Алексей Арбатов: Ядерное обрезание
О сокращении ракет Россией и США
О том, готовы ли две страны к продолжению разоружения и кому оно более выгодно, «АиФ» спросил Алексея Арбатова, академика РАН, директора Центра международной безопасности ИМЭМО им. Е.М.Примакова РАН.
Алексей Арбатов: Безотносительно к тому, что сказал Трамп, я считаю, что Россия и США должны начать переговоры о следующем договоре по сокращению стратегических наступательных вооружений (СНВ).
Потому что времени остаётся мало. Срок действия действующего договора по СНВ от 2010 г. истекает в 2021 г. Его можно продлить на 5 лет, до 2026 г., но желательно всё-таки подписать новый документ. Это поможет России, не нарушив и даже закрепив паритет с США, сэкономить очень большие деньги, растянуть целый ряд программ модернизации наших стратегических сил на более длительные сроки, а от некоторых вовсе отказаться. К примеру, в качестве иллюстрации — развернуть до 2020 г., как планируется, 300 ракет — это одни деньги, а развернуть за тот же срок 100 — совсем другие (остальные 200 ракет можно было бы потом не спеша вводить в строй по мере сокращения устаревших систем).
Штаты в любом случае будут обновлять свой ракетно-ядерный потенциал. Но этот процесс должен быть ограничен более жёсткими рамками. Сейчас американцы планируют свою модернизацию в условиях текущего договора СНВ, но после 2026 г. руки у них будут развязаны. Думаю, нам это не нужно, если мы хотим поддерживать паритет. Новый договор с США — это способ и самим сэкономить деньги, и связать руки американцам, чтобы они не попытались вернуть себе стратегическое превосходство.
Виталий Цепляев, «АиФ»: Каков предельный уровень ядерного вооружения, который смогут позволить себе Россия и США по действующему договору?
— По развернутым носителям это 700 единиц (наземные и морские ракеты, тяжелые бомбардировщики), а по боезарядам, которые на них размещены — 1550.
— Насколько без ущерба для безопасности можно было бы снизить эти потолки?
— Это вопрос переговоров. Тут есть нюансы: сейчас, например, тяжёлые бомбардировщики условно считаются как один носитель и один боезаряд. Хотя на самом деле эти бомбардировщики могут нести от 12 до 20 зарядов в виде бомб свободного падения или крылатых ракет большой дальности. Но в принципе, каждой стороне было бы достаточно иметь по 1200 — 1100 боезарядов и по 500 носителей. Это значит сократить нынешние предельные уровни на 20-25%. Мы сейчас и так не достигаем допустимого потолка по носителям, превышаем его только по боезарядам — но эти боезаряды в ближайшее время тоже будут выбывать вместе со своими устаревшими носителями, развернутыми ещё в 80-е — 90-е годы.
То есть о радикальном сокращении речь не идёт. К тому же нужно учитывать и другие факторы — и противоракетную оборону, и высокоточные системы обычных вооружений, которые имеются у РФ и США, и другие ядерные страны. Но следующий шаг в сокращении сделать надо. Потому что контроль над ядерными вооружениями — это как велосипед: вы не можете на нём просто сидеть и не крутить педали. У нас уже 6 лет длится пауза в этих переговорах, и всё начинает разваливаться, велосипед заваливается набок. На нём надо ехать, хотя бы небыстро. Процесс переговоров должен идти — это, кстати, помогает сторонам лучше понимать стратегические планы друг друга, избежать ошибок в какой-то кризисной ситуации, не спровоцировать войну.
— Если сократить ядерные потенциалы, то запас оружия всё равно останется такой, что его хватит не только для взаимного уничтожения России и США, но и для уничтожения всего живого на планете?
— Да, и об этом на Валдайском форуме в Сочи говорил президент Владимир Путин. Он признал, что глобальная ядерная война означала бы конец человеческой цивилизации. За последнюю четверть века количество ядерных боезарядов у нас сократилось почти в 10 раз. И всё равно их достаточно, чтобы многократно уничтожить всё человечество.
— В 2002 г. США вышли из Договора по противоракетной обороне — это, кстати, стало одной из причин охлаждения наших отношений. Не стоит ли нам сперва вновь договориться об ограничении ПРО, прежде чем сокращать наступательные арсеналы? Это ведь как щит и меч: если чужой щит стал прочнее, то и наш меч должен быть более мощным.
— По стратегической логике, так и должно быть. Но огромную роль будет иметь политическое решение руководства. Не исключено, что, оценив планы США по развертыванию системы ПРО, наше руководство решит, что даже после сокращения СНВ у нас останется достаточно сил, чтобы преодолеть любую противоракетную оборону. И сделает этот шаг, не настаивая на очень жестком ограничении американцами своей ПРО, при условии общего улучшения отношений… Кстати, мы тоже развертываем мощный оборонительный щит в виде Воздушно-космической обороны, и этот щит нам гораздо нужнее, чем американцам их ПРО: с учетом их высокоточного стратегического неядерного оружия и нашего соседства со всеми остальными семью ракетно-ядерными государствами. Но с президентом Обамой были плохие отношения, и хотя он ограничивал американскую программу ПРО, с ним наотрез отказались вести переговоры о дальнейшем сокращении СНВ. А с новым главой США, если отношения сложатся по-другому, в Москве могли бы пойти на новый этап сокращения.
— То есть сейчас для этого открылось уникальное окно возможностей?
— Я бы не торопился с выводами. Пока нет ничего, кроме заявления Трампа в одном из интервью — о том, что он предлагает России сокращение ядерного оружия в обмен на отмену санкций. Скорее всего, это была просто импровизация человека, ещё не сведущего в теме. Санкции и сокращение — вещи между собой никак не связанные. Но то, что после достаточно безответственных заявлений о необходимости «укреплять и расширять» ядерные возможности США Трамп сказал о готовности их сокращать, это уже прогресс. Однако обеим сторонам в этом направлении предстоит ещё много работать.
