Павел Золотарев: Риск ядерной войны — паранойя или суровая реальность?
| РСМД
Роберт Е. Берлс мл. — Старший советник по России и Евразии в фонде NTI и Леон Ратз — Координатор программы NTI по безопасности и минимизации материалов опубликовали доклад «Рост ядерной опасности: оценка риска использования ядерного оружия в Евроатлантическом регионе». Авторы делают вывод, что риск использования ядерного оружия в Евроатлантическом регионе возрастает, и сегодня он выше, чем когда-либо со времен окончания холодной войны. Их выводы базируются на опросе авторитетных экспертов из США и России, выделивших ряд факторов, которые, по их мнению, в наибольшей степени способствуют росту рисков применения ядерного оружия.
С выводом авторов доклада о том, что «риск использования ядерного оружия в Евроатлантике возрастает, и сегодня он выше, чем когда-либо со времен окончания холодной войны», можно согласиться. В то же время, нельзя согласиться с тем, что эта тенденция в значительной степени связана с ухудшением отношений Соединенных Штатов и России. Тем более, нельзя согласиться с тем, что для обоснования своего утверждения авторы дополняют сценарий двустороннего обмена ядерными ударами двух ядерных сверхдержав вариантами одностороннего применения ядерного оружия Россией «для подавления конфликта на своих границах». По всей видимости, правильнее говорить о том, что ухудшение российско-американских отношений заставило задуматься над проблемой реальности риска применения ядерного оружия. Однако можно ли связывать увеличение риска применения ядерного оружия с текущей ситуацией в отношениях двух стран?
Ядерное оружие как инструмент внешней политики
Еще в годы холодной войны пришло понимание того, что ядерное оружие не реальное средство вооруженной борьбы. Характерно, что в период Карибского кризиса, когда соотношение размеров ядерных арсеналов было 10:1 в пользу Соединенных Штатов, потенциал взаимного ядерного сдерживания оказался достаточным, чтобы лидеры СССР и США предприняли все для предотвращения ядерного конфликта. А это было то время, когда оба государства рассматривали ядерное оружие как реальное средство ведения ядерной войны, отличающееся от других лишь более высокой мощностью. На следующем этапе оба государства сводили все возможные сценарии военного конфликта между СССР и США к обмену массированными ядерными ударами с негласным выводом, что победителем будет тот, кто нанесет удар первым. Позже ядерные силы сторон перешли в такое состояние, когда сторона, которая нанесет ядерный удар первой, не сможет стать победителем из-за неотвратимости мощного ответного удара. Это состояние обе стороны на официальном уровне определили как стратегическую стабильность. С этого момента ядерное оружие СССР (позже России) и США стало играть роль инструмента внешней политики, а не реального средства ведения войны. В военной доктрине России подчеркивается, что «ядерное оружие будет оставаться важным фактором предотвращения возникновения ядерных военных конфликтов и военных конфликтов с применением обычных средств поражения (крупномасштабной войны, региональной войны)». Россия, начиная с первого доктринального документа, принятого в ноябре 1993 г. («Основные положения военной доктрины Российской Федерации»), в редакциях военных доктрин 2000 г., 2010 г. и в действующей военной доктрине однозначно и неизменно подчеркивает, что ядерное оружие страны выполняет роль сдерживания перерастания локального военного конфликта в конфликт большего масштаба (регионального или крупномасштабного). Эта позиция России не политическая декларация, а реальное отражение основной роли ядерного оружия. Военная доктрина оставляет за Россией право применить ядерное оружие лишь в двух случаях:
- в ответ на применение ядерного оружия против России;
- в случае агрессии против России «с применением обычного оружия, когда под угрозу поставлено само существование государства».
И Россия, и США, несмотря на имеющиеся разногласия, стараются не выходить за рамки состояния стратегической стабильности. Можно уверенно утверждать, что на обозримую перспективу при любом развитии отношений между США и Россией (за исключением прямого военного конфликта между ними) ядерное оружие будет оставаться лишь инструментом внешней политики и никакого реального повышения риска осознанного применения ядерного оружия не предвидится. Однако при этом оба государства будут вынуждены поддерживать высокий уровень неопределенности вопроса о возможном применении ядерного оружия. В противном случае неизбежна потеря потенциала ядерного сдерживания.
Возможные сценарии и факторы применения ядерного оружия
Авторы доклада не исключают такие сценарии, как:
- Быстрая эскалация ситуации в результате какой-либо случайности или ошибочных действий;
- Реакция на российское вторжение в страны Балтии;
- Реакция России на военное вмешательство НАТО в Крыму или на Востоке Украины.
Тот факт, что более вероятных сценариев возникновения вооруженных конфликтов, чем российское вторжение в страны Балтии и вмешательство НАТО в Крыму не нашлось, хорошо иллюстрирует правильность выводов, закрепленных в доктринальных документах России и США, о крайне низкой вероятности военного конфликта между Россией и Западом. Военное вторжение России в страны Балтии, как и вторжение НАТО в Крым, не намного вероятней, чем вторжение на землю инопланетян. Подобными сценариями можно смело пренебречь.
В то же время сценарии, связанные с эскалацией ситуации в результате случайности, заслуживают внимания. Однако при этом необходимо учитывать, что реальную опасность подобного рода сценарии представляют в период обострения военно-политической обстановки, доходящего до состояния предвоенного уровня, а также в ходе военного конфликта. В обстановке мирного времени очевидно, что осознанное применение ядерного оружия исключено. Поэтому, как показывает многолетняя практика, возникновение ложной информации на выходе систем предупреждения о ракетном нападении (в том числе из-за несвоевременного оповещения о предстоящих пусках ракет) никогда не приводило к возникновению реального риска принятия решения о применении ядерного оружия. Однако подобного рода инциденты зачастую использовались в политических целях, либо в интересах журналистских сенсаций. Тем не менее как для обстановки мирного времени, так и в условиях военной конфронтации требуется принятие мер для снижения риска применения ядерного оружия. Судя по содержанию доклада, экспертам предложили рассмотреть десять факторов, которые, по их мнению, влияют на повышение риска применения ядерного оружия, а именно:
- Несовпадение до уровня несовместимости взглядов по целому ряду событий и действий сторон в сферах, затрагивающих их интересы.
- Дефицит доверия между Россией и США.
- Влияние внутриполитических факторов на внешнюю политику России и США.
- Вызовы региональной политики, прежде всего со стороны европейских членов Североатлантического альянса, влияющие на формирование внешней политики США.
- Повышение активности войск стран НАТО и России с опасным сближением в воздушной и морской средах.
- Нарушение организационных форм сотрудничества и взаимодействия России со странами Запада.
- Недостаточный уровень надежности функционирования технических систем, предотвращающих неадекватное использование ядерного оружия.
- Дисбаланс в уровнях обычных вооружений России и стран НАТО.
- Неосторожные политические заявления о возможности использования ядерного оружия.
- Отсутствие политического опыта президентов России и США в сфере ядерных вооружений.
Характерно, что все эти факторы связаны с двусторонними российско-американскими отношениями. В мирное время подобные факторы не увеличат риска применения ядерного оружия. В этой связи следует обратить внимание на реакцию России на военную провокацию Турции 24 ноября 2015 г.
Оценка риска применения ядерного оружия в мирное и военное время
Действия военно-политического руководства России после открыто провокационного уничтожения турецкими ВВС российского фронтового бомбардировщика Су-24 над территорией Сирии продемонстрировали пример жесткой, но сдержанной, адекватной и ассиметричной реакции мощной ядерной державы на военную провокацию неядерной страны. Показательно, что такая сдержанность проявлена на фоне отсутствия официальной поддержки со стороны Североатлантического альянса, включая реакцию США. Содержание ответных шагов России на военную провокацию со стороны Турции показывает, что в современном мире инструменты противоборства в значительной мере сместились с открытого применения военной силы в экономическую и информационную сферы. Интересы стабильности мировой экономики и сохранения установившихся экономических и финансовых связей стали играть роль достаточно ощутимого фактора, сдерживающего открытое применение военной силы. По мере совершенствования институтов и механизмов выработки государствами согласованной политики сужается диапазон, в котором политические цели могут достигаться силовыми способами, а общий интерес к устойчивости экономических связей начинает действовать как фактор сдерживания военной силы. Но отсюда логично следуют попытки использования инструмента экономических санкций там, где раньше опирались на военную силу.
Если сравнить доктринальные документы военного ведомства США, касающиеся вопросов применения вооруженных сил, включая ядерное оружие (Doctrine for Joint Nuclear Operations, 2005) и реальные действия России в военной области после провокации Турции, то можно увидеть схожесть практических действий России и теоретических подходов США. Прибытие в прибрежную часть Латакии крейсера «Москва», оснащенной системой ПВО «Форт», аналогичной комплексу С–300, фактически соответствует задачам сдерживания, сформулированных в американских документах: «разубеждение противников в целесообразности действий, угрожающих американским интересам…»; «сдерживание агрессии или применения силы за счет быстрого развертывания сил…». При таких подходах непосредственное боевое применение средств, выделенных для решения задачи сдерживания, стоит на последнем месте.
Другой пример, показывающий предельную сдержанность России в применении военной силы — события в Южной Осетии в августе 2008 г. Очевидно, что разведывательной информации было более чем достаточно для определения времени начала операции вооруженными силами Грузии. Сомнения были лишь в том, когда начнется вторжение Грузии — перед началом Олимпийских игр или после их открытия. Но распоряжение на начало силовой операции по принуждению Грузии к миру дали только тогда, когда поступила информация о нападении и жертвах среди российского миротворческого контингента.
Приведенные примеры иллюстрируют ранее сделанный вывод, что благоразумия политических лидеров достаточно, чтобы исключить риск применения ядерного оружия в условиях мирного времени.
Что же касается военного времени, то приведенные авторами доклада факторы риска применения ядерного оружия заслуживают более детального осмысления. Но эти факторы целесообразно рассматривать, не ограничиваясь двусторонним российско-американским форматом. Прямой вооруженный конфликт между Россией и США относится к числу крайне маловероятных событий.
Возвращаясь к двустороннему формату, необходимо выделить те факторы, которые сохраняют свою актуальность в период военной конфронтации и добавить факторы ядерного риска, характерные для этого периода.
Роль ядерного сдерживания в российско-американских отношениях
Что касается мирного времени, то достаточно ограничиться одним парадоксальным фактором — политической необходимости во взаимном ядерном сдерживании (гарантированное взаимное уничтожение) между Россией и США нет, но оно сохраняется.
Два из привлекаемых авторами экспертов (Уильям Тоби и Симон Сараджян) принимали участие в совместном проекте Белферовского центра науки и международных отношений института государственного управления имени Джона Ф. Кеннеди Гарвардского университета и Института США и Канады Российской академии наук. В этой работе авторы утверждают:
«Исторические причины войны, а, следовательно, и предполагаемая необходимость сдерживания, как правило, попадают под три категории: территориальные споры, борьба за ресурсы и конфликт идеологий (в том числе религий). Ни одна из этих причин в современных отношениях США и России не присутствуют».
«Продолжение отношений, частично основанных на поддержании обеими странами угрозы уничтожения друг друга посредством ядерного оружия, представляется парадоксальным в современном мире. Первоначальная причина создания этих ядерных сил уже перестала существовать. Тем не менее конструкция взаимного сдерживания продолжает доминировать в отношениях США и России».
***
Учитывая, что в заключении доклада говорится, что следующий материал NTI будет посвящен мерам по укреплению доверия, которые следует принять США и России для уменьшения ядерной угрозы, хотелось бы пожелать, чтобы эти меры рассматривались для двух возможных состояний — мирного времени и периода военной конфронтации. Большинство факторов риска применения ядерного оружия, приведенных авторами данного доклада не увеличивают ядерные риски, но способствуют угрозе возникновения военной конфронтации. А для периода военной конфронтации риски применения ядерного оружия связаны с иными факторами (применение высокоточного оружия по критичным объектам ядерной инфраструктуры, системы военного и государственного управления).
