Федор Лукьянов: Как Москва ищет свое место в Центральной Азии
| Forbes
Центральная Азия — полигон, на котором Москва может опробовать модель поведения, которая больше соответствует устройству современного мира
После распада СССР Центральная Азия никогда не была серьезным приоритетом российской политики. Даже предложение президента Казахстана Нурсултана Назарбаева о создании Евразийского союза, за которое России по логике следовало бы ухватиться, зависло на долгие 17 лет. Изменение подхода в последние пять лет связано с общим сдвигом мировой политики на юг и восток. Рост Китая, волна исламизма, укрепление региональных держав (Турция, Иран) вывели Центральную Азию из захолустья. Потеря Украины заставила Россию не просто взяться за старую идею Назарбаева, но и наполнить ее именно евразийским содержанием.
Центральноазиатский регион будет все чаще попадать в сводки новостей. Социально-политическая стабильность трещит. Массовое нападение на казармы и оружейные магазины в казахстанском Актобе (менее 300 км от российского Оренбурга) в июне, месяцем раньше беспорядки из-за земельного вопроса — свидетельство качественных изменений. Падение цен на нефть ударило по России и Казахстану, а Киргизия, Узбекистан и Таджикистан зависят от перечислений трудовых мигрантов из этих двух государств. Неопределенность с будущим обсуждается все громче, ни в Астане, ни в Ташкенте нет наследника или механизма преемственности.
У стран региона был опыт и подавления мощных антиправительственных выступлений (Андижан, 2005), и плавной смены жесткой авторитарной власти (Туркмения, 2007), и восстановления управляемости после краха режима (Киргизия 2005, 2010), и даже национального строительства после гражданской войны (Таджикистан). Однако сейчас другой контекст. Многие комментаторы опасаются, что обстановка созрела для тамошней «арабской весны». Как полагают эксперты (Тимофей Бордачев в недавней Валдайской записке), Центральная Азия может оказаться для поклонников халифата, которых выдавливают из Леванта, перспективнее, чем Северная Африка (Ливия), к которой легче стянуть военные силы.
Москва, кажется, озабочена риском дестабилизации с юга, например перетеканием из Афганистана, больше, чем сами столицы региона. Впрочем, как противостоять угрозе, доподлинно неизвестно. ОДКБ (Организация Договора о коллективной безопасности) — военный альянс, нацеленный на защиту от внешнего нападения. Но возможный сценарий кризиса — не массированная атака извне, скорее инфильтрация проповедников и боевиков в случае внутреннего социально-экономического взрыва. Толпы праздношатающейся молодежи в Душанбе или Бишкеке составят критическую массу, которую нужно только воспламенить. Едва ли силы ОДКБ или тем более ВС России займутся подавлением массовых беспорядков в суверенном государстве.
С 2013 года в игре появился новый участник — Китай. Инициатива Си Цзиньпина об Экономическом поясе Шелкового пути обещает крупные вложения в региональную инфраструктуру. Но КНР, несмотря на стремительный подъем международной роли, как от огня шарахается от любых мер обеспечения безопасности. Так что альтернативы России в этом плане нет.
Популярное мнение гласит, что Москва и Пекин неизбежно сойдутся в клинче за Центральную Азию. Россия, мол, привыкла видеть ее своим «задним двором» и терпеть рост китайского влияния не будет. Однако, если следовать здравому смыслу, конкурировать не за что. Главная проблема там — отставание в развитии, что генерирует и угрозы. Развитие невозможно без больших инвестиций, инвестиции — без гарантий безопасности. У КНР есть деньги, у России — военно-политический ресурс. Каждое в отдельности не работает, вместе — есть шанс.
Центральная Азия — полигон, на котором Москва может опробовать модель поведения, которая больше соответствует устройству современного мира. Россия привыкла к имперскому варианту — эксклюзивный контроль и недопущение присутствия других великих держав. Однако во взаимозависимом мире переплетающихся группировок эксклюзивность непродуктивна. Крупные страны стремятся разделить ответственность, малые — воспользоваться наибольшим количеством возможностей. С Западом взаимопонимание у России не задалось, с Китаем пока еще нет негативного опыта, зато есть большой интерес договориться. Центральная Азия — самый естественный предмет для этого.
