Интервью главы МИДа Сергея Лаврова РБК
Министр иностранных дел Сергей Лавров в прямом эфире ответил на вопросы РБК — о пандемии, которая изменит мир, спорах США и Китая из-за вируса, возможных визовых изменениях и разногласиях вокруг памятника Коневу в Праге
О том как пандемия изменит привычный мир
«Все согласны с тем, что полное восстановление мировых связей займет длительный период, и подавляющее число аналитиков сходятся в том, что, когда будут полностью сняты ограничения, вакцины будут одобрены, будет введено правило проведения вакцинации, мы будем жить с этой болезнью, как и со многими другими, но эксперты говорят, что такой свободной системы уже не будет. Перестраховочные меры будут приниматься. Я не думаю, что будут признаны целесообразными какие-то избыточные меры, но такой свободы, которая была до сих пор, я не ожидаю».
О возможности введения выездных виз
«Если люди тоскуют по Советскому Союзу — это их право. Я не вижу такой необходимости и не слышал ни о каких планах подобного рода среди людей, которые имеют отношение к этому вопросу».
О возможных ограничениях других стран в отношении россиян из-за ситуации с коронавирусом в стране
«У нас уже достаточно примеров, когда в отношении россиян без всяких на то причин предпринимаются недружественные шаги. Я не могу предвидеть, что предпримут наши западные партнеры, которые умеют на ровном месте выдумывать санкции, как это бывало неоднократно. Никаких конкретных доказательств никто не предоставляет, highly likely (наиболее вероятно), и принимаются санкции. Надеюсь, что возобладают чувство меры и здравый смысл, как и необходимость действовать в рамках международного права, которые предполагают доказательства любых обвинений четкими фактами в судебном порядке либо в международных структурах. Пока мы такого отношения Запада к выдвигаемым нам голословным обвинениям не видим. Ожидаем ли мы новых недружественных шагов? Надеюсь, что их не будет, но мы к любому развитию событий готовы».
О материалах Financial Times и New York Times о занижении коронавирусной статистики в России и ответственности журналистов
«Я не слышал каких-либо идей, что у журналистов в отсутствие реакции будет отозвана аккредитация. В том, что касается существа вопроса, — с этим должен разбираться Роскомнадзор, что они и инициировали. Я против того, чтобы устраивать судилище над журналистами, но журналисты обязаны отвечать за то, что они публикуют. <…>
Проблемы, связанные с достоверностью информации, заслуживают особого внимания и подхода, который будет действительно универсальным. В ЮНЕСКО давно была создана группа друзей свободы журналистов, вдруг они создают движение, которое объявляет себя хранителем стандартов свободы журналистики. Я не считаю, что это корректно: заявлять, что все обязаны следовать этим стандартам, — перебор. Как я считаю перебором и инициативу, с которой выступила Франция, рассматривать проблемы свободы в киберпространстве и верности информации в рамках созданного за пределом структур некоего движения. И то, что я говорил highly likely: любые поводы информационные — малайзийский Boeing, референдум в Каталонии, Brexit — нас обвиняли во вмешательстве во все эти процессы. <…> Ни единого конкретного факта нам не предъявлено.
Когда в 2013 году Эдвард Сноуден опубликовал свои документы, которые были засекречены, из них следовало, что Агентство нацбезопасности США среди прочих прослушивало канцлера Германии Ангелу Меркель. Этот факт был признан властями Германии. А потом, через год, федеральная прокуратура ФРГ закрыла дело, потому что обвинение невозможно доказать в суде. В отношении России фактов нет, а доказывается все очень легко. Вот в чем проблема в информационном пространстве, когда мы говорим о фактах.
Насчет статистики по коронавирусу, я вас уверяю, что российские власти будут последними, кто будет скрывать правду. Это не шутки, это жизни людей, и играть с ними — возмутительно. Как и пытаться использовать эту ситуацию для очернения той или иной страны. С этим нужно быть предельно аккуратным как и с точки зрения соблюдения закона, так и с точки зрения соблюдения журналисткой этики».
О вывозе россиян из-за рубежа
«Вывезли более 250 тыс., около 30 тыс. хотели бы вернуться в РФ. На портале госуслуг зарегистрировано в два раза больше людей, но проверка показывает, что значительная часть из тех, кто зарегистрировался на этом портале, не собираются возвращаться в Россию. Это большая группа, серьезная работа, она сейчас во многом отлажена, хотя нестандартные ситуации возникают до сих пор. Нам серьезно помогло решение премьер-министра Мишустина — в дополнение тех критериев, на основе которых утверждались списки, наши послы имеют право дополнять их из так называемых гуманитарных списков. Работа не закончена, но у нас есть опыт и основания полагать, что сейчас мы гораздо эффективнее реагируем на возникающие ситуации».
О конфликте США и Китая из-за вопроса распространения коронавируса
«Мы на стороне справедливости и здравого смысла. Справедливость предполагает, что нельзя бездоказательно кого-либо в чем-либо обвинять. Что касается здравого смысла: все силы должны быть направлены не на то, чтобы кричать «держи вора!», а на то, чтобы объединиться и создать вакцину. Есть определенная престижная гонка, кто будет первым, есть проявления национального эгоизма, когда разворачивается борьба за то, кто будет первым обладателем вакцины. Есть сведения, что США перекупили французскую фирму Sanofi в расчете на то, что она первая разработает вакцину, но результат достанется США. А еще есть предложения о том, что любой результат незамедлительно должен стать общечеловеческим. Вот это будет здравый смысл — без попыток извлечь геополитическую выгоду.
Еще в конце декабря мы узнали от китайских коллег, что происходит. В январе об этом уже разговаривали специалисты. Говорить о том, что китайцы закрывались от ВОЗ (Всемирная организация здравоохранения. — РБК) или ВОЗ не была в курсе или утаивала информацию, по меньшей мере некорректно. Конечно, никто не ожидал такого масштаба пандемии. Но это беспрецедентная ситуация. Накопленного опыта оказалось недостаточно. Я считаю, что специалистов ВОЗ нужно не обвинять голословно, а поощрять. Тем более что в странах, откуда звучит критика ВОЗ, это страны, чьи граждане-специалисты составляют подавляющее большинство сотрудников секретариата ВОЗ. Большинство западных стран имеют там специалистов в количестве, существенно превышающем квоту. У Китая 37 или 27 человек. Если у Китая был какой-то злонамеренный план использовать ВОЗ, как это может сделать группа людей из 40 человек, когда ей противостоят более 700 специалистов из других стран? Я бы сконцентрировался на том, чтобы помочь профессионалам выработать противоядие, а не пытаться извлекать геополитические, электоральные или иные преимущества.
Необходимо разобраться в конкретных причинах возникновения этого коронавируса. Все сейчас сходятся в том, что он естественного происхождения. Но как этот процесс начался и вирус начал передаваться от человека к человеку — это нужно установить. Для того, чтобы противостоять возможности повторения подобной ситуации в будущем, а не для того, чтобы сказать: ага, я был прав, вирус возник на таком-то рынке, поэтому надо вводить санкции против этой страны».
О проведении онлайн-саммита лидеров стран — постоянных членов СБ ООН
«Это была инициатива президента Франции, он объяснил ее необходимостью объединиться, проявить солидарность. Мы согласились при понимании, что всем членам Совета Безопасности это нужно и заранее должен быть готов итоговый документ. Нам последний его вариант абсолютно приемлем, но у некоторых членов пятерки еще существуют противоречия. Но мы готовы на эту конференцию в любой момент».
О проведении саммита основателей Совета Безопасности ООН
«Эта инициатива была поддержана, мы обязательно его проведем. Предложил президент Путин, мы сейчас занимаемся проработкой повестки. Она должна охватывать ключевые проблемы современного мира, прежде всего с точки зрения стратегической стабильности и глобальной безопасности. Все темы, которые подпадают под эту компетенцию, мы бы хотели вынести на рассмотрение лидеров пяти государств. Эта встреча в рамках нынешней ситуации становится еще более актуальной. Пандемия выявила проблемы, которые требуют более системного рассмотрения, которые связаны с тем, как пройдут проверку на прочность государства и объединения. Последствия будут наблюдаться и в военно-политической сфере, экологической безопасности, в сфере гуманитарной. Вопросы военно-политической безопасности, конечно, необходимо рассматривать. Наши партнеры в каждой беседе говорят, что эта инициатива сохраняет свою актуальность. Как только позволит эпидемиологическая ситуация, мы будем рассматривать вопросы логистики такого форума».
Об исторических спорах с другими странами
«За последние годы мы многократно советовали оставить историю историкам и заниматься политикой. Эта мысль дошла до адресатов, но не до всех. Если быть на позициях международного права — так и должно происходить. Но наши коллеги, которые говорят, давайте заниматься политикой, а не историей, предлагают продвижение идей, которые переписывают историю. Они предлагают подходы, которые перечеркивают приговоры Нюрнбергского трибунала и те соглашения, которые были заключены по итогам войны. Наш подход зиждется на необходимости уважать историю, которая закреплена в международном праве. А рассуждения о том, как те или иные исторические события развивались, должны стать предметом диалога историков. <…>
Если под призывом оставить историю историкам наши партнеры предполагают невыполнение международно-правовых обязательств, то у них это не получится. Если говорить о Чехии, вслед за возмутительными действиями какого-то старосты министр иностранных дел наконец-то проявил готовность начать консультации, которые мы предложили, с тем чтобы посмотреть, как стороны выполняют договор 1993 года, включая его требования обеспечивать сохранность и доступ к воинским захоронениям и мемориалам. В случае с памятником Коневу это обязательство было грубейшим образом нарушено. Нам очень не по-взрослому объяснили, что власти Чехии не имели к этому никакого отношения, потому что памятник находился в собственности муниципалитета. Я считаю, что это детское объяснение, потому что обязательство об обеспечении сохранности этого памятника лежало на плечах чешского государства, памятник находился в реестре Министерства обороны Чехии. Я считаю это неприемлемым, и нашим чешским коллегам придется очень серьезно объясняться. Обязательство никуда не делось, и памятник должен быть восстановлен».
Полная стенограмма интервью доступна на сайте МИДа.
