Сергей Караганов: Куда идти и с кем идти
Внешняя политика на пороге нового десятилетия
В новое десятилетие Россия вступает со значительными (так и хочется воскликнуть — блестящими) достижениями во внешней и оборонной политике, с изрядным запасом прочности. Но впереди вызовы и проблемы, опасные замедлением, а то и откатом. Несмотря на трудности, враждебность части мира, накопившуюся от десятилетней жесткой борьбы усталость, стоит, наверное, признать, что 2010-е гг. с точки зрения внешней и оборонной политики были самым успешным периодом, по крайней мере с 1970-х гг. СССР тогда находился на пике своего внешнеполитического влияния и военной безопасности. Но последовала серия ошибок, в первую очередь Афганистан, продолжение участия, если не лидирование, в гонке вооружений и главное — внутренняя стагнация. Уже к концу следующего десятилетия страна рухнула.
В 2010-е России удалось пресечь экспансию западных союзов, угрожавшую жизненно важным интересам страны. В Сирии была остановлена разрушавшая целые регионы череда навязанных «цветных революций». Россия заняла выгодные, в том числе экономически, позиции на Ближнем Востоке. Отношения с Китаем приобрели де факто союзнический характер, что качественно укрепляет позиции обеих стран в мировой системе. В 1960 — 1980-е гг. СССР приходилось бороться на два фронта.
Начав поворот на Восток, мы существенно изменили в свою пользу баланс сил в отношениях с Западом, особенно с Европой. Из ее окраины, стремящейся к центру и готовой за это платить, превращаемся в центр нового большого евразийского пространства, возвращаем особенно выгодную сейчас, при подъеме Азии, русскую евразийскую идентичность. Естественно, не отказываясь от своей в основном европейской культуры.
Может быть, самое важное — проведя успешную военную реформу и перевооружение сил общего назначения, начав развертывать новейшее поколение сверхтехнологических стратегических вооружений, мы упреждающе развенчали надежды вернуть военное превосходство, пока выиграли гонку вооружений, не ввязавшись в нее. Похоже, что, покончив с этими надеждами, мы, сами еще не осознав этого, окончательно выбили фундамент из-под пятисотлетнего доминирования Запада в мировой политике, экономике, культуре. Фундаментом было военное превосходство. Десятки стран, раньше подавляемые цивилизации получают гораздо более широкие возможности для свободного и суверенного развития.
За успехи пришлось заплатить. Но плата мизерна по сравнению с обычной, которую приходилось отдавать за сохранение безопасности, способности играть суверенную роль в определении мировой политики.
Позиции страны на мировой арене несравнимо мощнее, чем они были десять лет тому назад. Создано «окно возможностей», которое можно и нужно использовать для развития. Или в очередной раз провалимся, как это было после относительного успеха конца 1960 — 1970-х гг. Это «окно» уже открыто года три-четыре. Но бездарно упустив волну крымского подъема 2014 — 2016-х гг., мы продолжаем его не использовать. Главный вызов очевиден. И он схож с прошлым — внутренняя стагнация, наложенная на отсутствие цели национального развития, утерю русского куража. Партнеры и противники исходят из того, что в экономико-технологическом отношении (плюс демография) Россия будет слабеть. Отсюда — уменьшение готовности учитывать ее интересы. Эта слабость — один из ключевых побудительных мотивов политики жесткого давления. У страны невелик рынок для привлечения союзников и мало возможностей их «покупать».
В условиях стагнации истощается поддержка твердого курса даже в новых элитах (средний бизнес, силовики, профессионалы). Старые, прозападные, дискредитированы прошлыми провалами и враждебной политикой Запада. В населении накапливается раздражение, которое все труднее компенсировать внешними успехами или пропагандой. Объективно, несмотря на успех оборонной политики, сохраняется или даже увеличивается угроза войны. Смесь традиционных и новейших вооружений по нарастающей гремуча, чревата угрозой непреднамеренной эскалации. Появились новые игроки, налицо падение интеллектуального и морального уровня элит во многих странах. На Западе выбывают ответственные элиты.
Сейчас Китай нуждается в нас. Но по мере экономического, а главное — военного усиления его склонность учитывать наши интересы может объективно уменьшаться. И Пекин может начать проводить более жесткую политику. Очевидна опасность научно-технического отставания в ряде сфер, ставящая под вопрос суверенитет, способность упреждающе обесценивать попытки США вернуть военное превосходство. Связанный вызов — потенциальное стремление к зеркальным ответам или втягивание в процесс ограничения вооружений по прежним лекалам.
В новом десятилетии предстоит решить сложнейшую политико-технологическую проблему. В мире формируются две технологические, цифровые платформы — американская (западная) и китайская (восточная). Наши надежды на создание с европейцами третьей не оправдались. Собственную, учитывая узость рынка, создать невозможно. Помимо узкой группы критических технологий пока мы по большей части сидим на западной. Но она показывает себя по нарастающей опасной из-за американской санкционной политики. Придется переходить на более дружелюбную восточную. Но не оказаться в излишней зависимости и от нее. Информационно-пропагандистское и политическое давление со стороны Запада будет продолжено. Его корни — не российские «грехи», в которых нас обвиняют, постоянно выдумывают, а необходимость для него самоорганизоваться против хотя бы и искусственно создаваемого «врага» в попытке остановить собственное ослабление и дезинтеграцию.
Россия политически пропускает рост обеспокоенности всех ухудшением качества окружающей среды. Эти проблемы будут занимать все более существенное место в мировой повестке дня. И обороняться или закрываться от них будет становиться все труднее. Они же — объединительный фактор и с большинством не Запада, и с частью Запада. У нас потенциально сильные позиции в сфере защиты окружающей среды. Пока же она — пассив. Но главный вызов — отсутствие позитивной повестки дня в самой России, экономического роста, ведущее к деморализации элит и населения. К тому же у страны нет большого проекта, вокруг которого возможно хотя бы частичное объединение элит. Без такого проекта разваливались все великие державы. (Тем более опасен подобный вакуум для исторически высокоидеологизированной России). Пример — развал СССР по мере растворения с 1960 — 1970-х гг. навязанного нами самими себе в ХХ веке идеологического стержня — коммунистической идеологии. На глазах расплывается Европа Евросоюза. Национальный стержень утеряли (что-то пытается сохранить только Франция). А европейская идея — создание мирной Европы достигнута, новой не появилось. Ее пытались заменить безбрежным расширением. Но оно и ряд других ошибок подрывают европроект.
По нарастающей идет ослабление привычных международных институтов и режимов. Усиление протекционизма будет усугублено весьма вероятным обострением мирового экономического кризиса. На обозримый период (10 лет) можно ожидать продолжения тенденции к политизации экономических отношений, частичной фрагментации и регионализации мировой экономики. Экономическая взаимозависимость из преимущественного позитивного фактора развития будет все больше становиться фактором уязвимости. Потребуется качественно иная внешнеэкономическая стратегия.
Ключевой вопрос
Что делать?
Состояние внешней международно-политической и экономической среды требует качественной активизации и переформатирования государственной экономической, социальной политики, появления активной идеологической политики. Без этого — ослабление и даже поражение на международной арене представляется крайне вероятным.
Существенный ресурс и настоятельная необходимость — активная политика мира или мироспасения в современном исполнении (нужен новый язык). Она должна сочетать твердое сдерживание с отказом от прямых угроз и продвижением лозунга «Россия — главный поставщик мира, защитник суверенитета и свободы выбора для всех стран и цивилизаций, гарант нового неприсоединения, предотвращения гегемонизма». (Напомню — де факто мы уже таковыми и являемся.)
Нужна не только мощная миротворческая линия, но и рядом с ней — активная политика в области защиты окружающей среды. Она нужна нам самим для изживания привычки мусорить вокруг и должна найти мощный отклик в еще очень близком к природе народе. (Чего стоит уникальный в мире опыт многомиллионного дачевладения.)
Активная политика в области защиты окружающей среды — почти по определению объединительная идея. (В том числе и с большей частью Запада.) Общий лозунг, который может предлагать Россия и себе, и человечеству, — «Спасем мир и Землю вместе».
Все три темы — и мироспасение, и обеспечение свободы для всех, и защита природы и земли призваны в том числе хотя бы частично заполнить опасный идейный вакуум внутри страны, сделать национальное существование более осмысленным, а политику — предметом заслуженной гордости. Они в полной мере отвечают и традиционному для русского менталитета стремлению осчастливить и освободить другие народы. (На этот раз — не за свой счет, а совместно.) Требует подъема на уровень национальной идеи для себя и для мира — развитие и продвижение русской культуры. но это — отдельный важнейший проект.
Одновременно — запуск большого национального проекта «Сибирь» — ускоренного подъема всех сибирских регионов, а не только Дальнего Востока. Необходимо и идейное оформление «поворота к Востоку». В нынешнем преимущественно бюрократически-технократическом формате он обречен на замедление, а то и на тупик.
Естественно, необходимо нарочитое подчеркивание европейских корней нашей культуры, стремление к добрым отношениям с европейскими странами и ЕС. Антиевропеизм противоречит современной идентичности большинства россиян, хотя нынешние постевропейские ценности вызывают раздражение. Реальное сближение с ЕС пока малоперспективно из-за его внутреннего состояния. Но пытаться стоит. С НАТО — восстановление политических отношений, о чем периодически заговаривают даже и весьма высокопоставленные сограждане, просто контрпродуктивно и опасно, будет легитимизировать слабеющий и генетически нацеленный на противостояние союз. В Европе — упор на взаимодействие со странами Юга и Центра.
В целом необходим курс на преодоление остаточного западноцентризма. Он более не ведет к модернизации и усилению. Мы практически исчерпали западный (петровский) ресурс. Нужна реально многовекторная, в том числе идеологическая политика.
С Китаем — осторожное сближение (у нас и так почти союз). Но главное — встраивание его в систему балансов и институтов Большой Евразии. Если не будет получаться или Пекин не захочет — некоторое охлаждение почти неизбежно. Хотя дружеские отношения надо беречь. Это — мощный актив.
В отношениях с США курс не требует коррекции — жесткое сдерживание при демонстрации готовности договариваться о снижении угрозы войны. Там антироссийская волна, имеющая преимущественно внутренние корни, набрала мощную инерцию. Придется пережидать лет шесть. После этого возможна определенная нормализация. (Когда США привыкнут к потере роли безусловного гегемона и если политика давления на Россию не увенчается уступками. Если, не дай Бог, такое произойдет, скорее всего будут пытаться добивать.) После американских выборов 2020 года откроется «окошко возможностей» для придания отношениям чуть менее конфронтационного характера. Но надеяться на полновесную нормализацию пока не стоит. Санкции — навсегда.
Необходима и интенсификация курса на диверсификацию внешнеэкономических связей, уход от доллара, на выборочную автаркию при ударном развитии ряда ключевых научно-технических отраслей.
Главный курс — на жесткую борьбу с коррупцией, особенно подавляющую экономический рост, «кошмарящую» бизнес, на судебную реформу, делающую законоприменение более справедливым, а собственность — надежно защищенной, на резкую либерализацию условий для среднего и мелкого бизнеса, особенно в Сибири. Ну и, естественно, госпрограммы в ряде ключевых научно-технических областей, в строительстве инфраструктуры, в науке. Придется противодействовать и мечтающим об очередном революционном самоубийстве.
Боюсь, что для проведения необходимых преобразований, оттеснению
мешающих развитию коррумпированных или цепляющихся за прошлое элит
понадобится «образ врага», которому они фактически содействуют. Страна,
созданная в отчаянной тысячелетней борьбе с внешними врагами без него,
похоже, интенсивно развиваться не может. Но противника выдумывать не
придется. Мир его услужливо предоставит. Главное — борясь с «врагом
внутренним и внешним», не забывать устремленной в будущее стратегии и
идеологии. Которой у нас пока не просматривается, а она должна быть.
