Федор Лукьянов: Эхо сорвавшейся сделки
Эпопея с попытками поймать Дональда Трампа на сговоре с русскими и тем самым обнаружить основания для импичмента перешла в следующую фазу. Наиболее высокопоставленный из подозреваемых — краткосрочный помощник по национальной безопасности генерал Майкл Флинн согласился сотрудничать с расследованием и давать показания на своего бывшего шефа. Насколько его сообщения окажутся весомыми, пока под вопросом. Если сдуть пену с волны «срочных новостей», которые готовы преподносить в качестве криминала любой контакт с российскими представителями, пока подсудных деяний Трампа не всплыло. Но еще совсем не вечер.
Между тем шумиха вокруг Флинна, которая сопровождается вытеканием разнообразных документов, позволяет выяснить любопытные вещи. Reuters сообщил о том, что якобы обсуждалось в окружении Трампа по части смягчения санкций против России. Вкратце — Флинн, обладавший связями в сфере атомной энергетики, с которой был связан после отставки с госслужбы, намеревался использовать их для совместных проектов с Россией в этой отрасли на Ближнем Востоке с участием Украины и Франции.
Без сомнения, то, что попало в распоряжение агентства (если считать, что информация подлинная), — лишь элемент какой-то куда более общей схемы. Едва ли коммерческие договоренности в энергоатомной отрасли отдельно взятые могли стать основой поворота политики в целом. Однако эта линия весьма любопытна, потому что дает представление о том, как приближенные Трампа представляли себе сами механизмы возможных отношений.
Понятно, что в сегодняшней атмосфере криминальным считается (и подается в таком качестве) сам факт любого контакта с российскими официальными или околоофициальными лицами, дабы обсудить, как говорят дипломаты, «взаимовыгодные развязки». Но если отвлечься от окружающей суеты, схема, которая предлагалась, довольно изящна и полностью соответствует философии совсем недавней эпохи. Той, когда считалось, что установление и углубление экономической взаимозависимости служит надежной гарантией от обострения больших геополитических противоречий.
Применяя свои связи в сфере атомной энергетики и во исполнение общего лозунга Трампа насчет того, что он «умеет заключать хорошие сделки», Флинн, вероятно, рассчитывал создать что-то вроде бизнес-политического консорциума, который стал бы инструментом как политического влияния при решении острых конфликтов (Ближний Восток и Украина), так и извлечения коммерческой прибыли.
На самом деле это очень европейский, точнее даже немецкий подход, который работал в Европе с 1960-х годов, только несущей отраслью была газовая. Идеи 2000-х — «обмен активами» между Россией и Евросоюзом (грубо — ресурсы в обмен на технологии) и «сближение через взаимное переплетение», о котором говорил Штайнмайер еще в бытность помощником Шрёдера (развитие «Восточной политики» ФРГ конца 1960-х — начала 1980-х), базировались именно на этих принципах. И воспринимались тогда как очень здравые и правильные способы преодоления идейного раскола и стратегического недоверия.
Учитывая, что и на Ближнем Востоке, и на Украине ситуация близка к тупиковой, нестандартные способы выхода из этого тупика, особенно с опорой на общий коммерческий интерес, следовало бы приветствовать. Более того, не тот же ли самый подход был изначально положен в основу самого блестящего проекта ХХ века по превращению лютых врагов в теснейших партнеров — европейской интеграции? В этом (помимо, конечно, ряда других качеств) состоял гений Жана Монне, который взялся за подобную схему в разрушенной войной Европе в конце 1940-х годов. Объединение стратегически важных отраслей, генерировавших конфликты, в единый взаимовыгодный комплекс. Превращение нулевой суммы на выходе из игры в положительную. Аналогия становится еще более любопытной, если вспомнить, что вслед за Объединением угля и стали у историков Европейского сообщества стояло Европейское сообщество по атомной энергии. Из этих корней выросла вся европейская интеграция, которая перевернула Старый Свет, избавив его от бесконечного тяжкого военного соперничества.
Однако на сей раз идеи возникли не в то время и не у тех людей, к моменту такого обсуждения шанс на прагматичный взгляд в сторону России уже практически рассеялся. А жаль, когда он представится вновь — совершенно непонятно. Конечно, у Трампа и его советников было весьма упрощенное представление о функционировании государства как международного субъекта, равно как и простодушная вера во всесилие денег и коммерческого интереса. Сам президент даже хвалится своей исключительно хозяйственной хваткой. Но при иных обстоятельствах многие наверняка, как минимум, похвалили бы авторов такого плана за креативность и целеустремленность в решении конфликтов. Если судить по приведенным отрывочным сведениям, люди вокруг Трампа хотели скорректировать идею предыдущего периода об экономической взаимозависимости, отказавшись от глобализма, но делая упор на двусторонние или многосторонние бизнес-сделки.
Увы, сейчас это неактуально. Идеологический раж и геополитический задор вновь правят бал, не до прагматизма и подсчета выгод. Система опознавания «свой — чужой» включилась на полную мощность.
