Алексей Малашенко

| Эхо

Российский востоковед в интервью прокомментировал последние события на Ближнем Востоке

В последнее время президента Турции Реджепа Тайипа Эрдогана разве что ленивый не обвиняет в сведении счетов с террористической Рабочей партией Курдистана (ПКК) под видом борьбы с Исламским государством (ИГ). Так, лидер ПКК Джемиль Байик заявил в интервью BBC, что «турки только утверждают, что сражаются с ИГИЛ, но на самом деле сражаются с ПКК»…

Это, конечно, не соответствует действительности и порождает много вопросов. Мы решили внести ясность и обратились с этим и другими актуальными вопросами к известному российскому востоковеду и исламоведу, доктору исторических наук, члену научного совета Московского Центра Карнеги Алексею Малашенко:

— Эрдоган оказался в непростой ситуации. Конечно, легче всего его критиковать, что и делается. Но есть нюансы, мы не можем рассматривать проблемы ПКК в отрыве от общекурдской проблемы. В общем, границы на Ближнем Востоке поменялись, де-факто существует курдское государство в Ираке, от этого уже никуда не деться. И ПКК — это та крайняя форма курдского национализма, которая пытается добиться чего-то подобного уже на турецкой территории.

И Эрдогану в этом вопросе довольно тяжело, потому что ПКК — это всегда радикалы, и собственно, если посмотреть на динамику развития курдского движения, то в силу целого ряда обстоятельств, в силу того, что произошло в Ираке, оно стало более умеренным, более вменяемым, поскольку оно уже добилось в Ираке своих целей, то очевидно, что ПКК в общем-то будет действовать иначе. Будет какая-то общекурдская солидарность, но особой поддержки курдов из Ирака они (террористы. — Ред.) вряд ли смогут получить, поскольку это будет чревато для иракских курдов.

И как быть Эрдогану, когда необходимо одновременно противостоять ИГ и отчаянным курдам? Надо признать, что это довольно непросто. Проще всего его обвинять.

ПКК — это не невинные дети, они тоже инициируют боевые действия, так что не то чтобы я сочувствую Эрдогану, но надо войти в его положение.

А договариваться с ПКК — это демонстрировать им свою слабость. А воевать даже при поддержке других — дело долгое. ПКК же как пристанище курдских радикалов — это всерьез и надолго. Как они будут разбираться — трудно сказать. Тем более что это комплексная проблема, это курды, турки, ИГ, да и Сирия, между прочим, которую тоже надо отметить… Так что это даже не треугольник, а квадрат. Эрдоган просто вынужден воевать и с ИГ, и с ПКК, поскольку угроза исходит и от первых, и от вторых. Он вынужден воевать одновременно как минимум на два фронта. У него нет другого выхода.

— Участились инциденты на газопроводе Баку — Тбилиси — Эрзурум. Так, уже дважды за последнее время террористы ПКК взрывали участки газопровода. Получается, что ПКК представляет реальную угрозу для региона в целом?

— Это, безусловно, очень плохо, но если посмотреть шире, то можно заметить, что нефтегазовая инфраструктура во всем мире (в той же России) очень уязвима. Как известно, были попытки взрывов и в России. Поэтому тот, кто чувствует, что победить в военно-политическом столкновении не может, будет действовать с помощью терактов, нащупывая уязвимые места.

Существует некое негласное соглашение, скорее понимание того, что таким образом поступать нельзя. Это будут по всей строгости наказывать, так как подобная ситуация создает опасные прецеденты.

Обратите внимание, ИГ пока что этим не занимается, этим даже «Аль-Гаэда» не занималась, хотя при желании могла. Поэтому если ПКК действительно причастна к взрывам, то это нарушение всех правил игры. Не хочу сравнивать, но где-то это сопоставимо с применением химического оружия.

Это не вписывается в формат тех войн, которые сегодня идут. Это реальная угроза для региона, но чем больше они будут взрывать (если будут взрывать), тем больше это будет вызывать раздражение, не только турок. Как говорится, шутки плохи. Для ПКК «игры» с нефтегазовой инфраструктурой могут закончиться весьма печально.

— В последнее время в прессе активно муссируется вопрос кардинального изменения позиции Москвы по Сирии и что якобы, руководство России дало согласие на смену власти в этой стране и не будет далее поддерживать Башара Асада.

Последний уже поспешил выступить с опровержением и выразил убежденность, что Россия его «не сдаст». Можно ли говорить об эволюции позиции Москвы по Сирии, или это больше дезинформация, направленная на подрыв российско-сирийских отношений?

— Я много слышал этих разговоров, слухов. Но пока не могу представить себе, как это будет происходить, потому что Россия поддерживала Башара Асада, кстати, и правильно делала, потому что он лучше ИГИЛ. Но дело в том, что Асад не оправдал надежд.

Он уцелел благодаря России, благодаря Ирану, но консолидировать страну ему не удалось. В прошлом году были разговоры о том, что он будет политическим беженцем в России. Но Башар держится, он оказался намного прочнее, чем о нем думали, хотя войну остановить не может.

Он очень заинтересован в России, и его высказывание о том, что они готовы вступить в Евразийский союз — это символ признания того, что Россия его последняя линия обороны.

Но тут есть и другой момент, если Россия откажется от Асада, то это будет поражением Путина. А Путин, после того что происходит в Украине, после того, что мы наблюдаем в глобальной политике, признание того, что он был неправ, будет для него очень болезненно.

Поэтому если признать, что поддержка Асада не является абсолютной, то возникает вопрос о потере лица. Либо его продолжать поддерживать, либо не поддерживать, но таким образом, чтобы при этом сохранить лицо. Как это возможно, пока не понимаю. Поэтому все эти предположения об изменении позиции Москвы по Сирии пока на уровне домыслов, соображений и слухов.

Да, сейчас приезжает сирийская оппозиция в Москву, но это та оппозиция, которая не определяет саму ситуацию в Сирии.

Наиболее яростные противники Башара Асада не приезжают. А кто придет к власти после Башара Асада, те кто приезжал в Москву или те, кто не принимает Москву? Как все это будет происходить? Пока я не вижу никаких конкретных планов.

— Возвращаясь к турецкой тематике, хотелось бы узнать Ваше мнение по так называемой «турецкой модели», которую так поддерживает Запад и считает чуть ли ни единственным выходом для стран, где к власти рвутся радикальные исламисты.

В интернете можно встретить немало публикаций, авторы которых ругают и «обличают» истинные цели Эрдогана. Как вы считаете, может ли «турецкая модель», или другими словами «модель Эрдогана» реально стать альтернативой радикалам?

— То, что предлагает Эрдоган — это в первую очередь альтернатива националистам, точнее альтернатива неокемалистам. Это реальная модель, которая реально существуе т, несмотря на все проблемы в экономике, и думаю, она пока достаточно устойчивая. Можно ли рассматривать эту модель как альтернативу радикальным исламистам? Наверное, так можно сказать, но я бы так жестко вопрос не ставил. Хотя, если помните, когда в Египте пришел к власти Мухаммад Мурси на год, он не был таким радикалом.

Другое дело, если тенденция исламизации в Турции продолжится, то в будущем Эрдоган в каком-то плане может быть сопоставим с радикальными исламистами, но пока до этого далеко. Все зависит от динамики развития государственной системы Турции. Но пока это альтернатива чисто светскому государству, нежели радикалам.

Метки: Ближний Восток, власть, ИГИЛ, ислам, Исламское государство, ПКК, Россия, терроризм, Турция