Федор Лукьянов: Что дальше?
Встреча президентов США и России в Хельсинки в июле 2018 года имеет шанс войти в историю. Но не как веха международных отношений, а как яркая иллюстрация того, что классической внешней политики больше нет. Она становится то ли заложником, то ли инструментом, то ли компонентом внутриполитической повестки дня. И опасность этого трудно оценить. А возможно, и переоценить.
Если рассматривать результаты переговоров в классической системе внешнеполитических координат, их можно считать умеренно успешными. Стороны прервали паузу в формализованных контактах высшего уровня, которая сама по себе была ненормальной. Обсужден круг насущных вопросов, которые в совокупности составляют необходимую повестку дня. Заявлена готовность активизировать диалог по стратегической стабильности — обсудить судьбу имеющихся соглашений и перспективы на будущее, что вообще надо делать в этой сфере, от которой России и Соединенным Штатам как двум ядерным сверхдержавам никуда не деться. Явно не бесплоден разговор по Сирии, где, несмотря на риторические фейерверки последних лет, интересы Москвы и Вашингтона совместимы. Ну и в целом характер переговоров, если судить по высказываниям лидеров, был деловитый, экзальтации не наблюдалось. В общем, сдержанный оптимизм, как минимум, надежда на продолжение.
Но это все, если исходить из классических категорий. А они, похоже, больше неприменимы. По крайней мере сейчас. Американских журналистов, политиков, комментаторов интересовал только один вопрос — поставил ли Трамп перед Путиным вопрос о вмешательстве в выборы 2016 года, и как президент США намерен ответить российскому супостату. Недоброжелатели умело подогрели атмосферу аккурат накануне встречи, предъявив обвинения «12 сотрудникам ГРУ» и выпустив целый веер заявлений о стремительно растущей киберугрозе из России. Глава Национальной разведки Дэн Коутс и вовсе сравнил ситуацию с кануном 11 сентября 2001 года, мол, «красная лампочка уже не гаснет».
И здесь, можно предположить, Трамп допустил грубую ошибку. Вероятно, он недооценил обвинительный накал и серьезность атаки — материалы, обнародованные в пятницу, хотя бы на вид выглядят основательнее, чем все то, что выдвигалось до сих пор. Но главное — он не уловил важного нюанса. Одно дело — рутинно отвечать на обвинения в сговоре дома и совсем другое — говорить на эту тему в присутствии лица, в сговоре с которым собственно и обвиняют. Трамп не мог не понимать, что первым делом его спросят именно об этом, легко можно было предугадать и прямой вопрос, кому он верит — Путину или собственным спецслужбам. И на этот случай надо было заранее подготовить какой-то очень хитрый либо просто идеально обтекаемый ответ. Президент США этого не сделал и пустился в те же рассуждения, что и всегда — про серверы демократов, про мейлы Хиллари и пр.
Но то, что «съедобно» при выходе на лужайку перед Белым домом или в агитационной поездке по Среднему Западу, на встрече в верхах, привлекающей мировое внимание, грубо говоря, не катит. Тем более что в этот разговор волей-неволей оказался втянут российский президент, в результате чего сложилось катастрофическое для Трампа впечатление — глава американского государства вместе с руководителем страны, которая официально обвиняется в тотальном злоумышлении против Америки, возражает собственным спецслужбам.
Что на выходе? Содержание и итоги переговоров не интересуют никого, Трампа встретило просто настоящее цунами обвинений, среди которых слабость и некомпетентность — самые невинные, а более частое — предательство. Получившаяся мизансцена блистательно сыграла на руку всем врагам Трампа, да и друзья уныло озадачены, что теперь с этим делать. Любопытно посмотреть, как хельсинская конфузия скажется на отношении к Трампу его верной «базы», ядра сторонников, которым, в принципе, нравится его нонконформизм. Но в данном случае и у них могут возникнуть неприятные ощущения.
Стоит подчеркнуть: изложенное не имеет отношения к оценке правомерности и справедливости обвинений в адрес России, того, прав ли Трамп в своем возмущении упреками в сговоре. Это вопрос публичной политики и имиджевой стратегии, где Дональд Трамп всегда славился точной интуицией. Но и она, бывает, обманывает.
Россия могла бы не обращать внимание на эти неурядицы Трампа и истероидную атмосферу в Соединенных Штатах, в конце концов это сугубо внутренняя коллизия. Однако от нее напрямую зависит, сможет ли реализоваться хоть что-то, о чем говорили президенты. Схожая ситуация, правда, без нынешнего накала, была год назад, когда Трамп и Путин встречались впервые на полях встречи «Двадцатки» в Гамбурге. Тогда они тоже начали предметный разговор, достигли предварительных договоренностей о дальнейших шагах, но после резко негативной реакции в США Трамп от всего фактически открестился. Более того, последовал настоящий обвал отношений, как бы в компенсацию самого намерения чего-то изменить в лучшую сторону.
За истекший год Трамп свои внутренние позиции, в принципе, укрепил. И при разумном аккуратном подходе он мог бы сейчас постепенно расширять пространство возможного с Россией, если, конечно, он действительно стремится, как говорит, отношения нормализовать. Получилось, боюсь, наоборот. Теперь в колеса будут вставлять даже не палки, а настоящие бревна, а сам президент, почувствовав масштаб наката, может предпочесть «не связываться», отступить и даже, напротив, предпринять нечто совершенно обратное, чтобы опять доказать всем, мол, а я что? я ничего… Ведь в общей системе приоритетов Трампа Россия занимает особое, но отнюдь не лидирующее место, уступая наполеоновским планам по изменению отношений с союзниками, Китаем, пересмотру миграционного подхода и пр. Но даже если Трамп проявит принципиальность и попытается гнуть линию, заявленную на переговорах, обстановка для этого станет еще более неблагоприятной, чем раньше.
В Америке, вопреки официальным заклинаниям, мир видят в черно-белом варианте — или мы, или они, игра всегда идет с нулевой суммой. И американские СМИ сладострастно смакуют «победу Путина», подчеркивая ничтожество Трампа. Конечно, трудно было не заметить, что на пресс-конференции российский президент смотрелся спокойнее и увереннее, а американский выглядел несвойственно ему блекло, даже несколько растерянно. Но для нас это не та «победа», плодами которой можно воспользоваться. Скорее, она может обернуться очередным поражением для российско-американских отношений.
