Георгий Бовт: Электоральные учения
| Сноб
Как власть собирается побеждать в 2021 и 2024 годах
Состоявшиеся региональные выборы принесли смешанные результаты. С одной стороны, «партии власти» удалось провести в первом туре всех действующих губернаторов и врио (во всех 16 регионах, где были прямые выборы). Притом без особых проблем на завершающей стадии кампании. С другой стороны, в столице для «партии власти» прозвучал «тревожный звонок»
«Единая Россия» и кураторы внутренней политики в Кремле сделали выводы по итогам прошлогодней кампании, где проблемы у «провластных» кандидатов оказались аж в четырех регионах. Эффективность кампаний была повышена за счет «народности», дозированной критики Москвы и тщательной селекции «спарринг-партнеров». Нигде на сей раз не было даже намеков на второй тур, хотя многие эксперты предрекали его как минимум в Сахалинской области, Республике Алтай и Петербурге. И хотя Олег Хорохордин (Алтай, более 58%) и Валерий Лимаренко (Сахалин, около 56%) и показали самый низкий результат, они уверенно оторвались от конкурентов.
Что касается Петербурга, то финишные 64% Александра Беглова посрамили прогнозы недоброжелателей. Судя по всему, результат был достигнут за счет массированного применения административного ресурса. Многие считали Беглова неизбираемым в принципе. Однако после того, как президент сделал ряд демонстративных жестов в адрес своего давнего знакомца (например, еще в ранге врио ввел его в состав членов Совета безопасности России), у «кураторов выборов» не осталось вариантов, кроме как протащить Беглова в градоначальники «хоть тушкой, хоть чучелом». И дело даже не в том, что на этапе голосования были активно задействованы такие «старые добрые» методы (назовем их «чуровскими»), как голосование на дому, а также на «дачных участках» аж в Псковской области, но и в том, что должная работа была проведена до голосования и на этапе выдвижения кандидатов. Как в хоккее, когда опасный нападающий рвется в зону соперника, а отбирать у него шайбу поздно, его можно остановить «силовым приемом».
В Питере все было сделано «по-хоккейному», достаточно «технично». Так, Оксана Дмитриева, которая могла составить Беглову реальную конкуренцию, баллотироваться даже не пыталась. Возможно, ее отговорили. Еще один сильный кандидат (от ЛДПР) Олег Капитанов пошел на «сделку с правосудием» и согласился поработать в команде Беглова-победителя. Кандидат от КПРФ кинорежиссер Владимир Бортко снялся с дистанции за неделю до голосования. И хотя он отвергает подозрения в несамостоятельности такого решения, объективно представитель «системной оппозиции» сыграл на победу кандидата «партии власти» Беглова в первом туре. Впрочем, «системной оппозиции» не впервой выступать надежными «спарринг-партнерами» власти. Всего по стране было снято на дальних подступах к урнам для голосования три выдвиженца от КПРФ и два от ЛДПР. В Астраханской области, где ставленник власти считался слабым, не допустили до выборов 12 из 16 первоначальных кандидатов в губернаторы. На выборах в заксобрание Севастополя, где стояла задача «вычистить» из него сторонников непослушного героя «крымской весны» Алексея Чалого, сняли 115 кандидатов из 298.
В итоге, вопреки падению общей популярности партии «Единая Россия» по стране в последнее время, она теперь получит более 60% мандатов в заксобраниях регионов и административных центров, а с учетом самовыдвиженцев (некоторые из них не афишировали свою партийную принадлежность), которые теперь присоединятся к фракциям единороссов, так и все 70%. И этот результат на 15% лучше прошлогоднего.
В некоторых регионах стало заметно подрастание новой, тоже вполне «системной поросли» в виде Партии роста (например, в Карачаево-Черкесии), «Пенсионеров России», «Коммунистов России» и даже «Гражданской платформы». Так что резкое расширение после 2012 года списка зарегистрированных партий пока себя частично оправдывает. Из примерно семи десятков существующих на бумаге около десятка выказывают признаки политической жизни. Новые мелкие партии берут на себя важную роль оттягивания и размывания протестного электората там, где с этой задачей уже не справляются «гранды оппозиции Его Величества». При этом новые акторы остаются вполне управляемыми, не представляя собой угрозы существующему политическому положению вещей.
На общем фоне выделяется Хабаровский край, где губернаторствует Сергей Фургал от ЛДПР (в прошлом году он, считавшийся «спойлером», неожиданно победил губернатора-единоросса). И кстати, небеса от его губернаторства не упали на землю, а основы режима не покачнулись. В этом году «эксперимент» получил развитие. Весь регион, по сути, перешел под управление ЛДПР: она получила абсолютное большинство в заксобрании, провела своего кандидата на освободившееся (от Фургала) место в Госдуме, а кандидат «ЕР» певица Вика Цыганова потерпела сокрушительное поражение, придя в гонке за думское кресло третьей. В связи с чем некоторые поспешили сделать вывод, что, мол, спортсмены и артисты более избирателями не востребованы. Но победа биатлониста Антона Шипулина на довыборах в Госдуму в Свердловской области эти выводы не подтверждает. Как и уверенное прохождение в Мосгордуму трехкратной олимпийской чемпионки по синхронному плаванию Марии Киселевой.
Зато вполне подтверждается другой тезис: не так важна партийная принадлежность, как административный ресурс. Если бы в Хабаровском крае губернатором был представитель другой партии, то дела ЛДПР, возможно, не шли бы там так хорошо. Сей тезис подтверждается и переизбранием коммуниста Анатолия Локотя мэром Новосибирска. Притом на фоне низкой явки избирателей. Так что «системная оппозиция» вполне освоила и такой ресурс, как «сушка явки», который обычно работает в интересах действующей власти.
Кстати, о явке. Некоторые поспешили объявить ее «беспрецедентно низкой». Однако это не так. По данным Центризбиркома, средняя явка составила 41,2%, и она даже чуть подросла за два последних года. Максимальная явка зафиксирована в Ингушетии, в Магасе (73,5%), минимальная — в Благовещенске (17,08%). В подавляющем большинстве регионов явка осталась в среднем такой же, какой была на предыдущих выборах аналогичного уровня (не путать с думскими и президентскими). Исключение, на первый взгляд, составил разве что Петербург, где она упала на примерно 15% на фоне «бледного» набора кандидатов в мэры. Но, во-первых, если такое «усыхание» и было, оно сыграло на руку победившему Беглову. Во-вторых, за два часа до конца голосования явка необъяснимым образом скакнула аж на 18%, составив в итоге около 40%.
В Москве обошлось без таких чудес: явка осталась на уровне 2014 года — около 21%. И по крайней мере в этом плане нельзя говорить, что призывы оппозиционера Алексея Навального следовать тактике «умного голосования» привели к повышенной мобилизации электората, прежде всего, протестного. На фоне летней уличной московской протестной активности можно было ожидать большего. Хотя она не прошла бесследно, а сторонники Навального даже говорят об уверенной победе тактики «умного голосования» (УГ). Так ли это?
Согласно пессимистической оценке, можно сказать, что УГ провалилось. Явка не выросла. Успех таких «системных партий», как КПРФ и СР (ЛДПР традиционно находится в «контрах» с московскими властями и все равно не провела ни одного депутата), был ожидаем после того, как практически всех «несогласованных» кандидатов сняли с дистанции. Восстановили по суду только «яблочника» Сергея Митрохина, который и выиграл в своем округе. Рекомендация Навального голосовать преимущественно за коммунистов была почти беспроигрышной ставкой на заведомых бенефициаров снятия «несистемной оппозиции». Она и «выстрелила». Однако реальной оппозицией в Мосгордуме станут, пожалуй, лишь три «яблочника» из тех 20 мест, которые получат представители «системных партий» (всего в думе 45 депутатов). Ну, может, еще пара-тройка депутатов. Что касается трех представителей «СР» (в нынешнем составе Мосгордумы не представлены) и 13 от КПРФ (против нынешних трех), то эти партии ранее на всех уровнях показывали себя как вполне удобные властям конформисты. Болезненным для московских властей можно считать, конечно, поражение лидера столичных единороссов Андрея Метельского, у семьи которого Навальный накануне нашел иностранную дорогую недвижимость (и кремлевская администрация уже согласилась на проверку информации), а также проректора Высшей школы экономики Валерии Касамары, поражение которой снятый с выборов оппозиционер Илья Яшин (он должен был баллотироваться по тому же округу) даже объявил своей победой. Однако стоит ли преувеличивать значимость таких «побед», если: а) абсолютное большинство осталось за провластными депутатами, б) подавляющая часть «оппозиции» будет представлена партиями-соглашателями и, наконец, в) значимость и реальный вес городской думы в московской системе власти, скажем прямо, невелик?
Согласно же оптимистичному взгляду на результаты «Умного голосования» в Москве, все же сверстанные заранее планы властей были нарушены, в думу прошли те, кто не планировался. Также по опыту бывших социалистических стран Варшавского блока известно, что вполне «системные» и конформистские партии там, где формально была многопартийная система (в Польше и ГДР, например), едва появились первые признаки дестабилизации режимов, довольно быстро обрели реальную оппозиционность. И именно они подхватили власть, выпавшую из рук коммунистических режимов, обеспечив дальнейшую политическую трансформацию.
Впрочем, применительно к России о таком развитии событий говорить преждевременно. А применительно к той же Москве нельзя забывать об одном несомненном «бонусе» для властей (федеральных тоже). Возможность оппозиции возрадоваться частичной победе УГ будет способствовать спаду протестной активности, ведь «вопиющих поводов» для нее вроде как не осталось. Прежние лозунги — регистрация несистемных кандидатов, а затем освобождение задержанных в ходе массовых протестов — пока что канализированы в «Умное голосование». А вот трансформировать его в не менее «умное поведение» московских депутатов еще только предстоит. И не факт, что со всеми это получится.
Власти изучат и другие итоги нынешних выборов, чтобы лучше подготовиться к думским 2021-го и президентским 2024 года. Возможны какие-то изменения в избирательной системе. Например, сбор подписей вполне зарекомендовал себя как эффективный барьер на пути неугодных кандидатов. И «системные партии», ставшие его бенефициарами (в той же Москве), будут ратовать за его сохранение вместе с ЕР. Как и всей избирательной системы в целом, которая парламентскую «оппозицию» вполне устраивает. Хотя частичные послабления (снижение числа подписей) возможны. Если падение популярности «Единой России» продолжится, то возможно увеличение в Думе числа мест одномандатников за счет мест «партсписочников». Но это может быть сочтено опасной затеей, ведь одномандатники могут оказаться менее послушными. Может произойти ротация и в рядах «системной оппозиции», а также в ее руководстве — в пользу новых партий и новых лиц. В том числе опробованных на региональном уровне. Допущение «несистемной оппозиции» до власти выше муниципального уровня будет тормозиться всеми возможными методами, и весьма жестко. Однако запугивание будет вестись в основном за счет посадок рядовых протестантов, в защиту которых тысячи людей на улицы не выйдут (во всяком случае, пока не выходят). Кстати, последний фактор — в плане потенциала уличной протестной мобилизации — вообще станет решающим в определении дальнейшего направления внутриполитических процессов. Пока же, по итогам нынешних выборов, можно сказать, что кураторы внутренней политики справились с текущими задачами, не считая отдельных мелких издержек. Именно они и являются главными победителями нынешних выборов.
