Георгий Бовт: Пойти на разрыв шаблона
О чем смогли бы договориться Владимир Путин и Дональд Трамп
Встреча в формате полноценных переговоров между Владимиром Путиным и Дональдом Трампом может состояться уже этим летом. Ее хотят оба. Еще пару месяцев назад это казалось невозможным ни российской стороне, ни тем более американской. Даже после того, как Трамп позвонил Путину и поздравил с переизбранием, пригласив в гости в Вашингтон.
Логика рассуждений Москвы была примерно такая: Трамп не сможет в этом вопросе пойти против истэблишмента, а тот насквозь антироссийски настроен; говорить особо не о чем, противоречия слишком непримиримы; после жестких санкций, введенных в начале апреля, нынешний президент США с точки зрения перспектив налаживания двусторонних отношений стал совершенно «безнадежен»; до промежуточных выборов в Конгресс (в ноябре) никаких подвижек точно не может быть, ибо это слишком «чувствительный» внутриполитический вопрос для Америки; расследование спецпрокурора Мюллера на тему «русского вмешательства в выборы» является непреодолимым препятствием для налаживания отношений, пока оно не завершится, перемен ждать не стоит. Все эти аргументы никуда не делись. Однако кое-что изменилось. Это «кое-что», вернее кое-кого зовут Ким Чен Ын. И у Трампа в голове, судя по всему, засела примерно такая мысль: если встреча со «страшным Кимом» стала таким успехом, то можно теперь встретиться и с Путиным.
Было ясно, что в случае успеха (а он подается исключительно как успех, на тему осуществимости «прорыва» на северокорейском направлении Белый дом сейчас предпочитает публично не распространяться) саммита с вождем КНДР следующим пунктом международной повестки Трампа станет именно Путин. Потому что для нынешнего американского президента политика, особенно внешняя – это еще и немножко шоу. А шоу, как известно, должно продолжаться.
Что касается таких весомых контраргументов против встречи с российским лидером, как расследование Мюллера, промежуточные выборы (в ходе предвыборной кампании демократы, безусловно, будут полоскать российскую тематику), то нынешний хозяин Белого дома привык играть «на разрыв шаблона». И это часто приносило ему успех. А очередной внешнеполитический успех, который будет должным образом «продан» избирателю Трампа, перевесит все рассудочные политтехнологические расклады вашингтонского элитарного «болота».
Собственно, бОльшая часть того же истэблишмента выступала и против саммита с северокорейским диктатором или же за его проведение на условиях предварительной капитуляции Кима. Однако Трамп, выслушивая подобные советы, все равно сделал по-своему. А бывшему госсекретарю Тиллерсону противодействие подготовке встречи с Кимом и вовсе стоило должности. Ее занял тот, кто сделал так, как хочет Начальник: решающую роль в подготовке саммита (при саботаже тогда со стороны госдепартамента) сыграл глава ЦРУ (ныне госсекретарь) Майк Помпео.
Примечательна эволюция позиции Джона Болтона. Он тоже занимал по северокорейскому вопросу «ястребиную позицию». Находясь на службе в администрации Буша-младшего, он сделал все что мог, чтобы сорвать переговоры с Пхеньяном. За месяц до назначения советником по нацбезопасности Трампа он написал в газете Wall Street Journal статью под заголовком «Законные основания нанести первыми удар по Северной Корее». Тем не менее пришлось «переобуться в воздухе», лететь с президентом в Сингапур и жать там руку Ким Чен Ыну. Сейчас, насколько известно, Болтон готовится к встрече уже в июне с российскими представителями для проработки идеи возможного саммита. То, что эта работа поручена именно откровенному «ястребу», по-своему даже хорошо. В американской политике это давно называется эффектом «Никсон в Китае»: несомненные антикоммунистические воззрения Никсона заранее блокировали все возражения в США против его визита в Китай в 1972 году, что дало начало восстановлению отношений с этой страной.
Именно в такой же «нахрапистой» манере, как в северокорейском вопросе, подчас полной импровизаций, которой от Вашингтона не видели во времена Обамы, Трамп действует и на других направлениях. Начав с выхода из Парижского соглашения по климату в начале администрации (это оказались «цветочки») и кончая развязыванием торговых войн с Евросоюзом, партнерами по NAFTA — Канадой и Мексикой — и с Китаем. Последняя встреча «большой семерки» в Канаде кончилась фактически скандалом: президент США отказался подписывать совместное заявление, его отношения с канадским премьером Джастином Трюдо перешли на уровень личных оскорблений.
Зато электорату Трампа нравится, как их лидер показывает средний палец всему миру. Рейтинг одобрения действий нынешнего «парвеню» из Белого дома перестал падать. И хотя по-прежнему заметно отстает от среднего показателя для американских президентов после Второй мировой войны, даже немного подрос.
Более того, республиканцы, поняв, наконец, что с этой «подводной лодки» им никуда не деться еще минимум три года, стали сплачиваться вокруг не презираемого ими «выскочки». Прежде всего потому, что тот показывает поразительную эффективность в достижении поставленных целей, пункт за пунктом, как носорог, упорно идя по пути выполнения своей предвыборной программы, в том числе в экономике и внутренней политике. Такое сплочение, потенциально (хотя говорить именно сейчас об этом пока еще очень рано) в будущем может смягчить непримиримость антироссийской позиции по крайней мере части республиканцев. Если не на словах, то на деле: они могут закрыть глаза на хотя бы частичное смягчение санкций или, по крайней мере, перестать требовать их бесконечного усиления.
Хозяин Белого дома уже показывал, что нелояльность и тем более открытая фронда ему в рядах собственной партии выйдет боком такому «смельчаку». В традиционно «республиканских» избирательных округах популярность партии в основном держится на его личной популярности. К примеру, на минувшей неделе прошли республиканские праймериз в Южной Каролине, на которых баллотировался один из самых яростных критиков Трампа в Конгрессе Марк Сэнфорд. Он уверенно шел к победе, однако одного «твита» Трампа с борта самолета по пути из Сингапура против Сэнфорда оказалось достаточно, чтобы он за несколько часов растерял все преимущество и проиграл. Победительница праймериз Кэти Аррингтон провозгласила перед ликующей толпой сторонников: «Мы – партия Дональда Трампа».
Многие критики Трампа среди республиканцев прикусили язык и не вступают в открытые споры с Белым домом. К примеру, жесткая позиция Трампа по повышению тарифов на сталь и алюминий не понравилась многим в партии, которая традиционно считается сторонницей «свободы торговли». Однако республиканское руководство Конгресса критиков в своей партии тихо заткнуло. Даже сенатора Боба Коркера, одного из самых ярких оппонентов Трампа в Сенате. Наряду с Джоном Маккейном, который, впрочем, теперь уехал умирать от глиобластомы мозга в родную Аризону. Не нравилась многим и идея саммита с диктатором Ким Чен Ыном. Однако и это «проглотили».
Республиканцы осознали, наконец, что лучше Трамп, чем снова впадать в разброд внутри партии перед лицом не имеющих собственного яркого лидера и толком не оправившихся от поражения на президентских выборах демократов. Потому что Трамп остается очень популярным среди традиционной базы республиканцев. Соперника у него пока нет никакого.
В то же время история саботажа, как в случае с подготовкой саммита с Ким Чен Ыном, со стороны части истэблишмента повторяется и в отношении России. Как стало известно газете The Washington Post, Трамп еще в ходе ноябрьского саммита АТЭС во Вьетнаме просил своих помощников начать работу по организации встречи с Путиным. И пригласить его в Вашингтон. Поручение было полностью проигнорировано. Его «положили под сукно», выжидая, последует ли повторение просьбы. Знакомая манера, не правда ли? Как признался газете один источник в госдепартаменте, «лично я бы очень не хотел, чтобы мой президент на такой встрече вынужден был бы говорить о посольских дачах или численности персонала посольств… Нужна огромная подготовительная работа, прежде чем проводить такую встречу». «Огромная подготовительная работа» на языке бюрократии часто означает – «не при нашей жизни».
И вот сейчас, уступая напору президента, его помощники, включая советника по нацбезопасности Джона Болтона, госсекретаря Майка Помпео, а также посла в России Джона Хантсмана (он является довольно близким другом Трампа и активно вовлечен в подготовку возможного саммита), «смирились» с мыслью о намерении Трампа встретиться Путиным. Как признался один из членов администрации, «его ничто не останавливает, и если он решил, что ему нужна встреча с Путиным, то он добьется встречи с Путиным». В конце концов, они уже восемь раз говорили по телефону и два раза встречались накоротке в ходе международных мероприятий. Кстати, Барак Обама в последние два года своего президентства говорил с Путиным по телефону 9 раз.
Москва и Вашингтон стали обмениваться «сигналами». В России, если кто не заметил, заметно, по сравнению еще с недавними временами, свернута антиамериканская риторика.
Некоторые потенциально очень острые вопросы явно решено «не расчесывать». За этим, разумеется, можно усмотреть и еще одно, чисто практическое соображение – не нарываться на новые санкции. Москвой было послано несколько завуалированных сигналов о желательности саммита. Об этом не раз говорилось от имени Кремля. Путин, если верить утечкам в прессу, в ходе визита в Австрию зондировал возможность организации такой встречи в Вене и обращался к австрийскому канцлеру на предмет посредничества в ее организации. Трамп во время саммита «большой семерки» публично рассуждал о возможности возвращения России в формат «G8», сделал показавшееся двусмысленным, с точки зрения официальной американской позиции, заявление по Крыму.
При этом оба его заявления стали полной неожиданностью даже для его ближайших советников. Как и «недоуменный вопрос» в ходе совместного обеда с партнерами по «семерке»: отчего это, мол, НАТО всегда так поддерживало Украину против России, притом, что первая является «одной из самых коррумпированных стран мира» (давно уже на столь высоком уровне в Америке про Украину так не говорили). Разумеется, за этим не стоит пересмотр официальной политики США по соответствующим пунктам. Это всего лишь «сигналы», нюансы. Тем не менее они есть. Действительно, какой смысл четверть времени говорить о России на саммите «семерки», если можно пригласить Путина поучаствовать в дискуссии, резонно задается вопросом в беседе с журналистом своего пула Трамп на «борту номер один». Вообще здравый смысл против хитроумных раскладов истэблишмента – это часто его главный конек.
Что могло бы стать содержанием саммита Путин-Трамп? Насколько возможен его хотя бы частичный успех, несмотря на отвратительный характер нынешних отношений? Как ни странно, тут как раз может сработать «эффект низкой базы». Примерно, как с Северной Кореей. Если президенты договорятся хотя бы о чем-то, то это может быть подано (и будет – обеими сторонами) как большой успех.
Вряд ли стоит ожидать прорыва по вопросам ограничения гонки вооружений. Это слишком сложная тематика и требует тщательной проработки. Америку уже давно не устраивает Договор о ликвидации ракет средней и меньшей дальности 1987 года, в нарушении которого она обвиняет Москву. Обвинение — лишь повод. Главным образом, США не устраивает перспектива проиграть в этих видах вооружений Китаю в Азии. Но и в Москве сегодня полагают, что подписание договора было ошибкой Горбачева. Нужно в комплексе смотреть на отношения России и НАТО, чтобы говорить о перспективах договора. Однако можно начать переговоры, которые все равно лучше, чем односторонние резкие действия. То же самое касается договора об СНВ, который истекает через пару лет. Трамп уже говорил, что он его не устраивает.
Для России главным вопросом стратегической безопасности остается американская программа глобальной ПРО. Все прежние попытки ее затормозить и тем более свернуть оказались неудачными. И на этих попытках можно уже поставить крест как на бесперспективных. Америка при любом президенте в силу своего «островного» менталитета от идеи «зонтика безопасности» — что от России, что от Северной Кореи, что от Ирана – не откажется.
Куда практичнее делать ставку в среднесрочной перспективе на создании систем преодоления ПРО, что, собственно, уже и делается. Это сохранит угрозу «удара возмездия», на каковой и покоится мир во всем мире с момента создания ядерного оружия. Не достигнув прорыва ни на одном направлении чисто разоруженческой тематики, Трамп и Путин могли бы сделать заявление на эту тему общего характера – о совместном стремлении к ядерному разоружению в долгосрочном плане. Именно с таких заявлений, без каких-либо конкретных договоренностей два саммита подряд, начинали хоронить в свое время «холодную войну» Горбачев и Рейган.
Бесперспективна и тема Крыма. Несмотря на все двусмысленные высказывания Трампа, что, мол, он русский. С глазу на глаз можно говорить все что угодно, но публично Америка своей позиции не изменит. Да и тот же Трамп, в части своего предложение вернуть Россию в «восьмерку» увязал такую возможность с возвращением Крыма Украине. Путину предстоит еще раз попытаться объяснить, что это невозможно.
Зато возможны некие, хотя и незначительные, подвижки по ситуации в Донбассе. В части планов размещения там международных миротворцев. Вопрос в том, кто будут эти миротворцы и каков будет их мандат. Учитывая тупик Минского процесса, вряд ли президентам удастся тут выйти на «прорыв». Однако возможны интонационные изменения.
Вполне реально публичное заявление о возобновлении контактов военных и Сирии и «мерах доверия» в этой стране. Почему, в конце концов, то, о чем договорились в порядке компромисса с Эрдоганом, невозможно сделать с Трампом. Тем более что такие контакты (в том числе на уровне на начальников штабов) на самом деле и не прекращались, несмотря на все публичные демарши.
Есть, наконец, как минимум несколько тем, по которым саммит Путин-Трамп может достичь заметных и показательных успехов. Причем, без особых усилий и значительных уступок с обеих сторон.
Во-первых, это восстановление нормальной работы дипломатических представительств, включая восстановление работы, как минимум, по одному дополнительному консульству у каждой страны, закрытых в прошлом году. В этом объективно заинтересованы и американцы, персонал которых в России работает с большой перегрузкой, и мы. Нормальная работа посольств и консульств – это та минимальная основа, на которой возможно выстраивать дальнейшие контакты и переговоры. Чем больше каналов коммуникации – тем лучше. К тому же такие шаги будут легко «проданы» не только в России, но и в Америке – как большой и явный успех. «Контакты между людьми» и все такое.
Во-вторых, и в главных, Путин и Трамп могли бы если не заключить прямо сразу всеобъемлющее соглашение, то дать старт и задать тон переговоров по «пакту о ненападении» в интернете, включая гарантии со стороны Москвы, что самостоятельной импровизации якобы независимых от государства «троллей повара Пригожина» из Ольгино больше не будет. Именно этот вопрос (вездесущих «русских хакеров») действительно всерьез беспокоит большую часть американского политического класса. В свое время примерно такая же истерика была в отношении Китая (сдержанная в силу огромного масштаба взаимной торговли). Однако заключенное уже под занавес администрации Обамы соответствующее соглашение с Си Цзиньпином публично этот вопрос публично сняло.
Разработка мер «ограничения гонки вооружений» в интернете — это та сфера, в которой стороны довольно быстро могут обозначить успешный результат, каковой тот же Трамп сможет предъявит Конгрессу при обсуждении перспектив смягчения антироссийских санкций.
Осталось дело лишь за малым. Чтобы Владимир Путин и Дональд Трамп встретились. И сумели пори этом расстаться по-хорошему. Хотя бы потому, что политические шоу тоже должны иметь happy end. Иначе они никому не интересны.
