего для самой Украины, она будто самостоятельно вербует отряды своих несогласных. Сорокамиллионная страна словно ставит на себе странный эксперимент — достичь национального согласия силой (тюрьмой, штрафом, запретом на профессию). При этом сама же дает миру донбасский урок, к чему в этом вопросе приводят сила и политическая прямолинейность.

Путь в будущее, а не в прошлое, конечно, и через декоммунизацию, но не кавалерийскими, большевистскими же методами! Слишком очевидно желание противопоставить себя России, двигающейся зигзагами в противоположном направлении. И непонятно, что лучше: вырывать коммунизм и коммунистов с корнем или переварить их, как сделала Москва, в подручную власти партию, чьи небедные вожди полюбили церковь и уныло таскают гвоздики к могиле палача на Красную площадь?

Как все в СССР, а позже в России, не-декоммунизация имеет сложную историю. Компартию и пытались запретить, но это не удалось. С другой стороны, новая Россия и создавалась крупными деятелями компартии: Горбачев был генсеком, Ельцин и Яковлев — секретарями ЦК, Черномырдин в свое время заведовал в том же ЦК отделом… Сами себя люстрировать? Кроме того, создатель новой России не пошел на жесткое, если не жестокое, очищение и ради социального мира. В следующей генерации к власти пришли выходцы из КГБ, естественно, все — бывшие коммунисты. Опять же о люстрации вести речь было странно.

Не стоит скрывать, Россия в последнее время немало сделала, чтобы стать пропагандистским пугалом для Украины и украинцев. Так что можно быть уверенным, что, когда законы о декоммунизации провалятся так же, как и громкая кампания по люстрации, виноватой в этом назовут ту же Россию.

И последнее. Скажите честно, когда Украина заполнит мировое телепространство кадрами с фронта вандализма, громя вывески и памятники — это не будет вам напоминать кадры с Ближнего Востока?

Хотелось бы и для себя, и для соседей другого пути в Европу.