Александр Гольц

| Новое Время

Что такое «доктрина Герасимова» и откуда на самом деле берутся пропагандистские фальшивки, на которых периодически ловят наших военных

14 ноября Минобороны РФ выдало зубодробительный комментарий, сводившийся к тому, что коварные американцы позволяют террористам из ИГИЛ* беспрепятственно выйти из окружения через районы, находящиеся под контролем международной коалиции. Смысл обвинений понятен. Москву весьма беспокоит возможное усиление вооруженной оппозиции, ориентированной на США. И теперь Кремль старается представить дело таким образом, будто усиление антиасадовской оппозиции происходит исключительно за счет террористов из ИГИЛ*.

Обвинения со стороны Минобороны были немедленно и горячо поддержаны главой МИДа Сергеем Лавровым: «Это не единственный случай, когда США щадят террористов… При взятии Ракки, Мосула, в Ираке были открыты фигуральные ворота для игиловцев… Много вопросов к США и в отношении того, что является их целями в Сирии».

Одна беда: очень скоро выяснилось, что аэросъемка, которая и являлась «неопровержимым» доказательством американского коварства, представляла собой сканы с компьютерных игр, а также данные с беспилотников иракской авиации, фиксировавших отступление боевиков в 2016-м из города Фаллуджа (в дальнейшем колонна была атакована ВВС США и Ирака). Будучи уличенными, генералы от информации ничуть не расстроились. Вытерев с глаз божью росу, Минобороны сообщило, что «ошибка» допущена неким гражданским служащим (подтекст: военные работают тщательнее). После чего та же фальшивка была фактически повторена с новыми «видеодоказательствами». А пресс-секретарь Путина Дмитрий Песков высказался в том смысле, что дело житейское, ошибки у всех случаются.

Шойгу проговорился…

Казус с компьютерной игрой — не первый случай, когда наше военное ведомство ловят с поличным.

Всем памятна история о том, как Владимир Путин с гордостью демонстрировал режиссеру Оливеру Стоуну кадры американской атаки на талибов в Афганистане, полагая, что это кадры ликвидации террористов российскими вертолетами в Сирии (Песков, которому все нипочем, заявил, что об этом говорят только недоброжелатели Владимира Владимировича).

В 2014-м, после уничтожения малайзийского «Боинга», высокие чины Минобороны упорно тыкали в специально изготовленную карту, которая должна была доказать, что ракету запустили украинские военные. При этом карта была составлена на основе данных аэрофотосъемки, сделанной за месяц до гибели лайнера. А еще, как мы помним, они ссылались на свидетельства некоего «испанского диспетчера», появившиеся в соцсетях через несколько часов после гибели лайнера. И то и другое «доказательства» оказались очевидными фальшивками. Причем в последние годы военное ведомство не затрудняется даже тем, чтобы приводить ложную информацию к некоторому единообразию. Последний пример. Согласно сообщению на сайте Минобороны, начальник Генштаба ВС РФ Валерий Герасимов сообщил на коллегии, что количество контрактников в российской армии достигло 384 тыс. военнослужащих. Однако двумя неделями раньше начальник Национального центра управления обороной РФ Михаил Мизинцев поведал, что их всего 354 тыс.

Широкий поток лжи и фальсификаций позволяет подозревать нечто большее, нежели заурядное вранье ведомственной пресс-службы. Уместно вспомнить, как на предпраздничных слушаниях в Думе, происходивших 22 февраля 2017 года, неугомонный Владимир Вольфович обратился к министру обороны Сергей Шойгу с предложением возродить некое «8-е управление Генштаба», отвечавшее за «контрпропаганду». Министр неожиданно ответил, что уже «созданы войска информационных операций, что гораздо эффективнее и сильнее всего того, что раньше мы создавали в направлении, которое называлось контрпропагандой. Пропаганда должна быть умной, грамотной и эффективной». Глава комитета Госдумы по обороне Владимир Шаманов, в свою очередь, заявил: «Сегодня ряд вызовов перенесены в так называемую киберсферу, и, по существу, сегодня идет информационное противоборство как составная часть общего противоборства. Исходя из этого, Россия предприняла усилия по формированию структур, которые этим делом занимаются».

После этого наступило испуганное молчание. Слова Шойгу не вошли в официальное сообщение Минобороны о слушаниях в парламенте. Первый зампред комитета Совфеда по обороне и безопасности Франц Клинцевич, всегда уверенно бегущий впереди паровоза, вдруг стушевался и рассказал РБК, что войска для информационных операций были созданы в России «недавно» и что информация о них является закрытой.

Действительно, в Советской армии была служба, отвечавшая за ведение работы «по разложению войск и населения противника». Этим занималось 8-е управление, но не Генштаба, а ГлавПура. Зато сейчас даже не сообщается, в состав какой структуры Вооруженных сил входят эти загадочные «информационные войска», о которых проговорился Шойгу. Казалось бы, весь этот туман таинственности — не более чем дань профессиональной подозрительности российских начальников. Однако, на самом деле, есть нечто, что российская власть должна прятать.

«Цветная контрреволюция»

Приблизительно за год до украинского кризиса в «Военно-промышленном курьере» была опубликована статья, основанная на выступлении начальника Генштаба российских Вооруженных сил Валерия Герасимова в Академии военных наук. В ней военачальник пространно рассуждал о том, как, понятное дело, не Россия, а злокозненный Запад собирается вести войны нового поколения. Герасимов писал: «В XXI веке прослеживается тенденция стирания различий между состоянием войны и мира. Войны уже не объявляются, а начавшись, идут не по привычному нам шаблону. Возросла роль невоенных способов в достижении политических и стратегических целей, которые в ряде случаев по своей эффективности значительно превзошли силу оружия. Акцент используемых методов противоборства смещается в сторону широкого применения политических, экономических, информационных, гуманитарных и других невоенных мер, реализуемых с задействованием протестного потенциала населения».

Отсылая к «асимметричным» формам конфликтов, Герасимов (или те, кто писал его выступление) очевидным образом хотел потрафить параноидальным страхам Кремля, уверенного, что любое выступление против властей является результатом подрывной работы западных спецслужб.

Через два года в российской Военной доктрине (опубликована в «Российской газете» 30 декабря 2014 года. — NT) будет записано, что «цветные революции» представляют собой новую форму боевых действий. А протесты населения в той же доктрине приравнены к деятельности диверсионных групп противника.

Когда случился киевский Майдан, российская власть была уверена: именно против нее ведется та война, столь прозорливо описана Герасимовым. В ответ на Донбассе была организована своего рода «цветная контрреволюция», в ходе которой Москва использовала именно те средства, которые она изначально приписывала коварному Западу.

Для понимания российской «информационной политики» важно то, что «доктрина Герасимова» стирает разницу между состоянием войны и мира. Не секрет, что подразделения психологических операций существуют во всех армиях мира. И конечно, в их арсенале наличествует весь набор подрывных методов: ложь, провокации, распространение слухов, фальшивые сенсации — на войне как на войне. Но по неписаной договоренности все это придерживалось до момента начала боевых действий. Однако «доктрина Герасимова», помноженная на использование Интернета, открыла ящик Пандоры. Если информационная война никогда не прекращается, значит, все, что прежде предполагалось использовать лишь в период войны, позволено в любой момент времени. Именно поэтому официальная российская пропаганда лжет, не останавливаясь ни на секунду, — и ничуть не стесняется, когда ее в этой лжи уличают. Именно поэтому российские тролли не перестают заполнять провокационными постами соцсети. Но, если так, то работа по разложению ведется не только в отношении «потенциального противника». Она ведется в отношении собственного, подведомственного, народа. Похоже, это и является сегодня главной тайной отечественных спецпропагандистов.

Путин и Trident

Атмосфера бесконечной информационной войны оказывает влияние и на тех, кто ее инициировал. На саммите АТЭС во вьетнамском Дананге Владимир Путин, раздраженный тем, что его встреча с президентом США не состоялась, решил вспомнить Вашингтону все приписываемые прегрешения. В частности, он припомнил американцам намерение заменить ракеты-перехватчики системы ПРО ядерными ракетами. Но при этом оговорился: «А то, что в Румынии стоят пусковые установки, которые можно использовать не только для противоракет, но и для систем Trident, а это ракеты средней дальности, размещенные на море, их можно легко перенести на сушу и использовать, как ракеты средней дальности наземного базирования».

Trident — это стратегические ракеты морского базирования, развернутые на атомных подводных ракетоносцах. Никакого отношения к перехватчикам системы ПРО в Румынии отношения не имеют и иметь не могут. А заодно и к ракетам средней дальности (которые, в свою очередь, не имеют отношения к перехватчикам ПРО). Путин, скорее всего, имел в виду морскую систему ПРО и ПВО Aegis. С кем не бывает: что трезубец (Trident), что эгида (Aegis — щит Зевса и Афины) — какая, в сущности, разница, и то и другое — ерунда какая-то древнегреческая. Впрочем, не исключено, что российский начальник имел в виду крылатые ракеты морского базирования Tomahawk. Он не обязан все запоминать, хотя и старается щеголять знанием деталей и терминологии. Но после очевидной оговорки не было сделано никаких разъяснений. Получается, лидер страны, которая утверждает, что она великая, произносит абсурдные вещи на сверхважную тему и не считает нужным вносить корректировки. По сути, делая и себя тоже рядовым гибридной войны…

* ИГ, ИГИЛ, «Исламское государство» — организация, запрещенная в России как террористическая.

Метки: АТЭС, Ближний Восток, вооружение, гибридная война, ИГИЛ, министерство обороны, Путин, Россия, Сирия, США, Украинский кризис