Александр Гольц

| Ежедневный журнал

Похоже, что поколение начальников, которые не могли запомнить ни одной цифры и с трудом вычитывали их из бумажки, ушло навсегда. Нынешние российские руководители уверенно сыплют цифрами, характеризующими их работу. При этом ничуть не волнуются, что цифры эти не имеют никакого отношения ни к реальности, ни даже к тому, что говорилось год или два назад.

Только что глава военного ведомства генерал армии Сергей Шойгу встретился с членами Общественного совета Министерства обороны и поведал массу интересных вещей, характеризующих состояние умов в Арбатском военном округе. Сообщил, например, что каждый квадратный метр строящегося главного храма Вооруженных сил будет наполнен символизмом. Ступени церкви будут отлиты, по его словам, из трофейной немецкой военной техники. При этом непонятно: то ли ступеней будет очень немного, то ли министру известно какое-то секретное кладбище вражеских «Тигров» и «Пантер». Все-таки более 70 лет прошло после окончания войны, и немецкая техника если и сохранилась, то в основном в музеях в виде довольно дорогостоящих экспонатов. Но чем не пожертвуешь символизма для…

Еще больше загадок задал министр, перейдя к современному военному строительству, в частности к тому, сколько призывников нужно России. Министр обороны отметил, что сейчас его подчиненные вышли на оптимальный уровень численности военнослужащих по призыву, который сохранится, ориентировочно, до 2025 года. Если верить официальным цифрам, то в 2018 году было призвано 260 тысяч человек. Следовательно, именно эта цифра и считается теперь «оптимальной». Но несколько дней назад, докладывая президенту о состоянии Вооруженных сил, Шойгу называл в качестве оптимальной численность в 220 тысяч срочников. Можно, конечно, предположить, что лишние 40 тысяч планируется ежегодно отправлять в другие войска, прежде всего в Росгвардию (это свидетельствовало бы, что отнюдь не НАТО рассматривается в качестве главного противника). Только вот более чем 300-тысячную Росгвардию предполагается полностью перевести на контракт к тому же 2025 году. Самое простое (и поэтому самое вероятное) объяснение заключается в том, что в армию берут всех, кого удается взять, а происходившее последние годы уменьшение призыва связано не с выполнением некоего плана, а с демографической дырой, куда наша страна продолжает падать.

При этом, опять-таки, вопреки официальным заявлениям, российское начальство, похоже, так и не определилось со структурой Вооруженных сил. Еще год назад Владимир Путин однозначно заявлял, что его целью является прекращение призыва. «Мы должны иметь в виду, что мы постепенно уходим вообще от службы по призыву», — рассказывал он, общаясь с молодежью в октябре 2017-го. При этом он сетовал, что бюджетные ограничения замедляют этот переход, но обещал, что работа в этом направлении будет продолжаться и дальше: «Так что пройдет небольшое время, когда вообще этот вопрос будет неактуален».

Теперь же, выступая перед членами Общественного совета, Шойгу вдруг завел чуть подзабывшуюся за последние годы песню об армии как школе патриотизма: «Нам нужен не только мобилизационный ресурс и его подготовка, но и нужны те, кто будет выполнять свой гражданский долг, проходить соответствующую подготовку и воспитание». Более того, Сергей Шойгу вдруг заявил, что «армия, которая воюет за деньги — это, наверное, не совсем правильно, у нас всё-таки должна быть в армии и душа, и чувство гордости не только за армию, но и за свою страну».

То есть вместе с погонами и лампасами Шойгу заполучил и предрассудок, характерный для генералов советской выучки: нижний чин, по их представлениям, обязан (в отличие от офицера) служить бесплатно, исключительно из любви к Родине. Если же он вдруг получает жалование, то мигом превращается в беспринципного и циничного «наемника» (замечу, что этот предрассудок был многократно опровергнут практикой добровольческих армий западных государств. Став профессионалами, рядовые и сержанты ничуть не потеряли в патриотизме и верности Отчизне). Если Шойгу вдруг поверил в этот бред, то, спрашивается, почему он планирует довести количество контрактников до 475 тысяч к 2025 году? При этом министр старательно обходит вопрос о том, сколько же контрактников в российской армии сегодня. Очевидно, причина в том, что вот уже три года число их не растет, так и замерев в конце 2015-го на 385 тысячах. При том что в этом году контрактниками стали то ли 60 тысяч (если верить Владимиру Путину), то ли 50 тысяч (если верить заместителю министра Николаю Панкову). Остается предположить, что одновременно уволилось такое же количество контрактников. Если так, то возникает вопрос, почему вдруг стали увольняться профессиональные солдаты. В этой связи совершенно непонятно, что именно имел в виду Шойгу, когда заявил, что уровень укомплектованности войск военнослужащими, проходящими службу по контракту, доведён до 95 процентов.

Наконец, главная загадка. При том что численность рядовых и сержантов в Вооруженных силах как минимум не растет, а, скорее всего, уменьшается, военное ведомство рапортует о создании 10 новых частей и соединений в уходящем году, а также еще 11 — в будущем. Похоже, под разговоры о патриотическом долге военное ведомство втихую возвращается к советской концепции массовой мобилизационной армии. Это когда 80 процентов частей и соединений — неполного состава. Предполагается, что накануне войны или после ее начала в эти соединения будут направлены миллионы резервистов. В мирное же время эти соединения состоят практически из одних офицеров. Вероятно, именно по этой причине в последние годы вдруг образовался страшный дефицит офицеров. Минобороны даже пошло на сокращение до четырех лет срока обучения в военных вузах.

Можно только надеяться, что в критической для России ситуации Кремль не окажется в положении, которое так хорошо описывал Владимир Путин, вспоминая вторую чеченскую войну: при численности Вооруженных сил в полтора миллиона, посылать в бой было некого.

Метки: армия, вооружённые силы, Минобороны, Россия, Шойгу