Георгий Бовт: Пожар тушить — только деньги палить
| Сноб
Почему Сибирь горит сильнее Канады
Полстраны горит, но никто ее не тушит — примерно такими паническими записями полнятся соцсети и многие СМИ. Пожарами по состоянию на конец июля охвачено более 3 миллионов гектаров леса на востоке России, всего в этот весенне-летний сезон уже горело 11 миллионов гектаров. Были годы и хуже, но, по прогнозам, все рекорды к осени будут побиты. Люди пишут коллективные обращения к властям с требованием принять меры. Однако на самом деле надо готовиться к худшему уже в ближайшие годы. Все гораздо серьезнее, чем мы думал.
Уже сейчас площадь российских пожаров сравнивают с площадью Бельгии. А к осени у нас «сгорит» целая Португалия. Подобные катастрофы случаются ежегодно, площади, охваченные пожарами, в последнее время растут, увеличившись за три года в 3,2 раза (без учета нынешнего года): 2,7 миллиона гектаров в 2016-м, 4,5 миллиона гектаров в 2017-м и 8,5 миллиона гектаров в 2018 году. В этом году ситуация усугубилась тем, что ветер относит дым и гарь не на север, а на юг и восток. И жители Иркутска, Красноярска, Омска, Новосибирска и других сибирских городов публикуют «апокалиптические» снимки окутанных дымом населенных пунктов.
При этом многие обвиняют власти в бездействии и подписывают петиции с требованием принять меры. Дело в том, что более 90 процентов пожаров находится в так называемых зонах контроля. Если в переводе на нормальный язык, их не тушат, а наблюдают за ними до тех пор, пока огонь (но не дым) не начнет представлять непосредственную опасность для населенных пунктов или объектов инфраструктуры. Такая норма была введена в 2015 году: считается, что пожар можно не тушить, пока ущерб от него не превысит стоимость пожаротушения. Региональные власти используют эту норму как предлог для экономии средств. Тем более что этих средств мало, как и техники, которая находится в распоряжении федеральных структур. О цинизме «бухгалтерского подхода» можно рассуждать долго. Но разве у нас в других отраслях не так? Так что получается, что «тушить страну — только деньги палить». К тому же экология вообще штука затратная. Деньги быстро «не отбиваются». А как же будущие поколения? А как же цивилизационная миссия?
Да и как подсчитать истинный ущерб от лесных пожаров? Ведь оценивают, как правило, только стоимость сгоревшей древесины, по минимальным расценкам. И хотя леса сгорает в несколько раз больше, чем его вырубают (а вырубают в год примерно 1 миллион гектаров), в том числе самыми варварскими способами, упущенная выгода в данном случае тоже не учитывается. И никто не берет на себя труд, не считает даже нужным подсчитать ущерб здоровью людей, неделями живущих в густом облаке смога. В том числе ущерб детям, а также еще не родившимся. Почем встанет потом лечение? Например, до сих пор не подсчитан такой ущерб здоровью, нанесенный жителям Москвы появлением смога летом 2010 года. Скольким людям это укоротило жизнь, сколько детей родилось в тот год с врожденными нарушениями и даже патологиями именно по этой причине? Если такая статистика есть, то она засекречена. Многие ученые считают, что вред здоровью, полученный за день пребывания в дыме от лесных пожаров, эквивалентен ущербу от выкуривания 10–15 сигарет — и то, и другое скажется на работе дыхательной и сердечно-сосудистой систем.
Сейчас власти сибирских городов и населенных пунктов ограничиваются, как правило, скупой информацией относительно того, превышена ли предельно допустимая норма концентрации вредных веществ в воздухе. Однако, учитывая традиционный настрой любых наших властей на то, чтобы не «поднимать панику» и скрывать правду, если она «не позитив», а также ответное недоверие населения ко всему, что говорят чиновники, можно ли верить таким официальным сообщениям, не занижены ли они?
Проблема, между тем, гораздо серьезнее, чем кажется даже в дыму пожаров, который уже дошел чуть ли не до Поволжья. И она носит глобальный характер. В это лето также горят леса в Канаде и на Аляске. Причем везде горят с гораздо большей интенсивностью, чем ранее. 15 лет назад в среднем в день в арктических лесах фиксировалось 50–60 очагов возгорания в сутки летом. В этом году их число составляет в среднем 250. Раньше пожары в Арктике гасли сами собой или после дождей через несколько дней — в этом сезоне горение идет неделями, а то и месяцами. И речь не только о России. Все это результат глобального изменения климата. Как и невиданные ранее наводнения в той же Иркутской области, например.
Из-за пожаров в Северном полушарии в этом сезоне в атмосферу было выброшено 120 миллионов тонн углекислого газа, что превышает годовой промышленный «выхлоп» в большинстве индустриально развитых стран. Сажа от пожаров оседает на арктических льдах, и они начинают таять еще быстрее. Глобальное потепление еще сильнее ускоряется, пожаров будет еще больше.
Фотографии задымленных городов, аналогичные тем, которые публикуют жители Красноярска и Иркутска, выкладывают в сеть жители и ведущие СМИ канадского Калгари, Анкориджа и Фэрбенкса на Аляске. В Канаде, прежде всего в провинциях Альберта и Британская Колумбия, интенсивность и площадь пожаров по сравнению с 1970-ми годами выросла более чем в 10 раз, достигнув и даже превысив в последние годы 3–3,5 миллиона гектаров в год. Это меньше российских показателей последних лет. При этом по площади, а также по климатическим условиям Канада примерно равна нашей Сибири. По численности населения, кстати, тоже. Но если посмотреть сейчас на снимки Земли из космоса (например, на fire.ru), легко заметить, что площадь канадских пожаров в несколько раз меньше того «Армагеддона», который творится на востоке России.
В Канаде также существует практика не тушить отдаленные от населенных пунктов и объектов инфраструктуры пожары. Лесные пожары вообще считаются естественным явлением, а многие виды растений северных лесов «запрограммированы» на размножение посредством пожаров, так что лес относительно быстро восстанавливается. Другое дело, что природа северных регионов не рассчитана на столь быстрое глобальное потепление, которое носит во многом антропогенный характер.
Тактика тушения, а главное, профилактики пожаров в Канаде более гибкая, чем у нас. Размер ассигнований на эти цели все время растет, достигнув десятков миллионов долларов, увеличившись во много раз (в сопоставимых ценах) по сравнению с концом прошлого века. Скажем, там не практикуется такой способ «зачистки» леса, как сжигание порубочных остатков после вырубки. У нас оно сплошь и рядом становится причиной пожаров, причем в относительной близости от жилья. Иногда это, как гласит народная молва, становится средством сокрытия незаконных вырубок. Помимо этого, канадцы проводят такие профилактические мероприятия, как прореживание леса в наиболее пожароопасных (и населенных) местах. В зону начинающегося пожара, пока он не приобрел верховой характер (с таким пожаром наиболее трудно бороться) высаживается десант, который ведет борьбу с огнем на земле. Практикуется и «встречный поджог». «Зона контроля» в канадском понимании этого термина означает именно активное контролирование ситуации, а не просто «не тушение пожара», как в нашем случае. Все эти методы известны и нашему МЧС, они применяются. Однако, в силу вечной нехватки и тем более сокращения финансирования, как видим, недостаточно. Разница в масштабах — в разы — пожаров в Сибири и Канаде в этом сезоне говорит сама за себя.
При этом канадские власти придерживаются совершенно иной информационной политики в создавшейся ситуации, чем наши. Прежде всего это подробное и по возможности честное информирование о том, что происходит. Так, на сайте National Wildland Fire Situation Report публикуется ежедневный подробный мониторинг ситуации с лесными пожарами по всей стране. Дается площадь и число пожаров (разбивка по провинциям), из них указано, какое число носит неконтролируемый характер, какое находится под контролем, какое «сдерживается» и какое находится под воздействием смешанных мер — тушения и сдерживания. Так, по состоянию на конец июля в стране было 113 неконтролируемых пожаров, 39 «сдерживались», 61 находился под контролем, активная борьба велась со 105. Как видим, соотношение иное, чем у нас (не тушится, напомним, 90 процентов пожаров). Отдельное внимание (priority fires) уделено пожарам, которые происходят вблизи каких-либо населенных пунктов. Таковых в настоящий момент три — в 12, 30 и 40 километрах от населенных пунктов, из них два на 29 июля находились в состоянии «неконтролируемости»). Общая площадь пожаров с начала сезона в Канаде, включая погасшие и потушенные, составила 1,7 миллиона гектаров (это примерно столько, сколько сейчас горит в одной только Сибири). Также указано, какие и сколько средств (люди, техника, авиация) задействованы в данный конкретный день, дается прогноз на ближайшее время. Между канадскими провинциями существует солидарность: они перебрасывают имеющиеся средства и технику друг другу, если она не задействована у себя. Расходы возмещает пострадавшая от пожара провинция. Есть ли у нас такая координация на межрегиональном уровне? Вопрос риторический. У нас в таких случаях все делается через федеральный центр, при этом каждый регион тушит пожары за счет своего бюджета (отсюда экономия).
Было бы правильно, если бы российские власти проявили бо́льшую открытость в аналогичной ситуации. Не надо бояться паники, надо давать правдивую информацию — сводку «боевых действий». Неведение же порождает только страхи и слухи. То же самое касается информации о проводимых профилактических работах. Помимо призывов не разжигать в лесу костров, это еще и рассказ о том, что делается в плане противопожарной безопасности, как пресекаются (если пресекаются) поджоги порубочного материала. Нелишними будут советы, как себя вести в условия многодневного смога. Раздача так называемых медицинских масок (самых простых), которую начали практиковать власти некоторых населенных пунктов, наиболее страдающих от задымления, на самом деле бесполезна, такие маски не спасают от продуктов горения. Нужны другие, а также противогазы. В конце концов мы так давно и долго готовились ко всяким войнам, что уж противогазы-то должны быть где-то на складах? И поскольку такая ситуация пребудет с нами на годы вперед, причем с нарастающей интенсивностью, надо готовиться к новой долгой войне. Но у нас многие так сильно смеялись над теориями о глобальном потеплении, что к очередной войне мы как раз оказались опять не готовы.
