Тимофей Бордачев

| Профиль

Великобритания и ЕС после Brexit: страна-конферансье и союз-инвалид

Каждая европейская империя проходит путь от мирового величия к статусу парка архитектурных достопримечательностей. Ошибившись в предположении об исходе голосования по брекзиту в июне 2016го, я после этого ни на минуту не сомневался в том, что Великобритания покинет Евросоюз. Подготовка к разводу заняла почти два с половиной года, но институты и процедуры медленно делали свое дело. Сменилось правительство, дискуссии по поводу условий выхода порой приобретали абсурдный характер, однако время доказало способность островной элиты довести начатое до конца. Ставка Брюсселя, Парижа и Берлина на то, что за время переговоров Лондон поймет, что лучше остаться, не сработала.

Игра, которую затеяли британские политики и поддержало большинство населения, достаточно рискованная. После провала проекта строительства политического союза у европейских правителей осталось мало что предложить гражданам. Общий рынок создан, а для реального объединения не хватает политической воли. Британцы решили покинуть европейскую лодку, которую с конца 2000х изрядно штормило. Все, что можно было от континента получить в сложный постимперский период, Лондон получил. Никаких экзистенциальных оснований оставаться в ЕС у него не было. Постимперский период закончился, и серьезные обязательства на континенте потеряли смысл. Но, желая того или нет, за прошедшие 46 лет Британия стала органичной частью небывало единой по историческим масштабам Европы. И отделение этой части ей сложно будет пережить, не превратившись в инвалида.

Для самой Великобритании главный риск – превращение в одно из множества средних государств, выделяться на фоне которых она будет лишь аристократическим обаянием. Рядом с лидирующими державами современного мира Британия ничтожно мала. Она имела хоть какое-то гарантированное значение в мировой политике, только оставаясь в рамках более крупного сообщества. Страна входит в число постоянных членов Совбеза ООН и в пятерку наиболее экономически развитых государств мира, но ее реальный вес ненамного превосходит, например, вес Японии. Так что богатый исторический опыт и интеллектуальный капитал позволят Великобритании играть роль страны-конферансье – везде приглашают, слушают, но забывают на следующий день после мероприятия.

Для Евросоюза наиболее драматичным результатом развода с Британией станет исчезновение из его конструкции многополярности. Как и в первые полтора десятилетия интеграции, в Европе остается два реальных центра силы – Франция и Германия. Но любая биполярная система движется в сторону усиления конфронтации между полюсами. Совершенно не важно, какую форму этот конфликт примет внутри теперь уже практически сугубо «континентальной» Европы (политический вес Ирландии столь ничтожен, что ее можно в расчет не принимать). Главное – любое расхождение взглядов между Парижем и Берлином поставит прочие страны ЕС перед выбором из двух решений, не оставляя возможности спрятаться за третьей, альтернативной точкой зрения, которую продвигала бы значимая держава.

Кризис зоны евро, точнее, способы его преодоления низвели Италию и Испанию до положения политического ничтожества. Если уж владеющей ядерным оружием Франции с огромным трудом удается сохранять за собой заметную роль в международной политике, что уж говорить о несравнимо более слабых государствах? Максимум, на что будут способны альтернативные политические движения, например, в Италии, – разрушать уже построенное. В свою очередь, Германия и Франция – это большие страны с собственными интересами. Их политики несут ответственность перед избирателями и никогда не поставят европейский интерес выше национального. Значит, впереди дальнейший раскол, и чем более эгоистично будет вести себя ЕС на мировой арене, тем больше взаимной подозрительности будет накапливаться внутри.

Стоит ли нам в России радоваться из-за того, что европейское здание, воздвигнутое после Второй мировой войны, начинает обрушаться? Если исходить из того, что стратегическая цель России – доминирование на пространстве от Атлантики до Тихого океана, то осыпание Евросоюза – это не так уж и плохо. Внешнее окружение и глобальная ответственность в любом случае не дадут России просто стать одной из европейских империй, задержавшихся на пути превращения в глобальную провинцию. Поэтому новый раунд «борьбы за Европу», хотя он России совершенно не нужен, становится реальностью, в которой нам предстоит жить.

Метки: брексит