Елена Черненко

| Коммерсантъ

Как НАТО борется с двумя «несуществующими» российскими военными концепциями

Как стало известно “Ъ”, в ходе последней встречи с генсеком НАТО Йенсом Столтенбергом глава МИД РФ Сергей Лавров предложил восстановить регулярный диалог между военными. Однако в альянсе готовы продолжать общение лишь на политическом уровне в рамках Совета Россия—НАТО, что Москва считает недостаточным. По мнению российской стороны, дефицит коммуникации на уровне военных, наложенный на почти полное отсутствие взаимного доверия, может привести к неправильной интерпретации намерений друг друга, а значит, и к возможной эскалации. В качестве примера собеседники “Ъ” в госструктурах РФ приводят активизировавшуюся в последнее время борьбу НАТО с двумя приписываемыми России военными доктринами, которые в Москве называют несуществующими.

Разговорчики в строю

Переговоры Сергея Лаврова и Йенса Столтенберга прошли в субботу «на полях» Мюнхенской конференции по безопасности. По данным “Ъ”, в ходе встречи генсек призвал созвать в ближайшее время заседание Совета Россия—НАТО (СРН). Напомним, что до конфликта вокруг Украины в 2014 году этот орган курировал большое количество совместных проектов в сфере обеспечения безопасности. Но после вхождения Крыма в состав РФ НАТО фактически полностью заблокировало деятельность СРН, оставив открытыми лишь каналы коммуникации на уровне начальников штабов (Валерий Герасимов периодически общается с главкомом НАТО в Европе) и дипломатов (с 2014 года Совет собирался с десяток раз, в основном на уровне постпредов). Последнее заседание СРН состоялось в июле на уровне послов. По данным “Ъ”, Сергей Лавров в Мюнхене сказал Йенсу Столтенбергу, что не считает такой формат эффективным.

Свое отношение к проблеме глава МИД РФ открыто озвучил по итогам поездки в Мюнхен: «Когда наши натовские коллеги заявляют, что открыты к диалогу с Россией, они лукавят — они открыты к диалогу, который они понимают как выдвижение в наш адрес претензий, прежде всего по Украине. Ни разу СРН не собирался без ультимативной попытки навязать нам рассмотрение украинских проблем». По словам Сергея Лаврова, «НАТО не имеет никакого отношения к украинским проблемам, оно может только усугублять их, постоянно заклиная, что ждет Украину в свои ряды с распростертыми объятиями». Россия, продолжил он, готова обсуждать эту тему лишь с теми странами, которые занимаются украинским урегулированием — Францией, Германией, США.

Между тем, по данным “Ъ”, Сергей Лавров в ходе встречи выступил со встречным предложением: восстановить регулярный диалог между военными. Однако на это, в свою очередь, не готовы пойти в НАТО.

Высокопоставленный представитель альянса рассказал “Ъ”, что с 2014 года всем военным НАТО — кроме главкома в Европе и председателя Военного комитета — запрещено обсуждать с российскими коллегами вопросы из сферы безопасности. «Если я пересекаюсь с коллегами из России на мероприятиях, например, на приемах в Брюсселе, то могу говорить только об отвлеченных темах, о погоде или о спорте. Военные дела нам обсуждать нельзя»,— сказал собеседник “Ъ”.

В России же считают, что дефицит коммуникации на уровне военных чреват ростом взаимного недоверия и неправильными интерпретациями намерений друг друга. По мнению собеседников “Ъ” в МИД и Минобороны РФ, такая тенденция уже налицо: в НАТО принимают все более активные меры противодействия двум российским военным доктринам, которые, как утверждают в Москве, не существуют вовсе.

Эскалация ради деэскалации

4 февраля стало известно, что США впервые разместили на своих подлодках баллистические ракеты с ядерными боеголовками пониженной мощности (W76–2). Тогдашний заместитель министра обороны Джон Руд (он на днях ушел в отставку) объяснил эту меру необходимостью сдерживания России, которая, по его словам, считает, что применение маломощного ядерного оружия даст ей преимущество перед США. Господин Руд отметил: новые ракеты «демонстрируют потенциальным противникам, что у них нет никаких преимуществ в ограниченном использовании ядерного оружия, поскольку США могут гарантированно и решительно реагировать на любые угрозы».

Нововведение обеспокоило Москву. Замглавы МИД РФ Сергей Рябков увидел в нем доказательство того, что «ранее прозвучавшие в декларативной форме с американской стороны рассуждения о возможности применения такого рода средств в гипотетическом конфликте уже воплощаются в металле, в изделиях».

Это отражение того, что США реально понижают ядерный порог, что они допускают для себя ведение ограниченной ядерной войны и победу в такой войне»,— добавил он.

Напомним, в 2019 году США приняли Доктрину о ядерных операциях, предусматривающую возможности задействования ядерного оружия для преломления хода вооруженных конфликтов с применением обычных средств (см. “Ъ” от 22 июня 2019 года). При этом необходимость понижения порога применения такого оружия, как и в случае с ракетой W76–2, в Пентагоне объяснили тем, что сценарии ограниченного ядерного удара начала разрабатывать Россия.

В НАТО эту якобы взятую Россией на вооружение доктрину называют «Эскалация ради деэскалации». По мнению многих западных военных экспертов, в своем планировании Москва якобы исходит из следующих предпосылок: если между Россией и одной или несколькими странами НАТО произойдет локальный конфликт с применением обычных вооружений и российские военные сочтут, что терпят поражение, они могут применить тактическое ядерное оружие, чтобы попытаться таким образом завершить противостояние на своих условиях. О том, что российские военные приняли на вооружение доктрину «Эскалация ради деэскалации», официальные лица США впервые заявили в 2015 году (на слушаниях в Конгрессе с участием высокопоставленных представителей Пентагона). С тех пор это предположение на Западе фактически стало аксиомой.

Отметим, что концепции «контролируемой эскалации» были частью военного планирования СССР (как и США) в период холодной войны, однако по ее окончании обе стороны от них официально отказались.

В России подобного рода идеи с 1990-х годов продолжают поддерживаться рядом военных экспертов. Но официальные лица каждый раз подчеркивают, что Москва такого подхода не придерживается и считает его опасным.

«Утверждение о якобы зафиксированном в российской Военной доктрине принципе «эскалации для деэскалации» в отношении применения ядерного оружия не соответствует реалиям и является преднамеренным ее искажением»,— заявили “Ъ” в Минобороны РФ. В ведомстве подчеркнули, что в Военную доктрину заложен принцип «оборонительного ядерного сдерживания», по которому возможно применение ядерного оружия только в ответных действиях, после получения достоверных данных о применении агрессором ядерного оружия по территории РФ. «Применение ядерного оружия в войне обычными средствами поражения рассматривается как вынужденная исключительная мера, когда другими имеющимися силами и средствами невозможно остановить агрессию и сохранить суверенитет государства»,— отметили в Минобороны. В ведомстве напоминают: в российской Военной доктрине зафиксировано положение о снижении роли ядерного оружия в обеспечении стратегического сдерживания, а также содержится пункт о необходимости недопущения ядерного военного конфликта, как и любого иного вооруженного конфликта.

В НАТО, однако, настаивают на том, что на практике Россия все-таки готовится к применению ограниченного ядерного удара. Собеседники “Ъ” в структурах альянса, в частности, убеждены: именно на этот случай в Калининградской области были размещены оперативно-тактические ракетные комплексы «Искандер-М», способные нести и ядерные боевые части. «То, что в официальных российских документах о таком ударе не говорится, не означает, что Россия не прорабатывает подобные сценарии. События последних лет говорят о том, что Россия видит в НАТО ключевую угрозу, и не учитывать это мы не имеем право»,— сказал один из источников “Ъ” в штаб-квартире НАТО.

«Доктрина Герасимова»

Одновременно с противодействием доктрине «Эскалация ради деэскалации» в НАТО приступили к более активной борьбе с российской «гибридной угрозой», якобы основанной на «Доктрине Герасимова» о невоенных способах достижения политических и стратегических целей. О том, что альянс намерен уделять первостепенное значение мерам по отражению этой угрозы, говорится в декларации декабрьского саммита НАТО. «Доктрина Герасимова» в этом документе не упоминается, но этот термин используют многие официальные представители альянса. Так, например, в первый день лондонского саммита министр обороны Великобритании Бен Уоллес, говоря о гибридных методах противоборства, сказал: «Шесть лет назад начальник Генштаба Вооруженных сил России Валерий Герасимов написал, что нормы права изменились и роль невоенных способов в достижении политических и стратегических целей выросла. Он объявил, что «дистанционное бесконтактное воздействие на противника становится главным способом достижения целей боя и операции». Социальные сети, киберсфера и более открытое общество дают нашим соперникам беспрецедентные возможности по достижению своих целей. «Доктрина Герасимова» с нами надолго».

Термин «Доктрина Герасимова» начал использоваться на Западе после событий в Крыму в марте 2014 года, но в аксиому превратился после выборов в США в ноябре 2016-го.

Сама же статья Валерия Герасимова об изменении характера войн вышла в феврале 2013 года в «Военно-промышленном курьере». При этом начальник Генштаба явно писал о том, чего опасаются российские власти: «Правила войны существенно изменились. Возросла роль невоенных способов в достижении политических и стратегических целей, которые в ряде случаев по своей эффективности значительно превзошли силу оружия. Акцент используемых методов противоборства смещается в сторону широкого применения политических, экономических, информационных, гуманитарных и других невоенных мер, реализуемых с задействованием протестного потенциала населения».

Эти строки Валерий Герасимов писал под впечатлением от событий «арабской весны», о чем сказано в начале статьи. К статье прилагалась инфографика о «роли невоенных методов в разрешении межгосударственных конфликтов». В то время как в Минобороны, так и в научных советах при Совбезе РФ и ОДКБ начали активно разрабатывать меры противодействия дестабилизации внутриполитической ситуации по сценарию «цветных революций». Статья Валерия Герасимова шла в этом русле. Однако на Западе ее прочли совершенно иначе: как методичку для российских вооруженных сил и спецслужб по ведению войн нового типа.

«»Доктрина Герасимова» заключается в том, что войны можно выигрывать без единого выстрела — или же с минимальным количеством выстрелов. То есть сугубо невоенными методами. Так и происходит. Благодаря действиям в киберпространстве, таким новостным каналам, как RT и Sputnik, а также другим средствам «мягкой силы», затраты на оказание влияния значительно снизились»,— сказал, например, в 2017 году тогдашний глава ЦРУ Майк Помпео, ныне возглавляющий Госдепартамент США.

В Минобороны тем не менее настаивают, что никакой доктрины по ведению гибридных войн, в том числе с использованием киберсредств, у России нет. «Термин «Доктрина Герасимова» был искусственно создан представителями Пентагона и НАТО в интересах оправдания своей возросшей военной активности и запугивания международной общественности мнимой «российской военной угрозой»»,— заявили “Ъ” в ведомстве. Там также отметили, что неоднократно указывали странам Запада на «отсутствие «Доктрины Герасимова» в российской армии». «Тем не менее они продолжают с маниакальным упорством распространять этот выдуманный термин, в том числе для наращивания финансирования своих военных программ»,— заключили в Минобороны.

Но в НАТО этим словам не верят. Представитель Управления новых вызовов безопасности альянса Михаэль Рюле в беседе с “Ъ” заявил, что не так уж важно, чье имя носит та или иная доктрина. «Мы смотрим на суть применяемых в отношении нас инструментов и вырабатываем меры противодействия»,— сказал он. Другой высокопоставленный представитель НАТО, попросивший не называть его имя, на комментарий корреспондента “Ъ” о том, что «Доктрины Герасимова», по версии российских властей, не существует, отреагировал обескураженно: «Как не существует? Инфографика из его статьи висит в моем рабочем кабинете!»