Дмитрий Суслов: Россия и США переходят к неуправляемой конфронтации и гонке вооружений
| Профиль
Выход США и России из Договора о ликвидации ракет средней и меньшей дальности (ДРСМД) стал вехой не только в отношениях Москвы и Вашингтона, но и окажет воздействие на всю систему международной безопасности, а также на американо-китайский диалог.
Система контроля над вооружениями, созданная в период холодной войны, уходит в прошлое. Завершается и начальный период новой холодной войны России и Соединенных Штатов, начавшейся в 2014 году. Она вступает в новую фазу – неуправляемой конфронтации. Теперь гонка вооружений, в том числе ядерных, будет занимать более важное место среди прочих политических инструментов. При этом она не будет сопровождаться обсуждением вопросов стратегической стабильности и попытками выработать правила игры. Единственным ограничителем станут лишь ресурсы и политическая воля каждой из сторон. Между тем логика конфронтации и военная стратегия США, особенно их политика в сфере ПРО, существенно повышают вероятность размещения ракет средней дальности наземного базирования не только в Азии, но и в Европе.
Конец традиционного контроля над вооружениями
Гибель ДРСМД стала символом и одновременно катализатором заката более чем пятидесятилетней эпохи российско-американского контроля над вооружениями и понимания стратегической стабильности как двусторонних отношений Москвы и Вашингтона в ядерной сфере. После истечения в 2021 году срока действия договора СНВ-3, регулирующего стратегические ядерные арсеналы России и США, эта эпоха окончательно завершится. Вероятность того, что СНВ не будет ни продлен еще на пять лет, ни заменен новым соглашением о сокращении стратегических ядерных арсеналов, после гибели ДРСМД существенно повышается.
Производство Соединенными Штатами и Россией ракет средней дальности наземного базирования подстегнет гонку не только тактических, но и стратегических ядерных вооружений. Одним из главных мотивов выхода американцев из ДРСМД стало их стремление усилить военное сдерживание Китая. Примерно 70% ядерного арсенала КНР составляют именно ракеты средней дальности. С их помощью Пекин угрожает союзникам США, их военной инфраструктуре в АТР и мешает им проецировать военную силу в близкие к Китаю регионы в случае конфликта. В Вашингтоне полагают, что размещение в АТР множества ракет средней дальности компенсирует китайский потенциал. При этом в области стратегических ядерных вооружений у американцев над Китаем подавляющее превосходство.
Разумеется, в ответ на появление у себя под боком американских ракет КНР резко ускорит производство собственных ракет как средней, так и большой дальности, а также ядерных боезарядов к ним. После этого отставание Китая от США и России по числу межконтинентальных ракет с ядерной начинкой начнет сокращаться. Это, в свою очередь, неизбежно заставит Вашингтон и Москву наращивать арсеналы стратегических ракет и ядерных боеголовок. В итоге они выйдут за разрешенный договором СНВ-3 лимит в 1550 единиц стратегического ядерного оружия и 700 развернутых стратегических носителей.
Наконец, создание новейших типов стратегического оружия, не запрещенных СНВ-3, таких, например, как гиперзвуковой авиационный ракетный комплекс «Кинжал», в принципе исключает возможность продления договора СНВ-3. В опубликованном в январе Обзоре политики США в сфере ПРО американцы назвали российские гиперзвуковые стратегические комплексы, прежде всего «Авангард» и «Кинжал», угрозой и признали свое отставание в этой области. Это означает начало нового витка гонки вооружений в сфере, которая сегодня вообще не ограничена, – гиперзвук. Ценность же для Вашингтона СНВ-3 в его нынешнем виде, без включения в его зачеты гиперзвуковых систем, становится еще меньшей. Пересогласование же этого договора и включение в него новейших систем, учитывая состояние, в котором пребывает российско-американский диалог, не представляется возможным. Не говоря уже о том, что с военной точки зрения такое пересогласование весьма затруднено в отсутствие ограничений на ракеты средней дальности и имеющегося у России преимущества в области гиперзвуковых ракет.
Отмирание предыдущей системы контроля над вооружениями, безусловно, не делает мир безопаснее и стабильнее. Прежде всего потому, что никакой новой системы, адаптированной к фундаментально изменившейся военно-стратегической обстановке, не появляется, а гонка вооружений – все более опасных и дестабилизирующих – уже идет.
Правда, это отмирание – процесс естественный и неизбежный. Прежняя система сложилась в условиях биполярности, когда единственным способом нанесения непоправимого ущерба было стратегическое ядерное оружие. Американцы тогда поняли, что их противостояние с СССР продлится долго и что ядерную войну легко спровоцировать, но в ней невозможно победить, а гонку ядерных вооружений необходимо регулировать. Ни одно из этих условий сегодня не существует. Мир больше не делится на два лагеря, а реставрация классической биполярности вокруг США и Китая невозможна. Способность нанести Америке и России неприемлемый военный ущерб сегодня есть у значительного числа стран и даже негосударственных игроков, и эта возможность связана уже не только с ядерным оружием. Сама же ядерная бомба снова начинает восприниматься как оружие войны, а не только сдерживания. Свидетельство тому – намерение США создать ядерное оружие малой разрушительной силы, а также открытое, на уровне программных документов и доктрин, обсуждение того, как победить в локальной ядерной войне, не допустив ее перерастания в глобальную. Наконец, сегодня Соединенные Штаты рассматривают угрозу гонки вооружений как эффективный инструмент, который позволит им победить в конфронтации как с Москвой, так и с Пекином.
Судя по опыту предыдущей холодной войны, США осознают необходимость нового контроля над вооружениями и жестких правил игры, лишь когда, во-первых, убедятся, что Россия устойчивее, чем им кажется, и заставить ее изменить внешнюю и внутреннюю политику наскоком не получится. Во-вторых, когда они осознают реальную опасность глобальной ядерной войны. Сегодня страх перед ней отсутствует практически полностью: предполагается, что перспектива гарантированного взаимного уничтожения предотвратит эскалацию конфликта на стратегический уровень и позволит лучше экипированной наступательными и оборонительными (ПРО) системами стороне одержать победу в локальной ядерной войне. Не хотелось бы, чтобы возвращение этого страха произошло через новый острейший кризис, когда нанесение стратегического ядерного удара стало реально рассматриваемой опцией. В отличие от времен Карибского кризиса, в сегодняшней, куда более сложной стратегической обстановке предотвратить прямое военное столкновение и ядерную эскалацию значительно сложнее.
