Федор Лукьянов

| Российская Газета

Говорить РФ и США нужно не о санкциях, а о приоритетах сторон

А как же санкции? После телефонного разговора Владимира Путина и Дональда Трампа в минувшую субботу этот вопрос мне задали не менее десяти раз практически все, кто обращался за комментарием. На встречный вопрос, а почему, собственно, их должны были обсуждать, собеседники реагировали с недоверием: что-то я, видимо, темню…

Удивительно все-таки работает современная коммуникационная среда. Сначала невесть откуда выныривает информация о том, что президент США якобы уже подготовил указ (!) о снятии санкций с России и чуть ли не собирается сразу преподнести подарок российскому визави. Все при этом оговариваются, что текста никто не видел, но источники уверяют, что он существует. Начинается интенсивное обсуждение, а самые прозорливые отмечают, что непосредственно перед Путиным Трамп позвонит Меркель, ну а с ней-то о чем еще говорить, как не о санкциях против России? Все сходится, короче. Подозрительные конгрессмены и нервные европейские лидеры лихорадочно размышляют, что же делать. Короче говоря, придумай сенсацию, обсуди ее со всех сторон, а потом еще доиграй на тему, почему выдуманная сенсация не случилась.

Если серьезно, то никакого обсуждения санкций при первом же разговоре быть просто не могло. Даже если посмотреть на этот вопрос с точки зрения элементарной политической тактики, для нового президента США совершенно нерационально с ходу отдавать своему визави один из основных козырей. Тем более что Трамп настойчиво повторяет, что хочет заключать сделки, сделка — это обмен возможностями и уступками. Да и российскому президенту странно первым делом обозначать свою особую заинтересованность, то есть сразу предвосхищать характер возможного торга совсем ни к чему.

Но дело не только в этом.

Санкции — это вообще не тема для разговора, поскольку они являются не причиной, а следствием, продуктом определенного типа отношений между государствами.

Инструментом проведения той или иной политической линии. Американские власти, особенно конгресс, много и охотно пользуются этим инструментом. Найти период, когда против России (в разных ее инкарнациях от империи до федерации) не действовали бы какие-нибудь санкции, практически невозможно, мотивы они могли иметь самые разные от чистого протекционизма до идеологического воздействия.

Дональд Трамп унаследовал крайне неблагоприятную атмосферу американо-российских отношений. Впрочем, констатируя это, нельзя не сделать важную оговорку. Примерно такую атмосферу наследовали все его предшественники после холодной войны, две страны не отклонялись от одной и той же траектории: подъем в начале каденции и кризис к концу. До этого цикл был несколько другим, но синусоида сохранялась. Из чего вытекает вывод о структурных причинах повторяемости.

Тем не менее есть некоторые основания ждать и перемен не принципиальных, но сущностных. Трамп — симптом (никоим образом не причина) перемен в мироустройстве, которые в первую очередь затрагивают место и роль в нем Соединенных Штатов. Поэтому появляется люфт в позиции Вашингтона, которому предстоит адаптироваться к изменяющимся обстоятельствам.

Но говорить России и США нужно не о санкциях, а о том, каковы приоритеты сторон. Никакая сделка невозможна, пока ее потенциальные участники не определились с тем, что для них «красная линия», что обсуждаемо, а что является заведомо предметом торга и размена. После этого начинается процесс сопряжения интересов, заведомо сложный, а в таком тяжелом случае, как Россия и Америка, и вовсе мучительный. Если он в итоге увенчается удовлетворительным для всех результатом, тогда вопрос о санкциях решается сам собой. Или не решается, если результата нет.

Пока стороны в самом начале этого процесса. Трамп, судя по всему, имеет некое общее представление об Америке, которую он хочет создать, и о роли, которую она должна играть в мире. Но совсем общее. И практически никакого о том, как это сделать.

Новый президент, судя по резкости и торопливости шагов, стремится сразу продемонстрировать, что готов реализовывать свою программу, невзирая на реакцию кого бы то ни было. Линия рискованная, тем более что решимость явно опережает пока продуманность.

К России, судя по количеству «секундантов», которых он пригласил присутствовать при разговоре с Путиным, Трамп относится очень серьезно. Но за этим явно не стоит еще ничего конкретного. Обнадеживает, что налицо желание разобраться с этим вопросом, причем в режиме диалога.

С российской стороны все тоже не предопределено. Замкнутый круг «загрузок» и «разгрузок», о котором я упоминал выше, неизбежно порождает ощущение фатализма — что ни делай, колея одна. Однако то, что очередной виток начинается на фоне очередного глобального переустройства и скорее оборонительной, чем наступательной позиции США, позволяет рассчитывать на хотя бы некоторую вариативность. Определенный этап развития закончился для всех, и для Москвы тоже, так что линия поведения в отношении «Трамплэнда» должна учитывать множество новых обстоятельств. Только инерции и точной реакции уже недостаточно.