Леонид Ковачич, Николай Маркоткин, Елена Черненко

Московский Центр Карнеги

Перспективы искусственного интеллекта в России и Китае

В гонке ИИ есть два явных лидера — США и стремительно догоняющий их Китай. Россия, несмотря на значительное внимание ее руководства к тематике ИИ, в технологическую гонку включилась поздно и сегодня находится в положении отстающего.

Искусственный интеллект (ИИ) — одно из наиболее перспективных направлений современных технологий. Строго говоря, это скорее совокупность технологий, в основе которых лежат алгоритмы машинного обучения, способные решать узкоспециализированные задачи.

В этом докладе мы сосредоточимся на технологиях, связанных со «слабым» ИИ. Проблематика разработки «сильного» ИИ, равного человеческому или превосходящего его, намеренно вынесена за скобки: на сегодняшний день возможность создания такого интеллекта остается спорной.

ИИ сравнивают с «новым электричеством»: он носит всепроникающий характер и может использоваться практически во всех сферах экономики, в медицине, инфраструктурном развитии, военном деле.

Кроме того, в отличие от многих других перспективных технологий, ИИ обладает принципиальной новизной. Это позволяет говорить о нем как о ключевом элементе новой технологической и промышленной революции, разворачивающейся на наших глазах. Неудивительно, что ряд стран сделали ИИ одним из приоритетов своего технологического развития. Здесь мы рассмотрим подходы к развитию ИИ двух великих держав — России и Китая.

В гонке ИИ есть два явных лидера — США и стремительно догоняющий их Китай. Пекин вкладывает в ИИ десятки миллиардов долларов и намерен к 2030 году стать безусловным мировым лидером в развитии этой группы технологий. Китай уже достиг значительных успехов на этом пути — в частности, обогнал США по совокупному объему данных. Стремительными темпами растет объем китайских исследований и практических разработок, связанных с ИИ.

Россия, несмотря на значительное внимание ее руководства к тематике ИИ, в технологическую гонку включилась поздно и сегодня находится в положении отстающего. Тем не менее Москва также придает ИИ большое значение и намерена вложить существенные средства в его развитие. Грамотная инвестиционная политика в сочетании с использованием конкурентных преимуществ позволила бы России стать значимым игроком в этой сфере.

ИИ уже сегодня радикально меняет не только экономику, но и военную отрасль, создавая предпосылки для существенного преимущества на поле боя. И Китай, и Россия успешно развивают новые военные технологии, такие как автономные воздушные, наземные и подводные аппараты; используют ИИ для совершенствования военной техники и систем управления войсками.

Гонка вооружений в сфере ИИ закономерно вызывает обеспокоенность у международного сообщества, особенно у стран, которые не производят беспилотные летательные аппараты (БПЛА). В то же время дискуссия о запрете или ограничении смертоносных автономных систем (САС) в ООН пока не принесла существенных результатов. Ряд государств, включая Россию, выступают против запрета САС. Китай формально высказывается за ограничения, но не включает в их число собственные БПЛА. Несмотря на видимые различия, суть политики и России, и Китая состоит в защите интересов своих военно-промышленных комплексов.

Подобный подход в целом соответствует мировым тенденциям, поэтому на сегодня реальное ограничение военного использования автономных систем и ИИ вряд ли возможно. Более вероятна выработка некоторых правил игры и этических норм использования ИИ. Именно в этих процессах сегодня активно участвуют Москва, Пекин и другие значимые игроки в сфере ИИ и новых вооружений.

Китайский опыт развития отрасли искусственного интеллекта: стратегический подход

ЛЕОНИД КОВАЧИЧ

С точки зрения Пекина, технологии ИИ в ближайшее десятилетие будут главным драйвером развития национальной экономики и создадут для Китая уникальные преимущества при покорении новых рынков в глобальном разделении труда.

По уровню развития технологий искусственного интеллекта (ИИ) Китай стоит сегодня на втором месте после США, а через десять лет намерен стать безусловным мировым лидером в этой области. В КНР принята стратегическая государственная программа развития сферы ИИ до 2030 года. Выполнение ее обеспечено масштабным государственным финансированием, а также средствами частных технологических компаний, тесно связанных с китайским государством.

С точки зрения Пекина, технологии ИИ в ближайшее десятилетие будут главным драйвером развития национальной экономики и создадут для Китая уникальные преимущества при покорении новых рынков в глобальном разделении труда. Кроме того, развитие технологий ИИ считается важной внутриполитической задачей. На них основана создаваемая в Китае система контроля над поведением граждан (система социального доверия), призванная обеспечить социально-политическую стабильность и гарантию, что Коммунистическая партия Китая (КПК) останется у власти. Наконец, Китай делает ставку на ИИ как основу для развития уникальных преимуществ в военно-технологической сфере.

Главным козырем КНР в глобальной гонке за доминирование в сфере ИИ (помимо гигантских централизованных финансовых вливаний в отрасль) служит огромный объем данных, который генерируют китайские пользователи. Наиболее слабое место, по оценке китайских властей, — уровень развития человеческого капитала. Для повышения его качества КНР стимулирует международные научно-технологические обмены, прежде всего с США, а также уделяет особое внимание подготовке местных кадров.

В вопросах международного сотрудничества по линии ИИ КНР ведет себя примерно так же, как и другие крупные игроки, в том числе США и Россия. Китай участвует в проходящей на площадке ООН глобальной дискуссии об ограничениях для смертоносных автономных систем (САС). Как и другие игроки, Пекин считает преждевременным международное регулирование военного применения ИИ и развития САС, стремясь закрепить и развить собственные конкурентные преимущества в этой сфере. При этом власти КНР демонстративно выступают за запрет САС, но только тех, которые являются полностью автономными и ни на каком этапе применения не подразумевают участия человека. Помимо военного аспекта международного регулирования ИИ, Китай активно пытается участвовать в создании гражданских стандартов применения ИИ на площадке таких глобальных организаций, как Международная организация по стандартизации (ISO).

ОФИЦИАЛЬНЫЕ ПРИОРИТЕТЫ КНР В СФЕРЕ РАЗВИТИЯ ИИ

Тема ИИ уже не первое десятилетие находится в поле зрения китайского правительства. Государственный подход к этой отрасли наметился в середине 2010-х. В начале текущего века ИИ попадает в публичные правительственные стратегии и разрабатывается все более детально.

Так, в 2006 году Госсовет КНР опубликовал «Государственный средне- и долгосрочный план развития науки и технологий» на период до 2020 года. В числе приоритетных технологий названы умные сенсоры, умные роботы и технологии дополненной реальности. В опубликованной в 2015 году государственной программе «Сделано в Китае — 2025» на развитие высоких технологий и промышленного производства выделяется 300 млрд долларов. Программа предполагает интенсификацию работы в области НИОКР, новых материалов, создания телекоммуникационных сетей пятого поколения, производства роботов. При этом развитие технологий ИИ отмечено как отдельный приоритет. В 2016 году вышли «Руководящие мнения Госсовета КНР по активному внедрению инициативы Интернет+». В этом документе искусственный интеллект наряду с другими технологиями (большие объемы данных, блокчейн, машинное обучение) рассматривается как приоритетная область государственной стратегии, призванная ускорить использование информационных и коммуникационных технологий для развития умной промышленности.

Наконец, в июне 2017 года Госсовет КНР выпустил «Программу развития искусственного интеллекта нового поколения» — рубежный документ для концептуализации публичного подхода Пекина к развитию ИИ. В нем определены стратегические цели страны (по крайней мере публично декларируемый аспект), заданы сроки их достижения, а также описаны бюрократические механизмы работы и источники финансирования. Принятие Программы 2017 года ставит КНР в один ряд с державами, сформулировавшими публичные национальные стратегии развития ИИ. В документе говорится, что искусственный интеллект стал новой сферой международной конкуренции. Это стратегическая технология, которая будет определять будущее развитие, международную конкурентоспособность Китая, а также его национальную безопасность и уровень влияния в мире.

Китайская «Программа развития искусственного интеллекта нового поколения» ставит перед страной три стратегических цели. Первая — к 2020 году ИИ Китая должен оказаться на одном уровне с аналогичными отраслями в основных развитых странах. При этом расходы на саму отрасль ИИ должны составить 22,5 млрд долларов, а на развитие смежных отраслей — более 150 млрд долларов. Вторая цель — к 2025 году необходимо достичь лидирующих позиций в некоторых отдельных областях ИИ, фундаментальная отрасль будет аккумулировать 60 млрд долларов, смежные — 745 млрд долларов. Наконец, к 2030 году Китаю предстоит стать главным мировым центром инноваций в сфере ИИ, к этому времени вложения в фундаментальную отрасль составят 150 млрд долларов, в смежные — 1,5 трлн долларов.

Как именно достичь этих стратегических целей, по крайней мере на первом этапе, поясняет «Трехлетний план действий по продвижению развития отраслей искусственного интеллекта нового поколения». Этот документ, выпущенный Министерством промышленности и информатизации КНР (головной орган, обязанный координировать реализацию программы со стороны правительства) в декабре 2017-го, охватывает период до 2020 года. В нем говорится, что нужно, во-первых, стимулировать развитие умной продукции: подключенные к интернету автомобили, умные роботы и беспилотные летательные аппараты (БПЛА), системы распознавания лиц и голоса, машинный анализ медицинских изображений. Во-вторых, необходимо совершить прорыв в ключевых фундаментальных технологиях, прежде всего в разработке чипов и нейросетей, а также платформ с открытым исходным кодом. Наконец, следует повсеместно внедрять в производственные процессы ключевые технологии искусственного интеллекта.

Трехлетний план перекликается с другим документом. Министерство науки и технологий КНР выпустило список из 13 технологических проектов, приоритетных для масштабных государственных инвестиций. Эти проекты должны быть реализованы до 2021 года. Самый заметный из них — создание чипа для ИИ, который по производительности и энергоэффективности будет в 20 раз превосходить американский Nvidia Tesla M40 GPU — один из наиболее широко используемых на сегодня чипов для ИИ.

ОСНОВНЫЕ ЗАДАЧИ РАЗВИТИЯ ИИ В КИТАЕ

Помимо декларируемых экономических целей, достижение которых должно позволить Китаю занять лидирующие позиции в глобальном экономическом укладе будущего и конкурировать с США и другими развитыми странами с позиции силы, правительственная «Программа развития искусственного интеллекта» призвана обеспечить внутреннюю и внешнюю безопасность страны.

Прежде всего, речь идет о создании в Китае на базе технологий ИИ новой системы для поддержания в стране социально-политической стабильности («системы социального доверия» или «социального кредита»). План ее формирования изложен в принятой Госсоветом в 2014 году «Программе создания системы социального кредита на 2014–2020 годы». Согласно этой программе, на всей территории КНР должна быть сформирована универсальная система оценки граждан, компаний и НКО. Каждому физическому и юридическому лицу будет присвоен рейтинг «социального доверия» на основании данных о его социальном поведении. С помощью ИИ и в соответствии с алгоритмами, утвержденными государством, будут проанализированы все доступные данные о человеке или компании, включая их онлайн-поведение. Обладатели высокого рейтинга получат социальные и экономические льготы, обладатели низкого — подвергнутся ограничениям.

Таким образом партия рассчитывает получить инструмент, позволяющий не только осуществлять социальный контроль, но и регулировать социальное поведение. Поощрения и наказания будут направлять поведение граждан в нужное партии русло, поддерживая основы политической стабильности. Однако работа этой системы, которая сейчас активно тестируется в различных регионах КНР, возможна только при высоком уровне развития технологий ИИ. Система социального доверия в Китае по-прежнему крайне фрагментарна, и именно потому, что до сих пор не создана единая технологическая и нормативная база, позволяющая всем государственным и региональным структурам взаимодействовать в режиме реального времени. Власти на местах проводят различные эксперименты по внедрению системы, но никаких стимулов делиться своими достижениями в этой области с соседними провинциями и предоставлять «конкурентам» свои данные у них нет. Кроме того, налаживание системы, охватывающей всю страну, возможно лишь при автоматизации процессов обмена информацией и контроля. Такие технологии, как ИИ и большие данные, должны играть в этих процессах ключевую роль. Фрагментарность системы социального доверия, от которой по-прежнему не удалось избавиться, показывает, что уровень развития необходимых технологий на данный момент недостаточен.

Но для китайского руководства ИИ служит не только средством укрепления внутренней стабильности. Это еще и важная технология, которая позволит Народно-освободительной армии Китая (НОАК) вести боевые действия в условиях глобальной информатизации военного дела. В январе 2017 года председатель КНР Си Цзиньпин объявил о создании Центральной комиссии по вопросам интегрированного гражданского и военного развития. Задача нового органа, руководимого тем же Си Цзиньпином, — интеграция гражданских технологических решений в создание новых видов вооружения для НОАК. И искусственный интеллект здесь особенно важен для разработки многих систем. Однако именно прогресс в гражданской сфере применения ИИ имеет, по мнению Пекина, важнейшее значение для развития всей отрасли.

ЧЕТЫРЕ ФАКТОРА РАЗВИТИЯ ИИ В КИТАЕ

Китайская правительственная стратегия весьма конкретно описывает движение к намеченным целям. Госсовет КНР выделяет четыре основных фактора развития ИИ: «железо», данные, разработка и создание алгоритмов, а также коммерческая экосистема ИИ и смежных отраслей. Сегодня страна благодаря огромному населению обладает единственным бесспорным преимуществом — самым большим в мире объемом данных. Коммерческая экосистема ИИ и смежных отраслей в Китае также благоприятна, поскольку в области ИИ в Китае доминируют три технологических гиганта: Baidu, Alibaba и Tencent (частные коммерческие компании, которые при этом тесно связаны с государством). За счет масштабов своей деятельности они могут практически сразу внедрять новые разработки в различные продукты и услуги.

Тем не менее большие объемы данных не всегда автоматически обеспечивают превосходство в комплексном развитии ИИ. Академия общественных наук КНР, опубликовавшая в 2019 году «Белую книгу развития ИИ», признает, что в Китае по количеству и качеству накопленных данных, а также уровню развития алгоритмов ИИ для использования этих данных лидируют сферы общественной безопасности, финансов и ретейла. В то же время другие отрасли: развлечения, транспорт, образование, медицина — в этом отношении по-прежнему сильно отстают. Сэмм Сакс, изучающая кибербезопасность и цифровую экономику КНР в мозговом центре «Нью-Америка» (Samm Sacks, Cybersecurity Policy and China Digital Economy Fellow at New America), отмечает: даже если предположить, что данные — это принципиальный фактор лидерства в ИИ, большое значение имеет не столько их количество, сколько разнообразие. Поскольку хорошо натренированный алгоритм распознавания лиц европеоидной расы может некорректно работать с лицами негроидной расы, а алгоритм распознавания речи на французском языке, например, непросто переобучить на английский, — для обеспечения глобального лидерства в технологиях ИИ собранные данные должны также носить глобальный характер. Компании США в отличие от китайских конкурентов собирают данные именно в глобальном масштабе, тогда как китайские стартапы получают серьезные преимущества на собственном внутреннем рынке. С одной стороны, это помогло таким, как Tencent, Alibaba, SenseTime, Megvii, занять лидирующие позиции в Китае. Однако в глобальном масштабе конкуренция с американскими компаниями по-прежнему представляется затруднительной. К примеру, несмотря на практически дуопольное положение Alibaba и Tencent на китайском рынке мобильных платежей, анонсированная летом прошлого года компанией Facebook собственная криптовалюта Libra вызвала в Китае серьезное беспокойство как у представителей китайских компаний, так и у китайских финансовых регуляторов. Стало понятно, что Alibaba и Tencent не могут сравниться с Facebook, с его 2,3 млрд пользователей по всему миру, не только по абсолютному числу пользователей (у двух китайских компаний совместно их число не доходит до 2 млрд), но и по степени географического охвата.

Наконец, преимущество в данных для китайских компаний нивелируется сильным отставанием страны по двум другим важнейшим направлениям: фундаментальным технологиям («железо») и квалифицированным кадрам (разработка и создание алгоритмов).

Поэтому власти КНР делают упор на развитие фундаментальных технологий. В ходе коллективной учебы Политбюро ЦК (девятой по счету с XIX съезда КПК) впервые обсуждался вопрос дальнейшего развития ИИ. Выступая на этой встрече, председатель КНР, генеральный секретарь КПК Си Цзиньпин подчеркнул, что фундаментальные технологии должны стать главным направлением развития ИИ в Китае (по крайней мере именно это в открытой части его выступления подчеркнуло государственное информагентство «Синьхуа»).

Почему именно так выстроены приоритеты, понятно. Китай крайне зависим от импорта зарубежных чипов и микросхем, преимущественно американских. В самой стране их производится лишь 16% от числа потребляемых. При этом ежегодный импорт составляет 200 млрд долларов, что даже больше китайского импорта нефти. Случай с китайской телекоммуникационной компанией ZTE продемонстрировал руководству КНР, насколько опасна зависимость от зарубежных технологий. Министерство торговли США обвинило ZTE в незаконных поставках телекоммуникационного оборудования в Иран и запретило американским компаниям экспорт любых комплектующих для ZTE. Этот запрет поставил бизнес китайской компании на грань выживания, поскольку основные микроэлектронные компоненты для ZTE поставлялись из США. Компания даже объявила о приостановке торгов своими акциями на Шанхайской и Шэньчжэньской биржах, а также об остановке операционной деятельности. Правда, очень скоро президент США Дональд Трамп объявил об отмене запрета на поставки комплектующих ZTE, и краха технологического гиганта удалось избежать. Однако именно после этого случая председатель Си Цзиньпин начинает чаще заявлять о том, что Китаю необходимо опираться на собственные силы в технологическом секторе.

Еще большие проблемы возникли у компании Huawei. В мае 2019 года Министерство торговли США включило ее в черный список. С того момента американским компаниям, которые хотели поставлять Huawei свою продукцию, нужно было получать специальную лицензию Минторга. При этом в Минторге не скрывали, что получить ее будет непросто. Министерство предпочитает запрещать какие-либо поставки для Huawei. В результате смартфоны Huawei, например, которые были произведены после вступления в силу запрета американского Минторга, оказались отрезаны от американской экосистемы приложений Google play и других сервисов Google: Gmail, YouTube и т. д. В Huawei возможные потери от американских санкций оценивали в 30 млрд долларов. И хотя по итогам 2019 года китайская компания сообщила о росте выручки на 20% по сравнению с 2018-м, на рынке мобильных устройств она понесла значительные потери: в Европе, на Ближнем Востоке и в Африке уровень прибыли не изменился по сравнению с 2018 годом, а в Азиатско-Тихоокеанском регионе даже снизился. При этом 59% продаж пришлось на домашний рынок в Китае.

Тем не менее поначалу запрет Минторга США не слишком сильно отражался на бизнесе Huawei в целом и тем более на китайских возможностях по развитию ИИ. Во-первых, временная лицензия Минторга неоднократно продлевалась, поскольку американские производители просили «не рубить с плеча». Все-таки Китай был крупнейшим рынком сбыта их продукции. Huawei, например, в 2018 году потратила 11 млрд долларов на закупку комплектующих только у трех американских производителей: Qualcomm, Intel и Micron Technology Inc. Кроме того, оказалось, что высокотехнологичные производители могут легко обойти американское законодательство. Если американских комплектующих в поставляемой продукции не более 25%, она не попадала под ограничения Минторга. Власти США в феврале обсуждали возможность снизить этот порог до 10%, но тогда с возражениями выступил Пентагон, заявивший, что такая мера лишила бы американских производителей рынка сбыта, доходов и, как следствие, — средств для проведения дальнейших исследований и разработок.

Однако теперь власти США пытаются найти новые способы ограничить поставки собственных технологий в Китай. В частности, администрация Трампа в мае 2020 года внесла изменения в правила контроля за товарами, произведенными за рубежом, но содержащими компоненты, технологии или программное обеспечение американского происхождения (Foreign Direct Product Rule). Теперь Минторг США сможет запрещать поставки не только американских комплектующих, но также и тех, что произведены с использованием американских технологий или оборудования. Например, под запрет может попасть ввоз чипов Taiwan Semiconductor Manufacturing Co., поскольку в их производстве во всем мире применяется в основном оборудование от трех американских поставщиков: LA Corp, Lam Research and Applied Materials. Естественно, без «железа» развитие ИИ невозможно ни в одной стране, в том числе и в Китае. При этом поставки высокотехнологичных чипов сегодня в любом случае замыкаются на США, и в нынешних условиях обострения напряженности между двумя странами Китай оказывается в весьма уязвимом положении.

Вторая важнейшая задача — подготовка квалифицированных кадров и привлечение высококлассных специалистов из-за рубежа. Китай совершил колоссальный скачок в области регистрации интеллектуальной собственности на ИИ-разработки. За пять лет число китайских патентов в области ИИ выросло в десять раз: в 2018 году страна подала 30 тысяч патентных заявок по ИИ — в 2,5 раза больше, чем США. Тем не менее в технологиях ИИ США сохраняют мировое лидерство, особенно по части фундаментальной науки и исследовательских платформ. Так, открытые программные платформы для машинного обучения TensorFlow и PyTorch, на которых работают практически все специалисты мира по ИИ, разработаны компаниями Google и Facebook соответственно. Попытки сделать подобную платформу предпринимала Baidu со своим продуктом PaddlePaddle, так, впрочем, и не получившим поддержки со стороны мировых разработчиков. Сейчас с аналогичным продуктом на рынок выходит Megvii — ведущий китайский стартап в области компьютерного зрения и распознавания лиц. Однако вопрос, насколько эта платформа сможет конкурировать с признанными в мире TensorFlow, PyTorch или Caffe, по-прежнему остается открытым.

Согласно данным Artificial Intelligence Index Report, в 2019 году Китай выпустил 28% всех мировых публикаций в области ИИ. Евросоюз при этом насчитывает 27% таких работ. Однако с точки зрения научной ценности в мире пока лидируют американские публикации: их цитируемость на 50% выше, чем у китайских. Кроме того, в КНР ощущается острая нехватка квалифицированных кадров в области ИИ. По оценкам Министерства промышленности и информатизации КНР, для реализации поставленных задач потребуется около 5 млн специалистов в этой области. Сегодня в мире всего 1,9 млн таких профессионалов, при этом в США их 850 тыс., а в Китае лишь 50 тыс., и из них более 43% приехали из США. Примерно 2500 компаний в мире занимаются исследованием, разработкой и практическим применением искусственного интеллекта, и, как признает центр исследований Tencent, компании из США занимают львиную долю этого рынка, опережая Китай по всем аспектам исследований и разработок. В области разработки процессоров и чипов трудятся 33 американских и 14 китайских компаний. В сфере обработки естественного языка, компьютерного зрения и распознавания изображений заняты 586 американских и 273 китайские компании. По машинному обучению, умным БПЛА и роботам, самоуправляемым автомобилям показатели составляют 488 и 304 соответственно.

В «Программе развития искусственного интеллекта нового поколения» и в «Трехлетнем плане действий» указано, что нужно стимулировать местные компании к слиянию и поглощению иностранных партнеров. Успехи такой политики налицо: несколько лет назад компания Baidu основала научно-исследовательский центр в Кремниевой долине (Silicon Valley Artificial Intelligence Lab), в 2017 году — открыла там же второй центр по исследованиям и разработкам самоуправляемых автомобилей в рамках своего проекта Apollo. Вскоре открылась третья лаборатория Baidu в США — Business Intelligence Lab — по исследованию и обработке больших объемов данных. Другой технологический гигант — компания Tencent — создала центр исследований искусственного интеллекта в Сиэтле. По данным Rhodium Group, венчурные инвестиции КНР в технологический сектор США выросли с 376 млн долларов в 2013 году до 3,1 млрд долларов в 2018-м. Однако за год торговой войны с США и технологического противостояния объемы китайских венчурных инвестиций в страну сократились с 14,8 млрд долларов в 2018 году до 4 млрд долларов в 2019-м. Китайские компании стараются уйти в более дружественные юрисдикции. Baidu объявила, что часть ее R&D-подразделения Apollo она перемещает из США в Китай. О переводе своего центра исследований из США в Канаду сообщила и Huawei.

Активно привлекаются для работы внутри Китая и иностранные специалисты. Власти стараются создать для них благоприятные условия: ученым и разработчикам в области высоких технологий китайская виза выдается на срок от 5 до 10 лет, при этом они могут въезжать в страну неограниченное число раз. Китайские компании не жалеют денег и на привлечение специалистов из иностранных компаний-конкурентов: высококлассному ученому в Китае могут предложить до миллиона долларов в год.

Китай уже много лет последовательно реализует политику привлечения иностранных специалистов, в первую очередь ради получения зарубежных технологий и опыта. Еще в 2008 году Госсовет КНР опубликовал масштабную программу «Тысяча талантов», согласно которой зарубежным ученым высокого класса, готовым переехать в Китай, без лишних бюрократических формальностей выдавались большие гранты (до 1 млн юаней) на собственные исследования и разработки. При этом власти КНР старались обеспечить благоприятную академическую среду, предоставить специалистам довольно большую свободу для их исследований и не обременять муторной бумажной работой и отчетностью. Позднее под «Тысячу талантов» стали попадать и ученые, продолжавшие параллельно трудиться в ведущих научно-исследовательских структурах по всему миру, но преимущественно в США. В 2018 году в отчете Белого дома об экономической агрессии Китая программа «Тысяча талантов» была названа «методом получения американских технологий и интеллектуальной собственности». С тех пор американских ученых (преимущественно китайского происхождения) регулярно стали уличать в «двойной игре». Сохраняя свое основное место работы в исследовательских институтах и организациях США, они параллельно становились участниками «Тысячи талантов», получая финансирование в рамках этой китайской программы. Причем научные исследования, поддерживаемые ею, как правило, полностью совпадали с теми, что велись этими учеными на основном месте работы в американских институтах. После обострения торговых противоречий и технологического противостояния с США обмен научными исследованиями и интеллектуальной собственностью между двумя странами значительно сократился. Участие в «Тысяче талантов» автоматически ставило американского ученого под подозрение в шпионской деятельности и в лучшем случае оставляло пятно на его репутации, в худшем — вело к уголовному преследованию. Обмен знаниями между научным сообществом и техническими специалистами двух стран стал настолько токсичным, что даже совместная работа экспертов от КНР и Соединенных Штатов на площадках международных организаций по стандартизации была фактически парализована. В результате Министерство торговли США было вынуждено взяться за разработку отдельного документа, регламентирующего взаимодействие американских и китайских специалистов в выработке международных стандартов, в частности, в области 5G. Новые правила должны внести ясность в процесс обмена знаниями и технологиями и сделать возможными контакты американских и китайских компаний хотя бы для выработки общих технологических стандартов.

ИНСТРУМЕНТЫ ПОДДЕРЖКИ

«Программа развития искусственного интеллекта нового поколения» должна служить не столько практическим руководством к действию, сколько общим ориентиром для центральных и местных властей. Чиновники могут выбрать одну из областей «Программы», наиболее подходящую для их конкретного региона, и развивать ее, разбавляя собственными инициативами. Так, например, власти традиционно беднейшей провинции Гуйчжоу решили сделать ее «всекитайским дата-центром» — этому способствует благоприятно холодный климат и гористая местность. Китайский технологический гигант Tencent уже строит в горах гигантское подземное хранилище данных площадью 30 кв. км. Похожий дата-центр создается в Гуйчжоу и для сервиса Apple iCloud. Строительство должно быть закончено в 2020 году, центр будет занимать площадь в 67 га. В результате за последние несколько лет инвестиции в IT-сектор в Гуйчжоу выросли на 378%. Только за 2017 год в сервисы, связанные с передачей, хранением и обработкой данных, было вложено 2,8 млрд долл. Беднейшая некогда провинция в первом квартале 2018 года стала одной из немногих, показавших двузначные темпы роста ВВП — 10,1%.

Власти Китая всячески поддерживают местных производителей и разработчиков чипов, предоставляя им налоговые льготы, административные преференции и, главное, прямое финансирование. Так, например, Государственный инвестиционный фонд по поддержке китайских производителей чипов и микросхем аккумулировал 31,5 млрд долларов. В КНР работает треть мировых технологических стартапов с капитализацией более 1 млрд долларов. во главе с такими крупными, как Baidu, Alibaba и Tencent (BAT). В большинство стартапов прямые или непрямые инвестиции пришли именно от BAT. Министерство науки и технологий КНР сформировало из представителей этих компаний первую рабочую группу по развитию технологий ИИ нового поколения, где Baidu будет отвечать за самоуправляемые автомобили, Alibaba — за умные города и мозговой центр городской среды, а Tencent — за компьютерное зрение. При этом BAT не скрывают, что делятся c государством большими данными в случае необходимости, открывают в компаниях партийные комитеты. Обсуждается также возможность формализации этих отношений — приобретение государством доли в 1% в компаниях. В «Программе развития искусственного интеллекта нового поколения» сказано, что ИИ стал новой сферой международной конкуренции. Это стратегическая технология, от которой зависит будущее развитие, международная конкурентоспособность страны, а также ее национальная безопасность и уровень влияния в мире. Таким образом, власти страны надеются с помощью ИИ не просто трансформировать свою модель экономического роста, но и расширить геополитическое влияние КНР, а также модернизировать армию и укрепить обороноспособность страны. Председатель КНР Си Цзиньпин не раз подчеркивал важность военно-гражданской интеграции, необходимость устранения барьеров между коммерческой экономикой и военно-промышленной базой. Иными словами, ИИ и связанные с ним отрасли рассматриваются как технологии двойного назначения. Развитие их применительно к военным и гражданским целям предполагается, видимо, осуществлять синхронно. Неслучайно еще в 2015 году председатель Си Цзиньпин заявил о необходимости «вывести военно-гражданскую интеграцию на уровень государственной стратегии», а в 2017 году эта интеграция была определена как одна из семи стратегий высшего порядка.

ПОЗИЦИЯ КИТАЯ ПО ВОПРОСАМ МЕЖДУНАРОДНОГО РЕГУЛИРОВАНИЯ В СФЕРЕ ИИ

В разделе «меры безопасности» «Программы развития искусственного интеллекта нового поколения» отмечается, что вместе с совершенствованием технологий должны развиваться и соответствующие законы, нормативные акты, устанавливаться этические нормы для управления ИИ. В документе признается, что технологии ИИ неизбежно повлекут за собой социально-этические и правовые проблемы. Среди конкретных продуктов, требующих законодательного регулирования, названы самоуправляемые автомобили, автономные роботы.

В ноябре 2017 года Китайская академия информации и телекоммуникации вместе с Tencent выпустила книгу «Искусственный интеллект: национальная стратегическая инициатива». Две главы посвящены этическим проблемам и правовому регулированию ИИ. Авторы рассматривают проблемы отклонения действий машины от заранее запрограммированных в ней разработчиками поведенческих паттернов и целей. Поднимается проблема искусственного суперинтеллекта — когда машина обретет мышление, схожее с человеческим, и сможет сама обрести целеполагание. Авторы при этом отмечают, что на национальном уровне эти проблемы решить непросто и для выработки мер, регулирующих базовые морально-этические принципы ИИ, необходимо международное сотрудничество.

В начале 2018 г. Китай опубликовал «Белую книгу по стандартизации искусственного интеллекта». В ее составлении приняли участие 30 организаций: научно-исследовательские институты, аналитические центры, частные технологические компании, в том числе Институт стандартизации электронных технологий КНР, Академия общественных наук КНР, а также компании Baidu, Alibaba, Tencent и Huawei. В документе описываются существующие стандарты, регулирующие ИИ как в Китае, так и в других странах. «Белая книга» предлагает новую всеобъемлющую систему разработки стандартов, которая бы регулировала и фундаментальные понятия ИИ, и конечные продукты, и области приложения технологии. Предлагается новая структура для разработки стандартов ИИ в шести категориях:

1) основы (базовые понятия, эталонная архитектура);

2) платформы и поддержка (умные сенсоры, чипы, облачные вычисления, большие данные);

3) ключевые технологии (распознавание лиц, распознавание голоса, компьютерное зрение, дополненная реальность и т. д.);

4) продукты и услуги (умные роботы, автономные дроны, самоуправляемые автомобили);

5) приложения (умное производство, умная логистика, умные города и т. д.). Шестая категория стандартов — безопасность и этика — является сквозной для всех категорий. Имеется в виду, что параллельно с разработкой стандартов в вышеперечисленных пяти категориях к ним должны отдельно разрабатываться стандарты, обеспечивающие безопасность и этическое использование этих технологий. В области этики документ предлагает четыре базовых принципа:

1.  интересы человека,
2.  ответственность,
3.  прозрачность,
4.  согласованность прав и обязанностей.

Последний принцип направлен, с одной стороны, на согласование коммерческих интересов компаний и, с другой — на сохранение прозрачности систем ИИ.

«Белая книга» была представлена китайской стороной на проходившем в Пекине первом заседании Технического комитета по искусственному интеллекту Международной организации по стандартизации (ISO/IEC JTC 1/SC 42). На данный момент 85% международных стандартов, в том числе в области ИИ, разработано как раз Техническим комитетом ISO. В него входят представители почти двух десятков стран, включая США, КНР, Германию, Великобританию, Францию, Россию, Канаду — мировых лидеров по развитию ИИ. Китайская «Белая книга» представила 23 стандарта в области ИИ, которые нужно срочно разработать и принять для дальнейшего нормального развития этих технологий. Около 20 стандартов из «Белой книги» теперь рассматриваются к принятию ISO, в частности язык формы представления данных нейросетей, стандарты компрессии моделей, карты знаний. Можно считать это начальным успехом Пекина в установлении международных стандартов ИИ.

Китай ставит перед собой амбициозную задачу — стать мировым лидером в области искусственного интеллекта, и власти страны понимают всю важность разработки международных стандартов. Технологии ИИ пронизывают самые разные отрасли экономической деятельности и социальной сферы, поэтому создать единое регулирование невозможно. Остается разрабатывать новое отраслевое регулирование и отдельные стандарты. И Китай пытается внедрить в технологии ИИ как можно больше собственных стандартов. Ведь чем больше стандартов, разработанных, в частности, китайскими технологическими компаниями, будет принято в мире, тем большее конкурентное преимущество получат эти компании. Во-первых, принятие стандартов влечет за собой передачу собственных запатентованных технологий, а их использование предусматривает получение роялти. Во-вторых, тот, кто устанавливает стандарты, получает совместимые системы и огромный массив данных, на котором можно тренировать новые продукты и делать их, соответственно, универсальными для всех. Кроме того, Китаю важно получить «право голоса», стать «законодателем мод» в технологии, которая по своей значимости сравнивается с электричеством XXI века. Например, на заседании подкомитета по ИИ Объединенного технического комитета № 1 ИСО/МЭК 42 СТК37 было решено, что комитет запросит техническое руководящее бюро ISO предоставить ему полномочия для разработки стандартов в области не только технических, но и  социальных вопросов, связанных с ИИ. Если полномочия Технического комитета будут столь широкими, Китай получит возможность влиять на развитие технологий ИИ и продвигать собственную повестку в формировании не только технических, но и социальных международных норм. Институционально этому может способствовать и структура руководства Технического комитета по искусственному интеллекту, председателем которого до 2021 года избран главный директор Huawei Technologies Уоель Уильям Диэб (Wael William Diab).

На уровне компаний Китай также стремится участвовать в разработке международных норм в области ИИ. Так, Baidu стала первой китайской компанией, присоединившейся к «Партнерству по искусственному интеллекту» (Partnership on AI, PAI). Эта некоммерческая организация, которую Amazon, Google, Facebook, IBM и Microsoft основали в 2016 году, разрабатывает этические рекомендации для исследований в области ИИ. «Партнерство по искусственному интеллекту» объединяет академические, исследовательские, общественные организации; компании, которые разрабатывают и используют технологии ИИ. Задача организации — выявлять и изучать лучшие методики использования технологий ИИ, препятствуя возможным нарушениям международных конвенций или прав человека.

Кроме того, китайская технологическая компания YITU и Офис по содействию инвестициям и технологиям Организации Объединенных Наций по промышленному развитию (ЮНИДО) подписали соглашение о стратегическом партнерстве. Документ предусматривает содействие экономическому росту развивающихся стран с использованием технологий ИИ и позволит компании YITU продвигать собственные технологии на развивающихся рынках. Компания отмечает, что будет в партнерстве с Офисом по содействию инвестициям и технологиям внедрять за рубежом свои компетенции и продукты в области умного здравоохранения, общественной безопасности, финансовых услуг и строительства умных городов.

Китай развивает международное сотрудничество в сфере ИИ и на уровне образовательных учреждений. Например, создан китайско-французский консорциум по ИИ, объединяющий восемь ведущих университетов Китая и Франции, в том числе Университет Цинхуа, Чжэцзянский университет, Парижский университет Сорбонна. Предполагается, что консорциум станет новой площадкой для совместных междисциплинарных исследований в области ИИ, а также выявления и подготовки талантливых кадров.

Вместе с тем очевидно, как уже было отмечено, что власти КНР рассматривают ИИ как отрасль двойного назначения. Поэтому Китай стремится продвигать собственные стандарты в этой области на площадках международных организаций, занимающихся регулированием в военной сфере. Так, в апреле 2018 года на заседании группы правительственных экспертов (ГПЭ) по смертоносным автономным системам вооружений (САС) Китай первым из постоянных членов Совета Безопасности ООН поддержал запрет на использование таких систем. Правда, с оговоркой, что смертоносные автономные системы вооружений — это системы, полностью исключающие вмешательство и контроль со стороны человека на протяжении всего процесса выполнения боевой задачи. Иными словами, автономные системы вооружений, где хотя бы технически предусмотрена возможность контроля со стороны человека, под поддержанный Китаем запрет не попадают. Это как раз те вооружения, разработками которых в данный момент активно занимается Китай. Ровно в тот же день, когда китайская делегация на заседании ГПЭ поддержала запрет на использование смертоносных автономных систем вооружений, ВВС КНР объявили о предстоящих учениях по использованию боевых дронов, работающих на основе технологий роевого интеллекта. По оценочным подсчетам Пентагона, проведенным еще в 2015 году, к 2023 году на вооружении КНР должно состоять 41 800 САС, что соизмеримо с числом дронов, используемых армией США.

В Китае нет открыто опубликованной программы развития ИИ в военной сфере. Однако, как отмечает Эльза Кания, участник программы «Технология и национальная безопасность» при Центре новой американской безопасности, китайские военные понимают необходимость интеллектуализации ВПК. Будущие военные действия, вероятно, будут обезличены, неосязаемы и неслышны. Китай, считает Кания, ведет активные разработки в области БПЛА, полуавтономных подводных беспилотников, самоуправляемых боевых машин. Китай даже запустил первую в мире университетскую программу подготовки молодых специалистов для создания автономных вооружений. Пекинский технологический институт отобрал около 30 одаренных выпускников школ, которые будут участвовать в четырехлетнем эксперименте по разработке автономных боевых систем, оснащенных ИИ. У каждого студента будет по два куратора — ученый и представитель военных структур. Группе предстоит проектировать автономные системы вооружений в головном офисе компании Norinco — гигантской госкорпорации, создающей продукцию для китайского ВПК. По окончании четырехлетней программы ее участники смогут получить ученую степень и продолжить работу в области создания умных вооружений. Поэтому не исключено, что позиция Китая, выраженная им на заседании ГПЭ, объясняется стремлением ограничить лишь те системы вооружений, в которых у Китая на данный момент нет подавляющего преимущества, оставив при этом свободу для маневра в стратегически важных для себя областях военного применения ИИ. Как отмечает Эльза Кания, это дает КНР большую гибкость для развития компетенций в области смертоносных автономных систем вооружений, сохраняя формальную приверженность запрету на использование роботов-убийц. В конце концов, такая риторика может быть использована для давления на стратегических соперников, чьи политические и военные элиты более восприимчивы к общественному мнению по этим вопросам.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Многие годы Китай придерживался стратегии догоняющего технологического развития, оставаясь в тени бесспорного мирового лидера — США. Однако цифровизация мировой экономики и быстрое развитие таких прикладных областей, как машинное обучение, основанное на больших данных, дали Китаю возможность совершить технологический рывок в ИИ и претендовать на мировое лидерство в этой стратегической области уже в недалеком будущем. Условным рубежом можно считать 2017 год, когда Китай выпустил «Программу развития искусственного интеллекта нового поколения», рассчитанную до 2030 года. Конечная стратегическая цель этой программы — сделать Китай мировым лидером в фундаментальной сфере ИИ и смежных отраслях. Китайская правительственная стратегия весьма конкретна в описании его движения к намеченным целям. Так, Госсовет КНР выделяет четыре основных фактора развития ИИ: «железо», данные, разработка и создание алгоритмов, коммерческая экосистема ИИ и смежных отраслей. Страна сегодня обладает единственным бесспорным преимуществом — самым большим в мире объемом данных. Коммерческая экосистема ИИ и смежных отраслей в Китае также благоприятна, поскольку в области исследований ИИ в Китае доминируют крупнейшие технологические компании, которые за счет масштабов своей деятельности могут практически сразу внедрять новые разработки в различные продукты и услуги.

Однако в том, что касается фундаментальных исследований, разработки высокотехнологичных чипов и микросхем, а также в области человеческого капитала Китай по-прежнему сильно отстает от США. В поставках чипов и микроэлектронных компонентов, без которых невозможно развитие не только продуктов ИИ, но и всей цифровой инфраструктуры, Китай полагается на зарубежных партнеров, а те, в свою очередь, создают продукцию, основанную на американских технологиях. Поэтому США сохраняют серьезный рычаг давления на Пекин в технологическом противостоянии двух стран. В краткосрочном плане шаги Вашингтона (в том числе по ограничению экспорта в Китай любой продукции, где применяются американские технологии, даже если она произведена за пределами США) позволят сдерживать технологическое развитие Китая. С другой стороны, контуры новой технологической холодной войны между двумя крупнейшими экономиками мира становятся все отчетливее, что может подтолкнуть Китай к форсированию собственных технологических компетенций и фундаментальных исследований и разработок.

Для этого власти КНР не жалеют ресурсов. «Программа развития искусственного интеллекта нового поколения» призывает местные компании к слиянию и поглощению иностранных партнеров. За несколько лет практически все крупнейшие китайские технологические компании открыли R&D-центры за рубежом. Активно привлекаются иностранные специалисты и для работы внутри Китая. Власти КНР предоставляют им благоприятный визовый режим и различные административные льготы, а китайские компании и НИИ не жалеют материальных ресурсов на сверхвысокие зарплаты и гранты для ученых высшего класса.

Стремясь укрепить позиции Китая в мире и повысить «дискурсивный потенциал», власти страны продвигают собственные технологические стандарты, а также своих представителей на международных площадках и в организациях. С 2011 по 2020 год число представителей от Китая в секретариатах технических комитетов Международной организации по стандартизации ISO возросло на 73%. Китайские представители возглавляют четыре специализированных учреждения ООН: FAO, ICAO, ITU и Департамент по экономическим и социальным вопросам ООН. При этом никакая другая страна не возглавляет больше одной специализированной организации ООН. В начале 2018 года Китай опубликовал «Белую книгу по стандартизации искусственного интеллекта», которая была представлена на проходившем в Пекине первом заседании Технического комитета по искусственному интеллекту Международной организации по стандартизации.

Около 20 стандартов из «Белой книги» теперь рассматриваются к принятию ISO (в том числе язык формы представления данных нейросетей, стандарты компрессии моделей, карты знаний). Это можно считать начальным успехом Пекина в области установления международных стандартов ИИ.

Китай также активно участвует в выработке международного регламента по применению ИИ в военной сфере. Пекин — участник глобальной дискуссии об ограничениях для смертоносных автономных систем (САС) на площадке ООН. Как и другие игроки, Пекин считает международное регулирование военного применения ИИ и развития САС преждевременным, стремясь закрепить и развить собственные конкурентные преимущества в этой сфере. При этом власти КНР демонстративно выступают за запрет САС, но только тех, которые полностью автономны и ни на каком этапе применения не подразумевают участия человека. Таким образом, Китай, с одной стороны, стремится поддерживать имидж ответственного игрока на международной арене, а с другой — не связывает себя жесткими юридическими ограничениями для развития тех систем, в которых у КНР есть стратегическое преимущество. В ближайшем будущем, вероятно, Пекин останется лишь ответчиком в технологическом противостоянии с США и будет выступать за развитие международного сотрудничества, чтобы в долгосрочной перспективе создать необходимую базу для развития собственных компетенций и технологического суверенитета.

*                   *                   *

Развитие технологий искусственного интеллекта в России: цели и реальность

НИКОЛАЙ МАРКОТКИН,  ЕЛЕНА ЧЕРНЕНКО

Даже если развитие ИИ станет высшим приоритетом национального развития, шансы Москвы догнать Вашингтон и Пекин в этой сфере фактически равны нулю. Тем не менее при благоприятном стечении обстоятельств России вполне по силам стать крупным игроком и даже добиться локального лидерства по некоторым направлениям.

Руководство Российской Федерации уже несколько лет уделяет пристальное внимание технологиям искусственного интеллекта (ИИ). В частности, президент России Владимир Путин неоднократно заявлял о том, что лидер в сфере ИИ станет «властелином мира». Тем не менее вплоть до последнего времени Россия оставалась едва ли не последней из крупных стран, не имеющих собственной стратегии развития технологий ИИ.

Ситуация изменилась в октябре 2019 года, когда была утверждена «Национальная стратегия развития искусственного интеллекта на период до 2030 года» (далее — Стратегия). Созданию этого документа предшествовала длительная общественная дискуссия, как на официальных, так и на экспертных площадках. В частности, одним из главных «моторов» написания стратегии стал президент и председатель правления ПАО «Сбербанк» Герман Греф. Сбербанк является разработчиком «дорожной карты» развития ИИ в России. Именно Сбербанк сыграл роль координатора в создании российской стратегии развития технологий ИИ, которая в значительной степени получилась корпоративной: в написании документа также участвовали представители «Яндекса», Mail.ru Group и «Газпром нефти».

Те же компании вместе с примкнувшими к ним ПАО «МТС» и Российским фондом прямых инвестиций (РФПИ) сформировали альянс по развитию ИИ (AI-Russia Alliance), который будет продвигать российские технологии на основе ИИ. Соглашение о создании альянса было подписано 9 ноября 2019 года на конференции AI Journey, в которой принял участие Владимир Путин. Предполагается, что новое объединение будет лоббировать:

1. упрощение внедрения технологий ИИ;
2. участие бизнеса в разработке а) нормативной базы для беспилотного транспорта, б) законодательства в области промышленных и персональных данных.

По мнению участников альянса, эти меры должны ускорить развитие технологий ИИ в России. Кроме того, предполагается, что данное объединение будет координировать усилия бизнеса и научного сообщества, с тем чтобы достичь целей, заложенных в Национальной стратегии по развитию ИИ. Таким образом, можно говорить о том, что развитие в России технологий ИИ в ближайшие годы будет иметь четкий коммерческий вектор. При этом его драйверами выступят не столько стартапы, сколько крупные IT-компании.

Для руководства страны высокий приоритет развития ИИ определяется значительным, по российским меркам, финансированием отраслевых проектов. Отдельного упоминания заслуживает применение ИИ в военной промышленности — сфере, где позиции России традиционно прочны.

Тем не менее заявленная в российской стратегии амбициозная цель — стать одним из лидеров развития ИИ — представляется труднодостижимой из-за существующего отставания от ведущих технологических держав и ряда фундаментальных факторов, таких как малый объем рынка венчурных инвестиций. Более вероятен сценарий успешного развития отдельных направлений использования технологий ИИ, где возможно локальное лидерство России.

На международной арене Россия выступает против запрета смертоносных автономных систем (САС) и военного использования ИИ, однако участвует в диалоге с другими странами и игроками и поддерживает выработку четких универсальных правил и этических норм.

ПРИОРИТЕТЫ РОССИИ В СФЕРЕ ИИ

Национальная стратегия определяет две реперных точки развития ИИ в России — 2024 и 2030 годы. Предполагается, что к первой дате страна значительно улучшит позиции в этой сфере, а к 2030 году ликвидирует отставание от развитых стран и добьется мирового лидерства в отдельных направлениях, связанных с ИИ. При этом, согласно документу, ключевые приоритеты развития ИИ в России соотносятся с Национальными целями и стратегическими задачами развития РФ на период до 2024 года (так называемыми майскими указами Владимира Путина 2018 года). Среди приоритетов можно выделить следующие:

• ускорение технологического развития РФ, увеличение количества организаций, осуществляющих технологические инновации, до 50% от их общего числа;
• обеспечение ускоренного внедрения цифровых технологий в экономику и социальную сферу;
• создание в базовых отраслях экономики, прежде всего в обрабатывающей промышленности и агропромышленном комплексе, высокопроизводительного экспортно ориентированного сектора, развивающегося на основе современных технологий и обеспеченного высококвалифицированными кадрами.

Непосредственно в Стратегии также описаны фундаментальные цели развития ИИ в России: «Обеспечение роста благосостояния и качества жизни ее населения, обеспечение национальной безопасности и правопорядка, достижение устойчивой конкурентоспособности российской экономики, в том числе лидирующих позиций в мире в области искусственного интеллекта».

Для выполнения указанных целей Стратегия предусматривает ряд приоритетных областей развития ИИ, которые можно условно разделить на две группы: экономические и социальные.

К экономическим целям относятся:

• повышение эффективности процессов планирования и прогнозирования,
• автоматизация рутинных операций,
• использование автономных устройств,
• повышение безопасности труда,
• повышение лояльности потребителей,
• оптимизация подбора и обучения кадров.

Среди социальных целей:

• повышение качества услуг в сфере здравоохранения и образования;
• повышение качества государственных и муниципальных услуг, снижение затрат на их предоставление.

Стратегия также обозначает ряд задач, которые необходимо решить для успешного развития технологий ИИ в России:

• создание высокопроизводительных рабочих мест;
• обеспечение конкурентоспособных условий труда для специалистов в сфере ИИ;
• привлечение специалистов из-за рубежа;
• поддержка экспорта продуктов и услуг, созданных с использованием ИИ;
• создание стимулов для развития корпоративной науки и исследований;
• формирование комплексной системы безопасности при создании, развитии, внедрении и использовании технологий ИИ.

В Стратегии обозначены и критерии успешности политики по развитию технологий ИИ в России:

• увеличение числа компаний и организаций, разрабатывающих технологические решения на основе ИИ и при этом относящихся к мировым лидерам отрасли;
• рост числа отечественных патентов в сфере ИИ, применяемых в промышленности;
• увеличение числа государственных органов и общественных организаций, использующих технологии ИИ.

Последний «критерий успешности» увязывает документ с политикой цифровизации государственных услуг.

Значительное внимание в Стратегии уделено поддержке научных исследований со стороны как государства, так и частных инвесторов. К 2024 году должна существенно повыситься цитируемость российских ученых в сфере ИИ, а также количество зарегистрированных ими патентов и разработанных прикладных технологических решений. Кроме того, предполагается ревизия существующего нормативного регулирования для упрощения разработки технологий ИИ и внедрения решений на их основе (включая беспилотный транспорт). Документ акцентирует необходимость международного сотрудничества России по вопросам стандартизации и сертификации продуктов, созданных на основе ИИ.

Стратегия подчеркивает значимость подготовки специалистов в области ИИ. Помимо уже упомянутого привлечения кадров из-за рубежа, документ предлагает внедрить образовательные модули, связанные  с ИИ, на всех уровнях образования, создать соответствующие программы повышения квалификации и профессиональной переподготовки кадров. Подчеркивается необходимость повышения качества математического и естественно-научного образования, интеграция его с социально-гуманитарным. Согласно Стратегии к 2024 году в России должно значительно вырасти количество специалистов по ИИ, а к 2030-му в российских вузах должны появиться программы мирового уровня, которые позволят восполнить дефицит кадров.

Российская стратегия также уделяет внимание разработке и развитию отечественного программного обеспечения с использованием ИИ, созданию открытых библиотек ИИ, повышению доступности и качества данных и аппаратного обеспечения для решения задач в области ИИ.

Стоит отдельно отметить, что военные цели обозначены в документе исключительно в рамках «обеспечения национальной безопасности». Сама же Стратегия имеет явный уклон в сторону коммерческого использования ИИ.

ОЦЕНКИ ТЕКУЩЕГО РАЗВИТИЯ ИИ В РОССИИ

В отличие от Китая и США, Россия не является глобальным лидером в области технологий ИИ. Хотя в Стратегии заявлено, что «Российская Федерация обладает существенным потенциалом для того, чтобы стать одним из международных лидеров в развитии и использовании технологий искусственного интеллекта», достижение этой цели в краткосрочной и среднесрочной перспективе маловероятно. Тем не менее действительно существуют определенные сферы разработки и применения ИИ, где Россия имеет хороший задел и может преуспеть.

Заметим, что определить место России в гонке технологий ИИ не так просто, поскольку существующие международные рейтинги используют разную методологию. Во многих из них Россия отсутствует в принципе, что объяснимо: вплоть до ноября 2019 года у страны не было официальной стратегии развития ИИ.

К примеру, Government Artificial Intelligence Readiness Index 2019 от Oxford Insights поместил Россию на 29-е место из 194 между Исландией и Португалией по готовности правительства к использованию потенциала ИИ. Однако и признанный лидер развития ИИ Китай занимает в этом рейтинге лишь 20-е место, что объясняется особенностью методологии расчета (Китай отсутствует в индексе открытости данных OKFN Open Data Index, который учитывается в рейтинге).

В другом рейтинге, The Global AI Index, рассчитанном сайтом Tortoise Media, положение России еще хуже — 33-е место из 54. При этом крайне низко оценено коммерческое развитие ИИ в России, что вызывает определенные вопросы, учитывая, что в стране есть такие крупные технологические компании, как «Яндекс», Mail.ru Group и ПАО «Сбербанк» (рейтинг учитывает преимущественно стартапы). Одновременно Россия занимает 11-е место по показателю регулирования и общественного восприятия ИИ.

Таким образом, чтобы лучше понять уровень, на котором находятся эти технологии в России, имеет смысл посмотреть на отдельные показатели технологического развития, связанные с ИИ. К примеру, по количеству суперкомпьютеров, входящих в топ-500 мощнейших в мире, Россия в общемировом рейтинге находится сегодня на 15-м месте, между Саудовской Аравией и Южной Кореей. В то же время в ее распоряжении всего три подобных суперкомпьютера. Для сравнения, в Китае их 228, в США — 117, в Японии — 29.

Другой важный индикатор — количество научных публикаций по ИИ. Согласно рейтингу Scientific Journal Rankings, Россия по этому показателю находится на 31-м месте, между Австрией и Израилем, что представляется несколько заниженной оценкой. В то же время, если брать только 2018 год (последний, по которому доступна статистика), положение РФ выглядит чуть лучше — 22-е место.

При этом у России довольно хорошо обстоит дело с образованием в сфере компьютерных наук, к которым относится и машинное обучение. 16 российских университетов с данной специальностью попали в число 684 лучших вузов по версии World University Rankings 2019. Правда, в первой сотне оказались всего два отечественных университета — ИТМО и МГУ им. М. В. Ломоносова. Даже Московский физико-технический институт (МФТИ) расположился между 101-м и 125-м местами.

Один из ключевых показателей развитости ИИ в той или иной стране — количество стартапов, занимающихся развитием данных технологий. Согласно оценке компании TRACXN, в настоящее время в России насчитывается 168 стартапов в сфере ИИ. Для сравнения, TRACXN насчитали 6903 стартапа, связанных с ИИ, в США и 1013 в Китае. Надо отметить, что эти оценки несколько завышены, поскольку в списки «стартапов» включены крупные компании с 20- и 30-тилетней историей (например, в российском списке фигурирует ABBYY). Тем не менее они дают возможность оценить общую картину развитости рынков венчурных инвестиций в сфере ИИ.

Отчасти небольшое количество стартапов в сфере ИИ объясняется тем, что в России в этой отрасли доминируют уже устоявшиеся компании. Такая особенность отличает ее от большинства других развитых технологических держав. Согласно проекту «Карта искусственного интеллекта России», всего в России насчитывается 400 компаний, занимающихся разработкой в сфере ИИ.

Следовательно, можно заметить, что, несмотря на отдельные относительно развитые направления, Россия в настоящий момент далека от лидерства в сфере ИИ. Сергей Карелов, основатель и главный технический директор компании Witology, председатель Лиги независимых IT-экспертов, на основе анализа приведенных выше показателей определил место России в Cambrian AI Index¹ как 14-е из 14 возможных. По оценке эксперта, уровень развития технологий ИИ в России приблизительно равен уровню Франции и Финляндии, однако для РФ характерна недостаточно развитая ИКТ-инфраструктура.

ПРИМЕНЕНИЕ ИИ В ВОЕННОЙ СФЕРЕ

Говоря об уровне развития ИИ в России, необходимо сделать одну важную оговорку: по понятным причинам международные рейтинги не учитывают военные разработки. Между тем многие десятилетия именно военная наука и оборонная промышленность были локомотивами российского технологического развития. Особую роль военных в развитии российских технологий ИИ отмечают и некоторые международные эксперты. К примеру, профессор политологии Пенсильванского университета Майкл Горовиц высказывал мнение, что Россия и Китай способны бросить вызов военному превосходству США за счет применения ИИ.

В силу закрытого характера данных о военных разработках, достаточно трудно оценить уровень использования в них технологий ИИ. Тем не менее некоторые выводы можно сделать на основании публичных заявлений российских официальных лиц. Как представители Министерства обороны РФ, так и руководство России неоднократно подчеркивали, что в арсенале Вооруженных сил РФ имеется целая линейка вооружения, основанного на разработках в сфере ИИ. Это касается, например, беспилотников, истребителей, подводных роботов.

В частности, 1 марта 2018 года в Послании Президента РФ Федеральному Собранию Владимир Путин заявил, что в России разработан глубоководный беспилотный аппарат, способный двигаться с практически неограниченной дальностью и нести ядерный боеприпас. Предполагается, что такие автономные устройства, получившие название «Посейдон», поступят на вооружение Военно-морского флота РФ до 2027 года.

В марте 2018 года министр обороны РФ Сергей Шойгу призвал военных и гражданских ученых объединить усилия для разработки технологий ИИ, «развитие которых необходимо для парирования возможных угроз в области технологической и экономической безопасности России». Эти слова прозвучали на первой конференции «Искусственный интеллект: проблемы и пути решения», организованной на площадке Министерства обороны РФ по инициативе Российской академии наук при содействии Министерства образования и науки РФ. Разработки Минобороны России в сфере ИИ курирует Главное управление научно-исследовательской деятельности и технологического сопровождения передовых технологий. Оценить вложения России в развитие ИИ военного применения сложно. Но можно сделать приблизительный обзор связанных с Минобороны России структур, которые занимаются этой тематикой.

Представители государственной корпорации «Ростех» заявляли, что целый ряд ее дочерних компаний разрабатывают вооружения с использованием ИИ. Среди них концерны «Калашников» и «Техмаш», НПО «Высокоточные комплексы», АО «ЦНИИточмаш». В частности, элементы ИИ уже несколько лет используются в реактивных системах залпового огня, производимых «Техмашем». Выступая на итоговой коллегии Минобороны России в декабре 2019 года, Владимир Путин заявил, что: «Действовавшие ранее образцы вооружения и техники в Воздушно‑космических силах, ВМФ, в других видах и родах войск последовательно заменяются на современные, в том числе основанные на цифровых технологиях и искусственном интеллекте. Активно внедряются, осваиваются в ходе боевой учебы роботизированные комплексы и беспилотные аппараты, что в разы повышает возможности частей и подразделений».

Новые образцы российской военной техники активно тестируются в ходе сирийской кампании. Еще в 2016 году Минобороны России заявляло об использовании беспилотных летательных аппаратов (БПЛА) для контроля за соблюдением перемирия. В последующие годы в сирийском небе были замечены не только серийные модели БПЛА, такие как «Орлан-10» и «Форпост», но и опытные образцы, например средневысотный БПЛА большой продолжительности полета «Орион», потенциально способный нести вооружение. Автономные летательные аппараты — одно из наиболее перспективных направлений для внедрения и военного использования ИИ.

Точное количество беспилотных летательных аппаратов в арсенале российской армии неизвестно, однако в 2018 году начальник Управления строительства и развития системы применения беспилотных летательных аппаратов Генерального штаба Вооруженных сил Российской Федерации генерал-майор Александр Новиков оценил его более чем в 1,9 тыс. единиц. С тех пор их численность, вероятно, лишь возросла. В августе 2019-го Минобороны России опубликовало видео первого полета тяжелого ударного БПЛА С-70 «Охотник», разработанного ОКБ им. П. О. Сухого. Предполагается, что «Охотник» способен нести вооружение и поражать цели в воздухе и на земле.

В апреле 2020 года стало известно, что Минобороны России объявило о проведении закрытого конкурса на выполнение научно-исследовательской работы «Исследования по созданию экспериментального образца комплекса разработки, обучения и реализации глубоких нейронных сетей для нового поколения военных систем с искусственным интеллектом» (шифр «Каштан»). Изначальная (максимальная) цена контракта составила 387 млн 751 тыс. руб. В IV квартале 2020 года в Анапе планируется завершить строительство военного технополиса «Эра», специализирующегося на робототехнике, ИИ, информационной безопасности и суперкомпьютерах.

Резюмируя, отметим, что военное направление является одним из наиболее сильных с точки зрения развития технологий ИИ в России. Достижения российской армии в этой сфере признает и западное экспертное сообщество. К примеру, по мнению Роджера Макдермонта из Jamestown Foundation, новые российские системы боевого управления с использованием ИИ, продемонстрированные во время командно-штабных учений «Центр-2019», по скорости принятия решений могут дать ВС РФ стратегическое преимущество над войсками НАТО.

ИНСТРУМЕНТЫ ПОДДЕРЖКИ И ПОТЕНЦИАЛ РАЗВИТИЯ

Согласно проекту «дорожной карты» по развитию технологий ИИ, подготовленной Сбербанком в рамках контракта с правительством, на развитие ИИ в России до 2024 года планируется потратить 244 млрд руб. Интересно, что в более ранней версии «дорожной карты», опубликованной на сайте Министерства цифрового развития, связи и массовых коммуникаций РФ, предлагалось потратить на развитие ИИ 392 млрд руб., из которых 335 млрд руб. должно было прийтись на внебюджетные источники.

Кроме того, предлагается создать новый федеральный проект «Искусственный интеллект» в рамках нацпрограммы «Цифровая экономика» («дорожная карта» относится к другому федеральному проекту «Цифровой экономики» — «Цифровые технологии») с предполагаемым объемом затрат в 120 млрд руб. Отметим, что федеральный проект «Искусственный интеллект» также разработан Сбербанком. Планируется, что его будет курировать Министерство экономического развития РФ. Таким образом, в настоящее время существует путаница как в инструментах развития ИИ в России, так и в объеме средств, которые планируется потратить.

Возьмем за основу последний из опубликованных бюджетов «дорожной карты» — 244 млрд руб. Согласно информации в СМИ, значительную долю из указанных средств планирует вложить непосредственно Сбербанк. Организация готова инвестировать чуть менее половины суммы — 112 млрд руб. На федеральный бюджет приходится 91 млрд руб. В финансировании развития ИИ готов также принять участие РФПИ.

В ноябре 2019 года РФПИ сообщил, что привлек 2 млрд долларов от российских и международных партнеров для инвестиций в российские компании, использующие ИИ. Предполагается, что фонд займется также выводом этих компаний на международные рынки. По информации СМИ, часть средств фонда будет инвестирована в создаваемый Институт перспективных исследований проблем искусственного интеллекта и интеллектуальных систем на базе МГУ им. М. В. Ломоносова, который возглавит генеральный директор фонда «Национальное интеллектуальное развитие» Катерина Тихонова. РФПИ является индустриальным партнером данного института.

Для российской науки подобный объем инвестируемых средств уникален. Однако насколько он велик в мировом масштабе? Конечно, эта сумма весьма далека от расходов лидеров технологической гонки в сфере ИИ. Китай ежегодно инвестирует десятки миллиардов долларов в ИИ, в том числе на уровне регионов. К примеру, только один Пекин собирается вложить 2,1 млрд долларов в технопарк, который будет специализироваться на ИИ, а в планах Тяньцзиня — создать фонд по развитию ИИ объемом 16 млрд долларов. В свою очередь, правительство США планирует потратить в 2020 году 4,9 млрд долларов на исследования в сфере ИИ. Еще больший объем американских инвестиций в сферу ИИ приходится на венчурных инвесторов — только в 2018 году они вложили в ИИ-стартапы более 8 млрд долларов.

Тем не менее бюджет российской «дорожной карты» вполне сравним с расходами других технологически продвинутых стран на развитие ИИ. К примеру, Великобритания в 2018 году анонсировала намерение вложить 1 млрд фунтов (1,3 млрд долларов) в развитие ИИ. Германия планирует инвестировать в ИИ 3 млрд евро (3,3 млрд долларов) до 2025 года. Предполагается, что подобную сумму также вложат частные инвесторы.

Правительство России и российские технологические гиганты предпринимают значительные усилия, чтобы сократить разрыв в развитии ИИ со странами-лидерами. К примеру, в феврале 2020 года Владимир Путин поддержал идею создания сети суперкомпьютеров и вычислительных центров второго уровня в крупных городах по всей территории страны.

В этой сфере России уже удалось достичь значительного прогресса. В конце 2018 года в Сколковском институте науки и технологий (Сколтех) был запущен первый в России петафлопсный энергоэффективный суперкомпьютер «Жорес». Он специально предназначен для решения задач машинного обучения и моделирования, основанного на данных. В ближайшем будущем предполагается увеличение его мощностей до 2–3 петафлопс в секунду, что позволит ему войти в топ-500 суперкомпьютеров мира. Год спустя свой суперкомпьютер «Кристофари» запустил Сбербанк. Специально созданный для работы с алгоритмами ИИ, этот компьютер имеет эффективную производительность порядка 6,7 петафлопс в секунду, что делает его самым мощным в России и 29-м по мощности в мире.

Значительные объемы средств Сбербанка и РФПИ предполагается вложить в разработку российского программного обеспечения. Кроме того, в планах государства развитие системы грантов, дополнительного образования в сфере ИИ, введение обучения работе с ИИ в школьную программу. В результате предполагается, что количество публикаций российских специалистов на конференциях в области ИИ высшего уровня вырастет с 30 в 2018 году до 500 в 2030-м. За аналогичный период количество специалистов в области ИИ, подготовленных по программам высшего и дополнительного образования, должно вырасти с 650 до 6000 человек.

Одним из конкурентных преимуществ России является готовность отечественного бизнеса применять на практике технологии ИИ. Так, компания Microsoft назвала Россию мировым лидером по активному внедрению ИИ в бизнес-сферу. Согласно результатам исследования, 30% российских компаний активно внедряют ИИ, что является самым высоким показателем из всех стран — участниц опроса (средний уровень составил 22,3%).

Российские компании активно участвуют и в разработке технологий ИИ. К примеру, именно российский бизнес стал локомотивом развития беспилотного транспорта. Хотя в рейтинге готовности к беспилотникам позиции России пока достаточно слабые (22-е из 25 мест в 2019 году), эта сфера применения ИИ активно развивается в РФ. Соответствующие разработки ведет целый ряд компаний и организаций — «Яндекс», «КАМАЗ», НПО «СтарЛайн», институт НАМИ, Московский автомобильно-дорожный университет (МАДИ).

С 2019 года беспилотные автомобили в тестовом режиме курсируют по дорогам Москвы и Татарстана. В марте 2020-го эксперимент был расширен еще на 11 регионов: Санкт-Петербург и Ленинградскую область, Подмосковье, Краснодарский край, Ханты-Мансийский и Ямало-Ненецкий автономные округа, Чувашию, Владимирскую, Нижегородскую, Новгородскую и Самарскую области. В конце февраля 2020 года в Государственную Думу был внесен законопроект об использовании автономных автомобилей на дорогах общего пользования. Кроме того, в марте текущего года НП «ГЛОНАСС», в которое входят «Яндекс», «Ростелеком», «МТС» и другие компании, направило письма в МИД, Минтранс и Минюст России с просьбой приостановить в России действие отдельных положений Венской конвенции о дорожном движении, которые затрудняют внедрение беспилотного автомобильного транспорта. В случае окончательной легализации использования автономных автомобилей российская индустрия беспилотников получит значительные стимулы для развития.

Таким образом, можно отметить, что в России идет ускорение темпов развития технологий ИИ. Во многом оно объясняется повышенным вниманием к отрасли руководства России и крупных технологических корпораций. И хотя государственные вложения и гранты не могут служить полноценной заменой венчурным инвестициям, у России действительно есть шанс существенно улучшить свои позиции в гонке ИИ.

Цель стать одним из мировых лидеров представляется на сегодня малореалистичной. Однако при грамотной государственной политике и использовании своих преимуществ Россия вполне способна успешно развивать ИИ и даже добиться научно-технологических прорывов по определенным направлениям.

РОССИЯ И МЕЖДУНАРОДНОЕ СОТРУДНИЧЕСТВО В СФЕРЕ ИИ

Россия считает преждевременным обсуждать на международном уровне ограничения в сфере военного применения ИИ, объясняя это отсутствием общепринятой терминологии, а главное — самих смертоносных автономных систем (САС). Частично подобная позиция объясняется тем, что Россия рассматривает себя как одного из лидеров развития ИИ и робототехники. Схожей политики в отношении САС придерживаются многие страны, имеющие успешные разработки в сфере автономных устройств: США, Израиль, Великобритания и другие.

Главной международной площадкой для регулирования сферы ИИ сегодня служит ООН, где с 2017 года специально созданная группа правительственных экспертов (ГПЭ) обсуждает тематику САС в контексте Конвенции о «негуманном» оружии. В свое время из обсуждений в подобном формате рождались запреты кассетных боеприпасов, напалма, ослепляющих лазеров и противопехотных мин. Со стороны России в работе ГПЭ ООН участвуют представители МИД, Минобороны и Минэкономразвития.

Ряд стран — на сегодняшний день их 30 — настаивают на принятии ограничений по разработке и применению САС. Согласно официальной позиции России, Москва «исходит из того, что работа по выработке рабочего определения и базовых функций во многом должна выстраиваться исходя из конечной цели дискуссии по проблематике САС — изучение возможностей наиболее адекватного использования данного вида оружия в будущем и поддержания над ним должного уровня контроля со стороны человека». При этом, по мнению российской стороны, формы и методы такого контроля должны оставаться на усмотрение государств. Стоить отметить, что Россия не отказывается от работы в рамках ГПЭ и выдвигает предложения по выработке рабочего определения перспективных САС с продвинутым уровнем ИИ.

Российские официальные лица подчеркивают, что работа ГПЭ не должна нарушать «баланс между гуманитарными озабоченностями и интересами оборонной безопасности» государств. Под «гуманитарными озабоченностями», в частности, подразумевается призыв запретить «роботов-убийц» (Campaign to Stop Killer Robots): с 2017 года под соответствующей инициативой подписались более 26 лауреатов Нобелевской премии мира, более 160 религиозных лидеров и несколько тысяч специалистов по ИИ. Наибольшую известность получило адресованное генеральному секретарю ООН обращение Илона Маска, Билла Гейтса, Стивена Хокинга, Ника Бострома и ряда других известных предпринимателей и ученых.

Другой значимой международной площадкой, где обсуждаются вопросы, связанные с ИИ, стало ЮНЕСКО. С марта 2020 года в организации работает экспертная группа, которой предстоит выработать рекомендации по этическим принципам разработки и использования ИИ. Созданию группы предшествовало решение, принятое на последней сессии Генеральной конференции ЮНЕСКО в ноябре 2019 года: разработать первый глобальный нормативный документ по данному вопросу.

От России в работе этой группы участвует директор Центра по научным и инженерным вычислительным технологиям для задач с большими массивами данных Сколтеха (CDISE) профессор Максим Федоров. Предполагается, что группа будет работать до августа 2020 года. К этому моменту она должна выработать международно применимые рекомендации по формированию этических принципов разработки и использования ИИ.

Позицию российского экспертного сообщества по этому вопросу призван консолидировать комитет по вопросам искусственного интеллекта при Комиссии РФ по делам ЮНЕСКО. Его председателем был избран ректор Сколтеха академик РАН Александр Кулешов. На первом заседании комитета обсуждались расхождения в мировом понимании этики ИИ, которые предстоит преодолеть. В частности, Максим Федоров заявил, что необходимо «перейти от полярности к международному взаимодействию».

В целом можно говорить о том, что Россия настроена на развитие международного сотрудничества в сфере ИИ и выступает за выработку универсальных этических и правовых норм. Позиция Москвы по вопросам возможного запрета САС объясняется ее попытками лоббировать интересы своей оборонной промышленности и соответствует линии поведения большинства стран — производителей беспилотников.

На сегодняшний день Россию трудно отнести к лидерам «гонки искусственного интеллекта». Даже если развитие ИИ станет высшим приоритетом национального развития, шансы Москвы догнать Вашингтон и Пекин фактически равны нулю. Тем не менее грамотная инвестиционная политика и использование конкурентных преимуществ, таких как высокий уровень компьютерных специалистов и наличие крупных отечественных IT-компаний, способны дать результат в среднесрочной и долгосрочной перспективе. Традиционно позиции России особенно сильны в военной сфере, однако вполне возможно успешное развитие и других отраслей применения ИИ. При благоприятном стечении обстоятельств России вполне по силам стать крупным игроком в сфере ИИ и даже добиться локального лидерства по некоторым направлениям.

ПРИМЕЧАНИЯ

1 Методика данного рейтинга, основанного преимущественно на количественных показателях, разработана Cambrian Group по заказу Фонда Конрада Аденауэра.

Метки: искусственный интеллект, Китай, Россия