Георгий Бовт: Не чистые, но честные
О том, как устроены американские выборы и почему их невозможно фальсифицировать
«И они это поливание грязью называют демократией? — приходилось слышать от разных людей о нынешних выборах в Америке. — И они еще чему-то учат остальной мир! Да у них даже президента выбирают не прямым голосованием, а какие-то выборщики.
Вообще, что касается «чистоты», то выборы без скандалов, сучка и задоринки проходят только при диктатурах.
Когда стоит задача не выбора, а «освящения», как святой водой, легитимностью вечно правящего режима. Демократия приходит всегда — нет, не нагая, а в грязи — и сопряжена с изобличением человеческих (кандидатов) пороков. Немецкий «Шпигель» был по-своему прав, поместив на обложку предвыборного номера вымазанных по уши Трампа и Клинтон с подписью «Будущий президент США».
Нынешняя кампания отмечена повышенной «загрязненностью». Дональд Трамп обязан во многом WikiLeaks тем, что накануне голосования сократил отставание от Хиллари Клинтон до минимума. Если бы массмедиа захотели раскрутить несколько сюжетов, касавшихся финансирования благотворительного фонда четы Клинтон в бытность ее госсекретарем (просматривается конфликт интересов) или переписки функционеров Демпартии (из взломанного сервера), или то, что на самом деле было на частном почтовом сервере у экс-госсекретаря, это могло бы похоронить ее избирательную кампанию уже давно.
Но почти все массмедиа, будучи сами частью истеблишмента, притом в основном либеральной, выступили на стороне Клинтон.
Из 185 сколь-либо значимых ежедневных газет США Трампа поддержали лишь пять, из десяти ведущих политических еженедельников — ни один.
Трамп — это вызов истеблишменту. Вызов со стороны глубинной Америки реднеков («людей с красными шеями» — в отличие от «белых воротничков»), которую тошнит от всей этой сытой публики, у которой так ловко получается вертеть на одном пальце всяческие правила, что они неизменно получаются в выигрыше. И детки их в выигрыше. И их друзья, и однокашники по университету из «Лиги плюща». И еще в выигрыше те «профессиональные иждивенцы», что поколениями живут на пособие, но которых постоянно подкармливает этот сытый и страшно довольный собой успешный истеблишмент, так как эти люди, так уж устроен этот мир манипуляций и промывки мозгов оптом, — существенная часть их электоральной базы.
Изначально братья-масоны, они же отцы-основатели США, конструировали избирательную систему исходя из того, что человек слаб и порочен, а «толпа», ныне именуемая электоратом, подвержена соблазнам, от которых систему лучше оградить. Насчет «оградить» — это и у нас могут.
Однако для понимания американской демократии, которая, как это ни противно многим признавать, привела страну к процветанию и богатству, важно заметить, что она не работала бы, если бы в обществе не соблюдались per se определенные нормы приличий гражданского и делового поведения. И если бы большинство было настроено на то, чтобы обмануть, украсть, подтасовать и «кинуть».
Институт выборщиков в числе прочих был задуман как предохранитель: а вдруг большинство выберет такого популиста, который систему похоронит.
Тогда в самом крайнем случае выборщики «отбракуют» такого кандидата, а именно на 41-й день после первого вторника после первого понедельника ноября (в этом году 19 декабря). Победителя еще должен утвердить и конгресс на совместном заседании палат (6 января 2017 года). Также выборщики повышают значимость штатов как субъектов федерации. Если бы президента выбирали простым большинством, все решали несколько многонаселенных штатов на востоке и западе. А так кандидаты мотаются по стране и в каждой местности находят слова, созвучные именно местному населению или категории избирателей. В этом смысле федерализм работает.
На 22 президентских выборах в США было 179 случаев, когда выборщик голосовал против воли избирателей штата. Таких называют «нечестные выборщики». Их ничтожная доля. Но был случай, когда все произошло именно так, как предусмотрели отцы-основатели. Для корректировки «воли большинства».
В 1876 году демократ Сэмюэл Тилден выиграл выборы — и по голосам, и по выборщикам. Но последние за него не проголосовали. Был заключен «компромисс Тилдена — Хейса»: благодаря голосованию выборщиков, изменивших воле большинства в своих штатах, президентом стал республиканец Резерфорд Хейс в обмен на прекращение политики Реконструкции Юга как мешающей преодолеть раскол периода Гражданской войны. Во многом и поэтому расовая сегрегация на Юге сохранилась до 60-х годов ХХ века. Примечательно, что компромисс был устный, но все условия были выполнены.
Многим непонятно, сколь велика в этом институте роль «политической добросовестности», законом формально не регламентируемой. Ведь ни на федеральном уровне, ни на уровне 21 из 50 штатов нет законов, обязывающих выборщиков голосовать за победителя. Они теоретически могут проголосовать за другого кандидата или вообще не голосовать.
Первое, что напрашивается: им можно «денег дать», и проголосуют, «как скажут». Ан нет. Так это не работает.
Избирательное законодательство США на федеральном уровне вообще имеется лишь в самых общих, основополагающих чертах. В процедуре голосования и подсчета голосов страна предстает во всем разнообразии как федерация, местами напоминающая конфедерацию. Единого общенационального списка избирателей нет. Теоретически в день голосования можно устроить межрегиональную «карусель», но этим почему-то не заморачиваются. Хотя во второй половине ХIХ — начале ХХ века, когда голосование стало массовым, а не только для «эсквайров», и не такие фальсификации практиковались. Единого бюллетеня тоже нет, у каждого штата своя форма. Машины для голосования разные, разные способы проставления отметок за кандидата.
Досрочное голосование разрешено в 37 штатах, не во всех. В этом году, говорят, досрочно проголосует беспрецедентно много — более 35 миллионов. В другой стране (не станем называть имен) такие цифры досрочного голосования были бы явным признаком фальсификаций. Однако даже те, кто говорит о возможности фальсификации в США, не грешат на него как распространенный способ подтасовок.
Избиратель должен заранее зарегистрироваться на участке по месту жительства. Если его нет в списках, можно проголосовать по «временному бюллетеню». Потом проверят, имел ли он на это право. И не голосовал ли на разных участках несколько раз. Если поймают на этом — накажут. Кто-то опять удивится: ну почему, если губернатор, скажем, демократ, ему не подыграть Клинтон, «подкрутив счетчик»? К примеру, подозревают, что губернатор-республиканец Джеб Буш так подыграл брату Джорджу в 2000 году, когда пересчет голосов во Флориде решал судьбу президентства. В какой-то момент речь шла о всего 35 «спорных бюллетенях». Ну вот разве что как-то «помочь» могут лишь в таких случаях. И то не явно, а косвенно. Как массовое явление это не работает.
Нельзя отдать команду «бюджетникам штата» помочь «вбросами» кандидату. Даже в голову никому не придет.
Сейчас много споров вокруг процедуры идентификации личности при голосовании. Трамп обвиняет демократов в использовании нелегалов-иммигрантов примерно так, как у нас, если верить оппозиции, власти используют гастарбайтеров. Такое массово практиковалось в Америке тоже во второй половине ХIХ века, особенно в городах с большим числом иммигрантов типа Нью-Йорка. Но это давно в прошлом. Хотя отдельные случаи нарушений, как и «голосование» тех, кто умер, порой встречаются.
В целом система это «переварила». Сохранив при этом большую долю неформальности, которая у нас однозначно воспринималась бы как потенциал для «чудовищных фальсификаций». А в Америке таковой не является. Отношение к акту голосования изначально было иным с тех пор, как выборы закрепились сначала на уровне церковных приходов, а затем в политике.
Сегодня «манипуляции» со стороны партий сводятся чаще всего к тому, чтобы побудить зарегистрироваться для голосования большему числу «своих избирателей». Так, демократы активно занимаются этим среди нацменьшинств, (чернокожие на 80–90% за Клинтон) и малоимущих.
Но в момент голосования — и тут уже начинаются совсем непонятные нам, привыкшим везде предъявлять паспорт, вещи — закон требует предъявить удостоверение личности лишь в 34 штатах (пока такие законы вступили в силу в 32 штатах), в остальных достаточно лишь назвать себя.
Примерно в половине из 32 упомянутых штатов достаточно ID без фотографии.
Если ID нет, процедуры по штатам разнятся. Но везде можно проголосовать по «временному бюллетеню» (для тех, кого нет в списках). То есть вам изначально доверяют, а уж затем проверяют. Это важно. Можно либо принести ID потом, либо написать расписку (под правовую ответственность), либо вас опознают два члена избирательной комиссии, либо (как во Флориде) сверят вашу подпись с той, что есть на карточке регистрации избирателя, и т.д. — везде по-разному.
Но везде присутствует элемент «гражданской добросовестности», без чего система не работала бы, а все бы только и делали, что фальсифицировали выборы и придумывали новые, еще более жесткие формы контроля.
Которые все равно не работают, если нет преобладающей нацеленности общества на честность в этом деле.
И последнее. «Восстание Трампа» против «вашингтонского истеблишмента» происходит под лозунгом «Все политики врут!». Сегодня в Америке лишь 4–5% граждан верят, что политики «в основном» выполняют предвыборные обещания. Это не совсем так. Когда в 2009 году The New York Times проводила опрос о доверии обещанию Обамы не повышать налоги для тех, кто зарабатывает до $250 тыс. в год, 56% ответили «не верим». Однако это большинство ошиблось.
Политологи подсчитали (в частности, Francois Petry and Benoit Collette «Measuring how Political Parties Keep Their Promises») «средний процент» выполнения обещаний президентами США на основе анализа кампаний последних 50 лет. Получилось 67%.
Обама в той или иной степени выполнил 70% примерно из 500 обещаний. Республиканцы, получив большинство в обеих палатах конгресса в 2010 году, с тех пор выполнили 68% того, что обещали на предвыборных платформах.
Аналогичен процент выполнения обещаний властями для других демократий. Для Великобритании — 82,5%, для Греции — 70%, для Нидерландов — 61%, средний для стран Запада — 69,2%. То есть они врут «всего» на 30,8%. И при этом ходят все в грязи со своими выборами.
А другие говорят только правду и являют себя нации все в белом. Или просто мы боимся себе признаться в том, что не всегда им верим? И боимся ли мы при этом больше «грязи» демократии, чем самих себя, свободных в своем выборе?
P.S. Если позволить себе прогноз… В этом году все решится в трех штатах — Флориде, Пенсильвании и Северной Каролине. Если Трамп проиграет два из трех, он точно проиграет все (по опросам пока он заметно уступает в двух из трех). Если выиграет в этих трех плюс Огайо — он, скорее всего, победит.
Единственная его надежда, почти как на чудо, это на «эффект Brexit»: когда накануне референдума в Британии сторонники «остаться в ЕС» опережали противников на 3%, но проиграли. Вторые были более «стеснительны» в опросах.
Этим летом довелось мне как-то разболтаться за «чашкой чая» в баре с одним лесником-лесорубом из Иллинойса. Он страшно ругал Трампа. До тех пор, пока число «чашек» не стало внушительным. После чего он шепотом признался, что за него все-таки проголосует…
