Александр Гольц

| Ежедневный журнал

Британский премьер Дэвид Кэмерон заявил, что Владимир Путин и лидер террористической группировки «Исламское государство» Абу Бакр аль-Багдади были бы счастливы, если бы Британия покинула Евросоюз. В Кремле попытались иронизировать.

Путинский толмач Песков заявил, в Кремле «уже привыкли к тому, что российский фактор является одним из устойчивых инструментов в электоральной кампании в США». Но «использование российского фактора или фактора президента Путина в теме Вrexit (этой аббревиатурой обозначают возможный выход Британии из ЕС)» было-де новым для российского руководства.

Справедливости ради замечу, что Кэмерон безусловно прав. Если Великобритания и в самом деле уйдет из Европейского союза после июньского референдума, в Кремле, конечно, будут ликовать. ЕС в этом случае покинет один из самых жестких путинских оппонентов, последовательный сторонник санкций в отношении Москвы. Но я сейчас о другом. Песков, отдадим ему должное, увидел действительно нарастающую на Западе тенденцию. Путин все чаще входит в стандартный набор злодеев, противников свободы и демократии, который время от времени используется в прессе и выступлениях политиков. Никого уже не удивляет, когда он в этом списке через запятую следует после лидера террористического «Исламского государства». Чем дальше, тем больше он становится этаким «доктором Зло», воплощением всего самого скверного, превращается в образ, который используется в пропагандистских целях.

С одной стороны, можно сказать, что Владимир Путин с подчиненными долго и последовательно за это боролись. Ведь еще сравнительно недавно российские начальники с кислыми рожами жаловались, что их позицию игнорируют, их мнение не замечают на международной арене. А теперь – совсем другое дело. Ну, кто после Крыма и Донбасса рискнет не обратить внимание на то, что говорит тов. Путин В.В. Представители самых разных профессий буквально с лупой в руках вчитываются в каждое его слово. Так же, как заокеанские советологи изучали когда-то брежневские «сиськи-масиськи».

Не так давно я слушал одного западного эксперта, который на полном серьезе говорил о российском ядерном потенциале так, как если бы договора СНВ не существовало вовсе – он вел речь о тысячах и тысячах боеголовок, как будто вернулся в начало 70-х годов прошлого века. На свой недоуменный вопрос относительно того, на чем такие подсчеты основываются, я получил ответ, что нет смысла учитывать договоры, если Россия их не соблюдает. И с этим не поспоришь.

Мы действительно подошли к переломному моменту в отношениях с окружающим миром. На Западе уже никто не дискутирует на тему, вынашивает или нет Россия агрессивные замыслы, все обсуждают, как именно она эти планы реализует. Отставные военные в открытых докладах (а действующие штабные работники – в закрытых) чертят стрелы на картах, указывая, как только что созданная 1-я гвардейская танковая армия будет брать Прибалтику. И вот уже один за другим появляются аналитические доклады — последний из них «Closing NATO’s Baltic Gap», — авторы которых настаивают, что у НАТО недостаточно сил, чтобы защитить Прибалтику в случае российского вторжения. Причем, повторю, никто уже не спорит, возможно такое вторжение или нет. Владимир Путин долго работал над тем, чтобы доказать свою непредсказуемость и безбашенность. Следует констатировать, он достиг здесь немалых успехов.

Только Запад не забился испуганно в норку, как ожидали в Кремле. Там точно по Бисмарку, так любимому Путиным, начали в оценке намерений Москвы исходить не из договоров, ею подписанных, а из возможностей России. Причем сейчас эти возможности очевидным образом завышаются. Так было во время первой «холодной войны», частью которой была гонка вооружений. Именно она, а не «Першинги» с «Томагавками» уничтожила СССР.

Ну, а пока что главный начальник может радоваться своей всемирной славе, обсуждая с индонезийским лидером перспективы закупок пальмового масла…