Федор Лукьянов: Весь этот мировой джаз
«Ялтинский» мир в XXI веке невозможен
Во время холодной войны годовщины окончания Второй мировой войны служили исключением из общего правила противостояния. Какими острыми ни были бы текущие конфликты, главные противники — США и Советский Союз — считали необходимым хоть раз в году подчеркнуть способность объединиться во имя борьбы со злом.
Сейчас каждая круглая дата становится причиной все более острой полемики, политических демаршей и конфликтов. Дискуссии о давно закончившейся войне отражают отсутствие общепринятой картины мира и, стало быть, его устойчивого порядка. Главное обвинение сегодня в пересмотре правил игры. Но каких? В последний раз мироустройство возникло в 1945 году по итогам мировой войны. В истории иначе не бывало. Большое столкновение выявляет тех, кто по праву победителя формулирует нормы поведения. До следующего масштабного конфликта. Институты мирового управления — прежде всего Организация Объединенных Наций — созданы тогда. И формальных оснований для пересмотра ее деятельности нет. Больших войн с тех пор не было. Избежать их удалось в том числе и благодаря ООН, которая играла роль предохранителя.
Итоги Второй мировой остаются институциональной основой. Однако они включали в себя не только военно-политический баланс, но и моральные оценки. Баланс давно исчез. Оценки ползучим образом корректируются, причем на Западе этот процесс — часть общей идеологической трансформации после холодной войны.
То есть итоги Второй мировой остаются институциональной основой. Однако они включали в себя не только военно-политический баланс, но и моральные оценки. Баланс давно исчез. Оценки ползучим образом корректируются, причем на Западе этот процесс (включающий фактическое уравнивание действий нацистской Германии и сталинского СССР) — часть общей идеологической трансформации после холодной войны.
Происходит полномасштабная ревизия, которую сам Запад таковой не считает, обвиняя в ревизионизме как раз Москву. Она, мол, презрела нормы, утвердившиеся в Европе 1945 года, — неизменность границ, отказ от территориальных приобретений и пр. При этом, однако, США и Евросоюз отвергают ключевое условие, на котором основывался послевоенный европейский, а в значительной степени и мировой порядок — фиксация сфер влияния между державами-победительницами. На этом базировались Хельсинкские договоренности — апофеоз ялтинско-потсдамской системы. Хельсинкский заключительный акт, которому в августе исполнится 40 лет, декларировал набор благородных принципов, с которыми невозможно спорить. Но он был большой сделкой о невмешательстве двух блоков в дела друг друга. С окончанием блокового противостояния и лавиной самоопределений, то есть изменений границ, прочный фундамент Хельсинки как минимум подвергся серьезной эрозии. Гуманитарная «корзина» оторвалась от военно-политической.
Запад уверен, что ситуация после холодной войны стала не просто продолжением предшествующего устройства, но и его подлинной реализацией. Исчезновение Советского Союза позволило воплотить в жизнь идеал, как он задумывался в 1945 году, — без раздела мира.
Но для России уважение зон военно-политических интересов и невмешательство во внутренние дела стран с целью изменить их устройство — принципы, благодаря которым холодная война не переросла в горячую. Запад сегодня категорически отказывается от разговора в подобных категориях, настаивая, что членство в НАТО — неотъемлемое право всякого государства. (Справедливости ради отметим, что украинская коллизия поколебала эту уверенность, все чаще звучат голоса, что альянс должен сам выбирать, кто ему нужен. Однако полностью отойти от риторики 1990-х — 2000-х довольно трудно.) Москва считает это самой опасной формой ревизионизма.
Центральным гостем московского празднования 9 Мая будет председатель КНР Си Цзиньпин. Трудно придумать более яркий символ поворота России к Азии даже в том, что касается восприятия истории.
Центральным гостем московского празднования 9 Мая будет председатель КНР Си Цзиньпин. Трудно придумать более яркий символ поворота России к Азии даже в том, что касается восприятия истории. По итогам церемоний в мае — сентябре 2015 года (3 сентября запланирован большой парад в Пекине) фундамент противостояния в мировой политике укрепится. Волею обстоятельств Россия и Китай, которые и так быстро сближаются, обретают еще одну основу для консолидации — историческую. В Азии преодолеть раскол, порожденный Второй мировой войной, никогда не пытались и претензии намного живее и острее. Россия же в силу своего азиатского крена начинает уделять куда большее внимание Тихоокеанскому фронту, который раньше по понятными причинам оставался в тени.
Присоединение к «большому разговору» Китая, который до недавнего времени сознательно дистанцировался, придает ему новый поворот. С одной стороны, КНР — держава-победительница Второй мировой и с тех пор пользуется привилегиями, положенными по этому статусу. И сейчас Пекин это постоянно подчеркивает, вместе с Россией клеймя ревизионистов. С другой — Китай всегда принципиально отвергал идею сфер влияния и фиксированных геополитических зон как противоречащую китайской философии. А с начала 90-х охотно и очень успешно пользовался возможностями, которые давал америко-центричный мир. КНР до сих пор едва ли не самый убежденный приверженец экономической глобализации.
Согласованное мировое устройство закончилось 25 лет назад, когда исчезла одна из двух его опор, дальше началась импровизация.
Китайская промежуточная позиция перспективна тем, что «запросные» позиции России и Запада нереализуемы. Согласованное мировое устройство закончилось 25 лет назад, когда исчезла одна из двух его опор, дальше началась импровизация. А импровизация, как известно из джаза, тем богаче, чем больше в ней участвует исполнителей.
