Федор Лукьянов: Над всей Испанией безоблачно?
На днях автор этих строк беседовал с одним высокопоставленным и знающим европейским дипломатом о ситуации в Испании и заметил, что для жителей бывшего СССР это дежавю. Многие хорошо помнят, как начинался советский «парад суверенитетов» и как серия провокаций и ошибочных реакций на них привела к быстрому расползанию государственной ткани. Собеседник с аналогией не согласился. Ну да, есть формальные параллели, но суть совсем иная — мол, Советский Союз к тому моменту в силу разных причин утрачивал и легитимность, и политическую опору, поэтому был обречен. А здесь много глупостей с обеих сторон, но рациональное начало возьмет верх.
Меня европейский коллега не убедил. Ну, точнее, прямых параллелей искать не стоит, отличия ЕС/Испании-2017 от СССР-1990 очевидны. Однако логика действий сторон выглядит похожей на ту, которой руководствовались противники на излете советской власти.
После решения Мадрида об отзыве автономии, отстранении от власти каталонского руководства и проведения новых выборов ситуация переходит в следующую фазу — юридическое подавление сепаратистского мятежа. Переход из правовой в силовую стадию исключить нельзя. Трудно представить себе, что правительство Каталонии во главе с инициатором референдума о независимости Карлесом Пучдемоном капитулирует и признает неправомерность своих действий. Даже если это произойдет, непонятно, что будет дальше. Вероятнее всего, Барселоне теперь не остается ничего другого, как только объявить о независимости, чего парламент не стал делать две недели назад. Очередной «час Х» назначен на 26 октября, накануне того дня, когда испанский сенат предполагает утвердить решения правительства Мариано Рахоя.
Безрассудное поведение отличало с самого начала и Барселону, и Мадрид. Со стороны каталонских властей — откровенное провоцирование, референдум в обход закона и вне договоренностей с центром. Не учли возможную реакцию. Отсутствовало четкое понимание, чего хотят на самом деле добиться. Мадрид прошел свою часть пути в тупик. Демонстрация силы в ситуации, когда нужна была гибкость, решение заставить Барселону сдаться, не оставив ей пространства для маневра. Не будь попытки помешать проведению плебисцита силами полицейского спецназа, едва ли кто-то вообще был готов всерьез воспринимать голосование как основание для дальнейших шагов. Оно бы осталось в ряду волеизъявлений территорий, наподобие Приднестровья или Южной Осетии, которые рассматривались, мягко говоря, не как руководство к действию. Однако силовое вмешательство перевело вопрос из правовой в политическую сферу, а тут другие законы.
Далее Пучдемон, похоже, растерялся — отказавшись объявлять независимость и начав писать в Мадрид челобитные по поводу переговоров. Испанские власти, естественно, в переговоры вступать отказались, ничего другого и быть не могло — раз заколебался, надо давить, тут нет вариантов.
Но и давить надо с умом. Как представляется, Мадрид мог подвесить ситуацию на более долгий срок, не теряя лица. Просто демонстрируя мудрое терпение и наблюдая, как в Каталонии сцепятся между собой разные политические фракции на фоне убегающего оттуда бизнеса и общего афронта со стороны ЕС. Однако Мариано Рахой решил искоренить скверну быстро и назидательно, дабы неповадно было. Но картины введения военной техники в Каталонию для низложения и интернирования правительства Пучдемона обстановку явно накалят.
На фоне сползания Испании к государственному кризису удивляет позиция Европейского союза. Не в плане того, что ЕС твердо высказался за территориальную целостность Испании, это естественно, а с точки зрения деклараций о категорическом невмешательстве в конфликт. Заявление председателя Европейского совета Дональда Туска по итогам дискуссий на саммите ЕС категорично: «Наша позиция, я имею в виду институты и государства-члены, совершенно ясна: здесь нет места, пространства для каких бы то ни было форм посредничества, международных инициатив или действий».
Отложим тот факт, что происходи нечто подобное за пределами ЕС, те же институты и государства-члены настойчиво рекомендовали бы странам, где подобное случилось, обратить внимание на внешнюю реакцию, а в идеале и принять чье-то «дружественное содействие». Интернационализация важных внутренних конфликтов не раз стояла на повестке дня, когда речь шла, например, о постсоветском пространстве, да и сейчас это происходит.
Тот же самый собеседник ответил на мое недоумение, что Испания резко против европейского вовлечения, а суверенитет в ЕС хоть и ограничен, но не настолько… Но любопытно, что Европейский союз, гордящийся культурой несилового и коллективного разрешения кризисов, будет делать, если конфликт Мадрида и Барселоны действительно дойдет до лобового противостояния. Брюссель и государства-члены готовы принять любую степень решимости Испании восстановить конституционный порядок?
Если да, это будет иметь серьезные последствия для всего объединения. Потому что очень наглядно подчеркнет, что полномочия национальных правительств в принципиальных для страны и всей Европы вопросах являются неоспоримыми и неограниченными, а это ставит под вопрос если не букву, то точно дух всей европейской интеграции в ее нынешнем виде.
