Федор Лукьянов: Грядут перемены
Миграционный кризис оказался катализатором противоречий ЕС
После драматических двух недель, когда Германия оказалась на грани правительственного кризиса, партнеры по коалиции достигли соглашения. Министр внутренних дел и глава баварской партии ХСС Хорст Зеехофер, грозивший отставкой со всех постов и вероятным выходом из коалиции, добился от канцлера Меркель и ее партии ХДС одобрения своего плана по реформированию миграционной политики. Итог считается компромиссным, но, если присмотреться, Меркель отступила. На границе Германии и Австрии создаются «транзитные центры» для беженцев/мигрантов, их обитатели, если они уже подавали на убежище в какой-то стране ЕС, будут отправляться туда. Для этого предполагается заключать договоры с остальными странами (двусторонние), а если с кем-то договоров не будет, то мигранты разворачиваются обратно в Австрию. С которой тоже должен быть подписан документ об условиях и процедуре.
Формально тот факт, что Берлин намерен вести переговоры с соседями и партнерами по ЕС, должен подтвердить позицию Меркель — никаких односторонних решений, только в кооперации с Европой. В этом, собственно, и заключался конфликт с Зеехофером, который грозил самостоятельными действиями германского МВД. Однако по существу это не общеевропейское решение, а переход к модели двусторонних договоров с отдельными странами. Что вполне разумно, но ставит под сомнение базовые принципы европейской интеграции. К тому же пока непонятно, насколько легко (если вообще) удастся найти общий язык с другими странами, поскольку вопрос миграции — острейшая тема в большинстве государств к югу и юго-востоку от Германии. И там полыхают свои страсти, диктуемые национальными, а не общеевропейскими интересами. Внутри Германии сделка ХДС/ХСС пока мало у кого вызывает энтузиазм, третья партия правящей коалиции — социал-демократы — не исключение.
Впрочем, скорее всего, сейчас политические силы предпочтут удовлетвориться достигнутым. Альтернатива — новые выборы, а по их итогам может сложиться непредсказуемая политическая ситуация — набор парламентских партий, ни одна из которых не способна стать убедительным лидером кабинета. В конце концов к этому, возможно, и придут, но пока все скорее заинтересованы сохранить статус-кво.
В приостановленном кризисе много компонентов — личностный, поколенческий, идейно-политический, гуманитарный.
На уровне персоналий немецкие комментаторы открыто обсуждают закат эры Ангелы Меркель, которая столкнулась с беспрецедентными сложностями после выборов в сентябре прошлого года. Решение Меркель претендовать на пост канцлера в четвертый раз подвергалось сомнению еще тогда, сейчас вслух говорят о том, что это было ошибкой.
Поколенческие проблемы — контраст между действующими лицами. В Германии оба главных персонажа (и Меркель, и Зеехофер) представляют поколение конца 1940-х — начала 1950-х годов рождения. Их наиболее активные визави на 20-30 лет моложе — канцлер Австрии Курц и министр внутренних дел Италии Сальвини. Различие в жизненном и политическом опыте определяют весьма отличающееся мировоззрение.
В плане концептуальных подходов — конфликт в немецкой коалиции носит фундаментальный характер и обозначает одну из наиболее острых проблем всей Европы. Что правильнее и даже что эффективнее: искать совместную политику, которая объединяла бы все страны-члены и соответствовала бы их интересам, либо положиться на национальные меры, принять которые быстрее и надежнее? До недавнего времени отсутствие единой миграционной политики ЕС было одним из наиболее часто звучавших упреков: как можно действовать вразброд по такой очевидно глобальной проблеме? Сейчас, однако, атмосфера явно меняется в пользу индивидуальных действий стран. Настойчивое стремление Меркель добиться общеевропейских решений было связано не с тем, что она считает их более действенными, а с опасением, что в ином случае начнется эффект домино в других сферах европейской политики. В итоге фактически решено имитировать единый подход, на деле же инициатива отдана правительствам. Это может оказать долгосрочное воздействие на сами принципы функционирования Союза.
Наконец, немаловажное происходящее изменение — смещение фокуса в том, что касается гуманитарной составляющей проблемы беженцев. Еще недавно публичное обсуждение этой темы (оно, конечно, отличалось от закрытого профессионального разговора) концентрировалось на вопросе милосердия и страданий людей, вынужденных покинуть свои дома. Сейчас те же явления (прибывающие в Италию корабли, меры НПО по спасению на море и пр.) все чаще рассматриваются в контексте нелегального бизнеса по транспортировке людей. Соответственно, подход гораздо менее эмоциональный и более жесткий. До демонстративной жестокости с отъемом детей у родителей-нелегалов под камеры, как в Америке, европейцы еще не дошли, но угол зрения явно меняется.
Все эти факторы имеют свой генезис, но действуют в одном направлении — изменения европейской политической атмосферы. Миграционный вопрос оказался мощным катализатором (по понятной причине — он воспринимается как вопрос безопасности граждан) всех внутренних противоречий, которые накопились в ЕС. Поэтому разрешение правительственного кризиса в Германии — явление сугубо временное.
