Федор Лукьянов: Больше не холодная война
| Lenta.Ru
Почему отношения с США будут очень плохими, но совсем другими
В нынешней международной обстановке говорить о наступлении летнего затишья можно разве что стуча по дереву. Но все-таки вторая половина июля и август традиционно считается политическим межсезоньем. Значит, есть повод подвести итоги. Наиболее интересную, хотя не вселяющую оптимизм эволюцию претерпели российско-американские отношения. Долгожданная встреча Дональда Трампа и Владимира Путина на встрече «Большой двадцатки» стала вехой.
Главным событием условного политического сезона (осень 2016 — весна 2017) стала победа Трампа на президентских выборах в США, знаменовавшая приход новых времен. Успех «антисистемного» кандидата вызвал в России большой интерес и породил всяческие ожидания. Автору этих строк довелось еще прошлой осенью писать о том, что смена команды в Белом доме едва ли повлияет на характер отношений Соединенных Штатов и России, поскольку они уже несколько десятилетий покоятся на более чем прочном фундаменте: взаимное ядерное сдерживание и способность физически уничтожить друг друга. Пока этот фактор имеет место (а нет оснований ожидать его исчезновения), колебания от разрядок к обострениям и обратно будут повторяться.
Впрочем, кое-что явление Трампа все же принесло — новация, правда, оказалась не в лучшую сторону. В соответствии с заведенным циклом смена караула в Белом доме должна была стать залогом потепления и попыток разгрести хотя бы часть накопившихся завалов. Такое происходило регулярно, особенно после холодной войны, когда уходящего президента обычно упрекали за то, что он «потерял» Россию, а новый предпринимал усилия, чтобы ее вновь «разыскать». И Дональд Трамп, казалось, удачно вписывался в такую ритмичность: его ремарки в адрес Путина во время избирательной кампании заставили многих считать, что республиканский кандидат, а затем президент действительно готов к переменам.
Может быть, это было и так, хотя скорее симпатии к российскому руководителю обусловил его публичный образ «анти-Обамы». Трамп стремился на контрасте подчеркнуть несостоятельность уходящего главы государства, сокрушительная критика которого легла в основу всей его кампании. Но даже тактические улучшения отношений с Москвой оказались невозможны, потому что Россию «нашли» до Трампа: команда Хиллари Клинтон сделала тему российского вмешательства в американский выборный процесс одним из лейтмотивов — сначала избирательной кампании, а потом и атак на избранного президента с целью отомстить ему за провал. Как бы то ни было, вместо ожидавшегося циклического колебания вверх российско-американские связи обрушились до состояния, аналогов которому трудно припомнить.
Сегодня американский политический ландшафт в отношении России представляет собой печальное зрелище. Можно выделить три основные группы настроений. Демократы, которые считают Кремль виновным в поражении Хиллари, и именно это определяет их российский курс. Традиционные консерваторы-республиканцы, которые продолжают линию холодной войны и видят в России военного противника. Обе группы объединяет резкое неприятие того, что в Соединенных Штатах называют подрывом Россией основ американской демократии, вмешательством в политические процессы, которое считается аксиомой. Наконец, те, кого можно назвать трампистами и для кого Россия не была «злом по определению» — просто потому что она не занимает столь существенного места в их картине мира. Определенная индифферентность к России и готовность воспринимать ее как просто одну из заметных стран, взаимодействие с которой можно использовать в своих интересах, несло в себе позитивные возможности. Однако после того как Москва превратилась в главное оружие врагов Трампа, то же отстраненно-равнодушное восприятие из предпосылки для взаимодействия стало ему помехой. Россия не настолько важна для Трампа, чтобы ради отношений с ней идти на риски или даже просто прилагать серьезные усилия.
Что в сухом остатке?
Те, для кого Россия важна, смотрят на нее как на врага и источник зла. Дух холодной войны, но в ухудшенном виде. Тогда присутствовало хотя бы определенное уважение к сильному сопернику. Сейчас же у большинства антироссийски настроенных деятелей негативное отношение усугубляется еще и тем, что, мол, эта «бензоколонка, прикидывающаяся страной», (пользуясь выражением сенатора Маккейна) имеет наглость что-то вякать… Есть, конечно, и более серьезный взгляд, который фиксирует реально возросшие военно-дипломатические возможности Москвы, но опять-таки не с той точки зрения, что с ней надо договариваться, а в плане необходимости еще более жесткого сдерживания.
Для тех же, кто не настолько одержим зловредной русской угрозой и более свободен от наследия холодной войны, Россия просто второстепенна. Хорошо бы иметь с ней плодотворные отношения, чтобы использовать их в качестве дополнительного инструмента при решении проблем, которые по-настоящему важны. Но если не получается — ну ладно…
Дональд Трамп по-своему невероятно последователен, не в своем текущем поведении — тут как раз все может меняться, как в калейдоскопе, — а по системе взглядов. Как тридцать лет назад он говорил, что весь мир обирает Америку через существующую систему экономических и политических отношений, так твердит это и сегодня. Как в 1980-е сетовал на то, что Соединенные Штаты перестали уважать, так и сейчас обещает это уважение быстро восстановить. Как был убежден в том, что навыки и умения из сферы бизнеса прекрасно применимы в сфере управления государством и проведения международной политики, так и демонстрирует эту уверенность на практике.
В целом американская политика совершает крутой вираж, он не с Трампа начался и не им закончится. Эпоха холодной войны — той холодной войны, которую мы помним из второй половины ХХ века, — действительно уходит в прошлое. Признаки этого стали проявляться еще при Джордже Буше-младшем: разлад с европейскими союзниками, игнорирование России, смещение фокуса внимания на Ближний Восток. По-своему эту тенденцию продолжил Барак Обама — и Европа для него явно не играла большой роли, и линии противостояния, унаследованные от прошлого, его не заводили. К парадигме, больше напоминающей холодную войну, и Буш, и Обама соскальзывали по той причине, что у них не особенно клеилось со всем остальным. Да и Россия всеми силами напоминала о своем существовании и подталкивала к прежним форматам, поскольку оказалось, что другие между ней и Западом не срабатывают.
Трамп хочет уйти еще дальше от схемы прошлого столетия. Перестроить мировые экономические отношения так, чтобы они отвечали интересам исключительно США. Соответственно, главные визави и оппоненты — те, от кого зависит расстановка сил на торгово-экономической арене. Прежде всего Китай и Европейский союз — точнее, крупные европейские страны, в категориях ЕС американский президент не мыслит. Россия, как известно, в этой лиге не игрок. А те площадки, где Москва активно и временами умело играет, интересны американскому президенту в основном как инструменты достижения основных целей. Например, надавить на Пекин или заставить Европу быть более сговорчивой по темам, что волнуют Вашингтон.
Если добавить к этому острую политическую борьбу, которая идет в США и почти полностью поглощает управляющий класс, а также желание Трампа из всего извлекать выгоду и не допустить ощущения односторонних уступок (см. историю с пресловутой дипломатической собственностью, которая превратилась чуть ли не в главный сюжет российско-американских отношений), перспективы открываются безрадостные. Тем более что тема «Трамп и Россия» продолжает обрастать новыми внутриполитическим обстоятельствами, и завершения этой эпопеи не видно: скандалы, интриги, расследования подбираются все ближе к президенту.
Что делать?
Понять, что отношения с США сейчас и в неопределенной перспективе — не актив, а исключительно пассив. Что бы Москва ни делала — все обернется против нее, потому что будет подливать масла в огонь, на котором сейчас кипит малоаппетитное варево под названием американская внутренняя борьба. Ни протянутая рука, ни тактика поднимания ставок и «принуждения к диалогу», которую Россия использовала не раз, нужного результата не принесут. Осмотрительность особенно важна, потому что соотношение сил и интересов в Соединенных Штатах благоприятно для резких ответов на российские действия, но не для хитрых и продуманных комбинаций.
Активизировать политику на всех остальных направлениях, пользуясь тем, что положение дел в Америке ошарашивает очень многих. Восприятие США как фактора всеобщей нестабильности растет, как и желание многих игроков обезопасить себя от самобытности Вашингтона эпохи борьбы за власть.
Осознать, что парадигма, определяемая холодной войной и ее последствиями, безвозвратно уходит. Мир меняется кардинально, и темы, которые были главными для российской политики предшествующие два с лишним десятилетия, отходят на второй план. Бесконечное выяснение отношений с Западом по вопросу, кто виноват в том, что все так вышло, может, и интересно в плане осмысления пройденного, но не принесет никаких реальных политических плодов. Бессмысленно надеяться и на то, что отношения с США и Европой восстановятся до уровня общего политического проекта и глубокого взаимопонимания.
К Трампу можно относиться сколь угодно плохо, но заданный им вектор — эгоизм прежде всего — соответствует очередному повороту исторической спирали. И следующий период каждый будет заниматься собой, укреплением собственных внутренних позиций на фоне все более острой конкуренции, откровенно меркантилистской, а не ценностно-идеологической и даже в меньшей степени геополитической. Россия привыкла к другому — к той самой холодной войне, когда в международных отношениях доминировали идеологии и геополитика. Но придется адаптироваться.
