Тимофей Бордачев: Для себя и для мира
| Iz.ru
За два года сирийской кампании Россия укрепила свои международные позиции и изменила глобальные правила игры.
Два года назад, 30 сентября 2015, Совет Федерации единогласно одобрил запрос президента Владимира Путина на использование российских Вооруженных сил за рубежом. С этого началась операция Воздушно-космических сил РФ против террористических группировок «Исламское государство» и «Джебхат ан-Нусра» (запрещены в РФ) в Сирии. Действия российских военных не только поспособствовали разгрому исламских радикалов, но и помогли Москве укрепить свои позиции на международной арене. Более того, операция ВКС РФ в Сирии будет иметь далекоидущие последствия для всего миропорядка. Почему это так — объясняет iz.ru.
С момента начала активной фазы военной операции России в Сирии прошло два года. Срок достаточно приличный, для того чтобы оценить ее значение в истории отечественной внешней политики и международных отношений вообще. И начать, видимо, нужно с того, чтобы вспомнить и вновь прочувствовать, какое международно-политическое ничтожество Россия представляла собой даже не 25, а всего лишь 15–20 лет назад. Распад создававшейся веками империи и неуклюжие попытки интегрировать себя в Запад сопровождались страшными экономическими потрясениями и войной на Северном Кавказе. Да, у России оставалось ядерное оружие. Но и оно вызывало в первую очередь уничижительные ассоциации вроде «Верхняя Вольта с ракетами». У страны, по сути, не было армии, способной защитить ее национальные интересы помимо простого выживания.
В 1999-м Россия не могла ни политически, ни технически защитить Югославию, которую расстреливали за попытку сохранить суверенитет над собственной территорией. В 2004-м представители Евросоюза называли отношения с Россией стратегическим партнерством. Но при этом спокойно «через губу» заявляли, что не могут нарушить свои внутренние правила ради облегчения транзита российских граждан между основной территорией страны и Калининградом. Россию великодушно приняли в основные институты «либерального миропорядка». Но лишь в качестве плательщика взносов, а не равноправного участника.
К середине прошлого десятилетия полки российских магазинов наполнились. Выживание и внутреннее единство страны уже не ставилось под сомнение. Однако во второй половине 2000-х психически нестабильный лидер Грузии полагал, что сможет захватить Южную Осетию, убив при этом российских миротворцев, и ему за это ничего не будет. Сейчас подобное даже в голову никому не придет. А в августе 2008-го большинство наблюдателей как в самой России, так и в мире были уверены, что Москва не решится на военный ответ. Но она решилась, что стало для многих, хотя и не для всех, первым уроком. Россию призывали «сосредоточиться» и не размениваться на якобы ненужные внешнеполитические дела. Но при этом умалчивали, что прошлое российское сосредоточение после поражения в Крымской войне закончилось выходом полков Скобелева на берега Босфора в 1878 году. В 2015-м стало очевидно, что у России появилась полноценная и способная воевать армия.
В середине прошлого века выдающийся американский ученый-международник Ханс Моргентау написал: «Народы борются за власть и престиж». Эта фраза замечательно отвечает на вопрос «Что дала Москве операция в Сирии?» Помимо возможности протестировать новые технические средства, стоящие на вооружении российской армии, вся эта история сыграла важное значение в реабилитации страны на международной арене. Вернула Россию в круг держав, мнение которых имеет решающее значение. Этого ей не дали ни участие в «Большой Восьмерке», ни членство в ВТО или другие попытки стать частью западного сообщества. И особенно важно, что целью военной акции Москвы на Ближнем Востоке было не разрушение, а сохранение — она стремилась не допустить уничтожение сирийского государства. А именно государство остается единственной формой противодействия хаосу, что наглядно демонстрирует опыт таких несчастных стран, как Ливия или Сомали. В силу того что Россия выступила в роли защитницы, а не агрессора, сложно подобрать точные исторические аналогии ее кампании в Сирии. Хотя в каком-то смысле они и присутствуют.
Можно, например, вспомнить успешную интервенцию США и их союзников по Организации американских государств Гренады в 1983 году. Она произошла после десяти лет внешнеполитических провалов и поражений, среди которых наиболее яркими эпизодами стали зрелищное бегство из Вьетнама и полная неспособность разобраться с революционными иранцами, захватившими в заложники американских дипломатов. Президент Рональд Рейган понимал важность военного успеха для внутренней политики и восприятия США извне. Поэтому именно с гренадской операции отсчитывается новейшая история американского лидерства в мире.
В 1962-м для Мао Цзэдуна было важно восстановить самооценку китайской нации после десятилетий гражданской войны и иностранной интервенции, а также экономических потрясений. И скоротечный военный конфликт с Индией также способствовал реабилитации китайцев в собственных глазах. Можно сказать, что похожие цели преследовала и Маргарет Тэтчер, ввязываясь в драку с Аргентиной за Фолклендские острова весной 1982-го. Все предыдущие годы британское общество пребывало в глубокой депрессии, вызванной распадом империи и экономическими потрясениями 1970-х. Решительно защитив свои национальные интересы в Южной Атлантике, Великобритания показала миру, что остается значимой державой. Правда, в отличие от случаев США и Китая, созданный Тэтчер политический капитал был растрачен следующими правительствами Соединенного Королевства. России важно учитывать и этот негативный опыт.
Однако российская операция в Сирии имеет гораздо более серьезные стратегические последствия, чем просто наша моральная реабилитация как великой державы. Два года назад Россия дала старт финальной стадии пересмотра всей системы международных порядков, возникшей после холодной войны. В ее центре находился один простой принцип — применять силу и определять, кому жить, а кому нет, может только одно государство в мире — США. В международной политике морали и правил самих по себе не существует. На каждом отрезке истории действуют только та мораль и те правила, которые исповедуют силы, способные их навязать или отстоять с оружием в руках. В XIX веке это были страны, которые разгромили революционную и наполеоновскую Францию. Между двумя мировыми войнами — Великобритания и Франция. Правда, их власть продлилась недолго и оказалась настолько безответственной, что привела к возникновению самой страшной войны в истории человечества. Во второй половине XX века мир был разделен на два лагеря, в каждом из которых лидеры навязывали свои правила игры остальным. Это противостояние после 1991 года сменилось так называемым либеральным миропорядком, не менее авторитарным по своему содержанию. Он создавал для многих стран и народов, и Китай тут самый яркий пример, уникальные возможности для развития. Но одновременно был крайне нетерпим к проявлениям политического инакомыслия. И главное — подразумевал абсолютное право Вашингтона на любые произвольные трактовки международных правил и норм поведения. Все остальные должны были эти правила и нормы соблюдать.
Решение Москвы о начале военной операции в Сирии сделало эрозию абсолютной власти США и их ближайших союзников в мировых делах фактически необратимой. Это, с одной стороны, хорошо, поскольку способствует тому, чтобы международная жизнь стала более демократичной. Мир и так достаточно долго жил в условиях диктатуры. Но, с другой стороны, то, что произошло за последние два года, и опасно — провоцирует сильнейшую военную и экономическую державу мира, а Америка ей остается, на более агрессивную защиту своих привилегий. И раздающиеся сейчас с трибуны ООН крики американского президента о готовности «уничтожить Северную Корею» — это тоже следствие событий, перешедших в финальную фазу два года назад. Очевидное бессилие Трампа при обладании колоссальными военными возможностями грозит возникновением ситуации, опасной для выживания человечества.
Весной 2014-го Россия прекратила монополию США на нарушение международного права. Это было необходимо для того, чтобы обеспечить свободное волеизъявление жителей Крыма и предотвратить там кровавый сценарий. С неизбежным вовлечением России и стран Запада. С 2015 года неочевидным стало уже не только всевластие победителей в холодной войне, но и просто их физическая способность решать судьбу других народов. Это, в свою очередь, налагает на Россию, Китай и другие незападные центры силы новую и не всегда привычную для них ответственность. Им нужно быть готовыми и дальше проявлять способность выступать в качестве надежных ограничителей «беспредела» Запада и одновременно развивать собственные позитивные повестки для ближних и дальних соседей. Другими словами, России, видимо, нужно окончательно уходить от простой борьбы за собственное выживание и начинать строить более устойчивый мир будущего.
