| КАК СДЕЛАТЬ КАМЧАТКУ БОГАТОЙ И НЕДОРОГОЙСовет по внешней и оборонной политике

КАК СДЕЛАТЬ КАМЧАТКУ БОГАТОЙ И НЕДОРОГОЙ

15.09.2020 – 22:38 Комментарии

Возрождение Камчатки начинается, как ни странно, с дальневосточной романтики. По крайней мере, в этом уверен глава правительства России Михаил Мишустин. А главным ответственным и за романтику, и за возрождение стал и.о. губернатора региона Владимир Солодов. Специальный корреспондент газеты ВЗГЛЯД на месте изучил, что предлагается сделать для развития Камчатского края.

– Я разулся, – говорит Дмитрий в рацию. Внедорожник на огромных колесах – из тех, что называют «монстр-траками» либо «бигфутами» – замирает у кромки застывшей лавы.

Дневной автотур – недалеко от Петропавловска-Камчатского, сразу за Вилючинским перевалом: сначала в Малую долину гейзеров, что за Мутновской геотермальной электростанцией, а потом к лавовой пещере вулкана Горелый – близится к вечеру. Самое время для приключений. Машина резко уходит влево по снежной колее и под прихотливым углом врезается в черные застывшие массы, некогда выброшенные Горелым. И врезается так, что слетает покрышка.

– И не только разулся, но и диск разнес, – оценивает повреждения Дмитрий, поставив домкрат и вернувшись к рации.

Хорошо, что в такие туры джиперы обычно ездят парами: Алексей на втором «монстре», ушедший было вперед, возвращается и помогает Дмитрию заменить колесо. На все про все вышло максимум час – без риска остаться и заночевать близ вулкана под открытым небом. На снегу и под дождем.

Джип-тур одного дня стоит шесть-семь тысяч рублей с пассажира, форс-мажор за счет заведения. Если уехать на «монстре», скажем, на неделю и подальше (с посещением трех вулканов), то тот же Дмитрий возьмет уже 170 тысяч за всю машину. Без учета проживания. На Камчатке дорого приблизительно все. Но и впечатлений даже от одного такого дня – на полжизни.

Самый Дальний Восток, девятый часовой пояс от Москвы. Знаменитое «в Петропавловске-Камчатском полночь» по советскому радио – это когда «в столице пятнадцать часов». «Здесь начинается Россия» – сообщает массивный камень с фигурами медведей близ главного для полуострова аэропорта Елизово.

«Романтика, которая в свое время была у наших дедушек, бабушек, отцов, которые, собственно, и построили этот замечательный край –должна вернуться в сердца наших детей, нашей молодежи». О романтике заговорил не кто-нибудь, а председатель правительства РФ Михаил Мишустин – три недели назад, когда в длительной поездке изучал Дальний Восток. И сказал это – на Камчатке.

Так Владимир Солодов, с апреля исполняющий обязанности губернатора Камчатского края, автоматически стал ответственным за романтику. Точнее, «Отв. за романтику» – по песне с последнего альбома группы «Мумий Тролль». Дальневосточный коллектив, одно к одному.

– Люблю их очень, а этот альбом как-то пропустил, – говорит и. о. губернатора Камчатского края. – Поставьте, пожалуйста?

Мне не положен будет рай – 
Его сначала заказать,
Потом руками, своею головой
В конструктор сложный собирать.
Я был ответственным
За романтику
Романтику-у-у-у-у...

– Класс, спасибо, обязательно куплю, – говорит Солодов. – Но, с вашего позволения, все же уточню метафору. Камчатский край – не конструктор. Он, скорее, пазл. И совершенно не сложный. Как его собирать – очень понятно.

– Из чего это понимание следует?

– Из того, что куски у этого пазла большие, – охотно поясняет он. – Фигуры понятны, сочленения очевидны. И двигаться здесь можно куда быстрее, чем в других случаях.

Кусков в камчатском пазле и. о. краевого главы видит три: рыба, логистика, туризм. Вместе они, по Владимиру Солодову, составляют новую экономику – не только для России, но и для всего мира, где нечто подобное существует лишь в нескольких точках.

– Зеленая экономика, воспроизводимая экономика, регенеративная экономика, – Солодов предлагает выбор из нескольких равноправных определений. – Суть одна: экономика, основанная не на изъятии невозобновляемых ресурсов. И не на чрезмерной концентрации людей в городах. Рыба, логистика, туризм. Три кита, три локомотива, которые могут вести экономику вперед и могут обеспечить благополучие каждому жителю Камчатки.

– Четыре тысячи пятьсот рублей за ночь, – протягивает ключ администратор гостиницы «Парамушир» в селе Эссо, что в Быстринском районе Камчатского края. Номер двухместный; если много гостей, а ты один – либо подселение, либо готовь девять тысяч. Но ограничения сняли только недавно, так что поток пока невелик.

Если всей семьей – мама, папа, двое ребят – сесть на машину и часов за семь доехать из того же Петропавловска-Камчатского в «камчатскую Швейцарию», как называют Эссо и окрестности, то за одну ночь в гостинице выйдет 18 тысяч. Из плюсов – великолепные виды по всей трассе. И отличный асфальт до славящегося ягодными морсами села Мильково, что на половине пути. Из минусов – вторая половина дороги: 250 убитых километров. Хотя местные даже по ней ездят на разном – от паркетных «хаммеров» до малолитражек из серии «бешеная табуретка». И чаще всего доезжают, куда им надо – за то или иное время. Главное – ехать аккуратно, чтобы не сломать передний либо задний мост и угадать с погодой: не угодить под все размывающий ливень. Либо просто в пургу.

В Эссо уличные мусорные баки на ночь запирают на прочную решетку. Тот случай, когда стереотипы о России работают на все сто: закрывают от медведей, которые то и дело заходят в село и шастают меж домами в поисках чего-нибудь съесть. Многоквартирные дома здесь – в основном длинные послевоенные бараки, где полы могут отклоняться на плюс-минус тридцать градусов. На контрасте – тот же «Парамушир» с достойным сервисом и собственным открытым бассейном на термальной воде. Да, в Эссо есть горячие источники – что хорошо для здоровья, но главное, все же для отопления. Потому что топить надо восемь–девять месяцев в году.

Есть и общественная термальная купальня, тоже на свежем воздухе. Ее можно найти чуть выше от небольшого угловатого «Домика Сычей» – с которого, говорят, и начинался турбизнес в Эссо. Гостевых домов в селе несколько – не гостиница, отнюдь нет, зато куда дешевле. Не считая совсем уж частную инициативу – комнаты на ночь, чтобы выспаться и помыться во дворе. Либо перед восхождением на расположенный поблизости вулкан Толбачик, либо после него.

Туристов – от 10 до 12 тысяч человек в сезон. В пять-шесть раз больше, чем жителей Эссо. Основной источник дохода для жителей, однако не турбизнес. Сезон короток, те же три-четыре месяца. А, допустим, теплица в 300 квадратных метров, которую местный житель Андрей Антонов построил в начале июня, может работать круглый год.

Сейчас огурцы у Андрея – по сто рублей за килограмм, помидоры – по двести. При том, что на Камчатке средние цены – 400 и 800-900 рублей соответственно. Разумеется, овощи у Антонова расхватывают и в местных лавках, и в гостевых домах по соседству, и мелким оптом повсюду, вплоть до Петропавловска-Камчатского, что в полутысяче километров: связался в WhatsApp-группе, нашел попутку из Эссо, бросил несколько ящиков в багажник – и витамины на неделю.

Насколько дороже будут огурцы–помидоры в холода, Андрей пока не знает. Но цену поднимет точно. Отопление в Эссо – на термальных источниках: ни котла, ни кочегара, ни мазута, по давним трубам через пожилые насосы – 8 тысяч рублей на 100 квадратов. Стало быть, на 300 тепличных метров уйдет 24 тысячи. Примерно треть нынешнего месячного урожая антоновских огурцов, если по сто за кило.

– Парадокс, извините, – говорит Антонов. – В Петропавловске котельными топят, а тариф ниже. А ведь какие возможности тут есть, можно все Севера кормить по нормальной цене.

– Термальная вода – интересная штука, потенциал которой нам еще предстоит раскрыть, – подтверждает Солодов. – И я согласен, что с тарифами надо наводить порядок. Главная причина подобных бед – бесхозяйственность. Быстринский район – один из ее символов. При том, что это реально наша Швейцария, где есть все возможности, чтобы сделать сказку. Вот эти теплицы, но чтобы повсюду. Или обогреваемые тротуары, как в Исландии. Будем наводить порядок, обязательно.

До теплых тротуаров тут еще далеко. Основной зарплатный фонд – из бюджета. Для Быстринского района Эссо (2,5 тыс. человек на два села: собственно Эссо и Анавгай) – еще и райцентр. Значит, администрация, учреждения, районный музей. И, конечно, школа. Трехэтажная, новенькая, полностью оборудованная школа на 400 учеников. Если смотреть сверху – огромная буква «П» в центре села. Рядом – пятидесятилетней выдержки дом культуры, где вокруг по ночам бродят коровы, старательно обходя разбитую лестницу, ведущую к ДК; очередной контраст «камчатской Швейцарии».

– Нас построили в 2014-м. На вырост, на повышение демографии, – поясняет Ольга Коноплева, завуч Быстринской средней общеобразовательной школы. – С расчетом на будущий демографический взрыв. Или на развитие района.

Школа заполнена на три четверти. На три сотни учеников – 44 преподавателя, включая дополнительное образование. И сокращать тут никто никого не собирается.

– Очень масштабное здание, конечно, – говорит Солодов, побывавший в Эссо летом. И еще раз, совсем недавно – виртуально, на запуске в селе широкополосного интернета от «Ростелекома». С Сетью на Камчатке – мягко говоря, проблемы. И. о. губернатора планирует подключить почти весь полуостров к оптоволокну за два-три года. Благо, поддержка Владимира Путина получена, как и по многим другим вопросам.

– Но некоторая избыточность, – продолжает Солодов, – означает, что школа в Эссо может использоваться с двойным, тройным назначением. Например, в райцентре есть библиотека. В ней хранятся книжки, выдаются читательские билеты, заполняются формуляры – все то, что мы помним из детства и прекрасно представляем сегодня.

Сейчас, напоминает Солодов, зарплата библиотекаря, благодаря «майским указам», выросла кратно.

– Но мы забыли сделать одну штуку, даже две: не изменили требования к библиотекам и не изменили само функционирование библиотек, – говорит он. – Есть приличные зарплаты. Есть возможности материально-технического обновления по нацпроекту «Культура». Мы можем из библиотеки сделать центр развития информационных технологий на селе. И вообще, в каком-то смысле – центром развития села.

– То есть, если перенести библиотеку из старого здания в школу…

– Она будет продолжать выдавать книжки, – поясняет Солодов. – Но она может быть также и коворкингом, центром IT-технологий. Историческое назначение библиотекаря – нести информацию. К этому ему и надо возвращаться. Просто надо понимать еще одну штуку: сам по себе интернет счастья не принесет ни школе, ни библиотеке. В Эссо нужны люди, понимающие, что нужно развитие. Я вообще придерживаюсь гуманистического пафоса: человек первичен, все остальное вторично.

– Так люди-то есть, – говорит Антон Зонов, педагог-организатор Быстринской средней школы, показывая на коллег. А затем на себя.

36-летний Антон несколько лет назад приехал в Эссо из Петропавловска-Камчатского. Некогда служил по контракту, потом решил, что армия – «не мое». На гражданке пошел в пожарные, выучился на педагога-психолога и уехал – «так точно, подальше от городской суеты». Занимается с сельскими ребятами – если по советским меркам, то внеклассным образованием либо кружковой работой. Сейчас кружки, которым повезло, объединены федеральной сетью «Точка роста», и одна из таких «Точек» – как раз в Быстринской школе.

– Робототехника, промышленный дизайн, ОБЖ-технологии, – перечисляет Зонов направления, которые ведут коллеги. – Я занимаюсь геоинформатикой. Это дроны и то, что от них можно хотеть.

Началось, говорит Антон, с трудных подростков:

– В школе есть и такие, куда без них. Сам вырос в сложном районе, 90-е помню хорошо… Сидят, ничего не делают, глаза в точку. Взял и спросил одного: «Что ты хочешь здесь, в Эссо?». Он задумался и сказал: «Хочу скейт-парк, мы с ребятами уже обсуждали». «Хорошо», говорю. «Пошли строить скейт-парк. Только его ведь сначала придумать надо».

Поснимать площадки с дронов (в школе их четыре, один полупрофессиональный), чтобы привязать скейт-парк к местности. Поискать аналоги в интернете, чтобы не изобретать велосипед. Потом 3D-моделирование: как расставить снаряды, чтобы и интересно было, и сложность разная, и скейтеры не врезались. Полученное распечатать на 3D-принтере. Все это Зонов и его подопечные успели сделать до пандемии.

– С «короной» прервалось все, – констатирует Антон. – Но я обещал пробивать идею со скейт-парком до конца, до воплощения. Директору школы очень понравилось, депутатам местным тоже.

На следующие школьные годы Зонов наметил проект оцифровки села Эссо. Смысл в том, объясняет Антон, чтобы дети научились управлять коптерами, фотографировать, переносить в 3D…

– А потом мы разобьем село на сегменты и будем прикидывать, что и где у нас необходимо, – говорит он. – Как дети видят Эссо – с тем, чтобы оставаться и развиваться здесь.

– И много таких?

– Даже сейчас есть те, кто возвращается в село. И потом: не было интернета, а тут широкополосный открыли. Даже для тех, кто на материке живет, с точки зрения приехать, окопаться и фрилансить – в Эссо скоро будет очень классно, – говорит Антон.

Нет, конечно, нельзя исключать, что среди 10-12 тысяч туристов найдутся те, кто при хорошем интернете и возможности обустроиться захочет остаться в Эссо или где-то еще на Камчатке если не насовсем, то надолго. Особенно люди творческие. Без оглядки на девятичасовую разницу с Москвой и Питером, где в основном и востребованы их проекты.

– Художники, музыканты, дизайнеры, разработчики – все сюда приезжают, некоторые у меня останавливаются, – говорит Зонов. – Мы общаемся, я вижу их настроение. Еще до большого интернета приезжала Аня, классные обложки рисует. Всерьез хотела окопаться тут, но Сети же толком не было. Смотрит в комп – и то и дело: «А блин, сейчас такой офигенный заказ пропущу, срочный!». Нарисовать может в любой срок, но тяжелые файлы заказчику быстро не отправить было. А теперь – скорость отличная. И вебинары можно проводить, и онлайны.

– Решили поехать посмотреть на вулкан Толбачик, он тут неподалеку. Заехали в Эссо. Прожили тут четыре дня, – говорит Евгения Бородай, снимая шлем. – И решили остаться. Мы с Женей, мужем, на Камчатке, считайте, в каждом селе побывали – на мотоциклах объездили, ага. И Эссо – одно из самых благоустроенных сел. Понимаю, что не верите, но это так.

Бородаи – Евгения и Евгений – приехали в Эссо пять лет назад из Петропавловска-Камчатского, как и Антон Зонов. Купили землю – 150 тысяч рублей за 20 соток без малого. В краевой столице у менеджера Евгении под началом было три магазина. Ее муж Евгений занимался там примерно тем же, что и в Эссо – организацией активного отдыха на природе.

Четыре года назад они завели ездовых собак. Сейчас их 27. На территории вокруг недостроенного двухэтажного деревянного домика – будки, будки, будки: «Саша», «Маша», «Рыжий», «Злюка» и т. д. В основном метисы разных пород – включая хаски, разумеется. Метисы – более быстрые, чем чистопородные.

– Женя ходил на «Берингию» волонтером-снегоходчиком, – говорит Евгения. «Берингия» – без иронии, камчатская скрепа, ежегодная гонка собачьих упряжек. – Если попадаешь на «Берингию», то либо подсел, либо отпрыгнул. Мы – подсели. Большая «берингийская семья» – те, кто гонкует, то есть в гонки ходит – нам сразу дала 12 собак и оборудование. Потом разрослись… Да, зимой они тоже на улице спят, в будках. Северные ездовые, им положено.

Бородаи заводили собак и для себя, и для туристов – пока что немногих, несмотря на поток желающих подняться на Толбачик. Тех, кто все же добрался до питомника, Женя и Женя «погружают в ездовое собаководство». Можно покататься и летом – на карте-багги, но на собачьем ходу. Еще Женя и Женя собирают и пакуют фирменный иван-чай. Но основное – если не считать сына Семена, родившегося уже тут, в Эссо – конечно, собаки.

– Роем себе яму, но под фундамент, – говорит Евгения. – Надеемся, что видим перспективу. Направленного туристического потока еще нет. С другой стороны – гостиница приличная одна, а людям комфорт нужен. Где они будут жить, в школе? Увеличение потока пока что – катастрофа…

В Эссо Евгения Бородай поработала метеорологом, а сейчас устроилась в школьном отделе кадров. Там больше платят, от 50 тысяч и выше.

– Чтобы собак кормить, – поясняет она.

Каждая собака съедает до 1200 граммов рыбы и мяса в день. На 27 собак – где-то 19 тонн в год. Понятно, что не балыка и не вырезки, отнюдь нет. Владельцам собак помогают рыбозаводы – головы, хвосты, прочие отходы по бросовой цене. Система налажена. Но тут Быстринский район, где моря – что редкость для Камчатки – нет. Стало быть, плюс десять рублей на килограмм субпродуктов за доставку. В лучшем случае на корм уходит по 20-25 тыс. рублей в месяц. Если в худшем, то 40 тысяч.

– Единственное наше преимущество – знаете, какое? Не догадаетесь, никто не может, – говорит Евгения. – В ноябре, когда реки встают, прямо сюда по льду приводят табуны оленей на забой. Желудки и кишки оленеводы не берут, только мясо. Мы надеваем одежду, которую потом можно сжечь: запах не отбить ничем. Едем к яме, куда все это скидывают. Чистим желудки от того, что внутри, и складываем их в мешочки. Когда замерзнет – колем на куски и кормим собак. Одного этого нам хватает на месяц, подкормкой.

Из удобств в доме Бородаев есть электричество и дровяная печка. В холода печка живет три часа: спишь, не спишь – встал и подбросил дров, если замерзнуть не хочешь. Пить на Камчатке можно даже воду из крана. Правда, водопровода – что с горячей термальной, что с холодной – на сотках Жени и Жени пока нет. Но есть колодец, который Евгений выкопал сам – неглубокий, тут вода близко.

– Поначалу местные на нас смотрели, как на дураков, – вспоминает Евгений Бородай. – «Все в Петропавловск едут, а вы сюда. И собак завели, рыбу им возите черт-те откуда». А сейчас все чаще говорят: «О-о-о-о, молодцы какие, чем помочь?».

Помощь, уверены Бородаи, привез Владимир Солодов. Летом во время приезда и. о. губернатора в Эссо семья пообщалась с ним, рассказала о проблемах – в частности, про воду. Муниципальное «ждите еще через пять лет» сменилось на «уже в следующем году». Женя и Женя говорят, что работы начались – «и вообще движение какое-то вокруг пошло правильное, не сглазить бы».

– Женя и Женя делают классное дело, на большую перспективу для Эссо и для туризма вообще, – уверен Солодов. – У нас беда с приемом туристов. Но здесь, как и у других частей нашего пазла, есть основания для правильного, органичного роста. Сделать туризм куда дешевле, чем он есть сейчас, очень просто: развивать инфраструктуру. Есть лишь один сложный лимитирующий фактор: дорогой перелет.

– И второй – дорогое строительство?

– Если по индивидуальному жилью, то на Камчатке строить не сильно дороже, чем в центральной части России. Дороже, но не сильно. А если сравнить с Северами Якутии, то и дешевле, – говорит и. о. губернатора Камчатского края. До этого Солодов был главой правительства Якутии, «где пазл очень сложный». А до Якутии – заместителем президентского полпреда по Дальнему Востоку.

– Но если вам нужен второй лимит – пожалуйста, – предлагает Солодов. – Замкнутый круг Камчатки: малый поток туристов и короткий сезон. Даже запредельные цены, которые мы видим на базах и в гостиницах – в Петропавловске у вас сколько стоит номер?.. Девять за ночь, без затей?.. Ну вот, эти цены все равно не дают окупаемости. В попытке заработать люди выставляют большую цену в высокий сезон – и совсем закрываются в низкий. Нужно делать по-другому: раздвигать сезон как таковой, балансировать по ценам и эти цены снижать – чтобы места в гостиницах заполнялись, и обороты увеличивались.

– Так даже если строить круглогодичную инфраструктуру – все равно будет 170 тысяч рублей с семьи за неделю на джипе.

– Если сделаем нормальный сервис по аренде автомобилей – сразу же снизим и стоимость джип-туров в разы, – уверен Солодов. – Да, для поездки в горы и на вулканы понадобится квалифицированный водитель-проводник. А вот чтобы добраться до Эссо – можно будет выйти из аэропорта, сесть в арендованный джип и к вечеру приехать, по пути наслаждаясь прекрасными видами. Эта ниша абсолютно очевидна. За счет снижения стоимости туров приедет больше туристов, и в итоге бизнес только выиграет.

Поселок Козыревск – чуть меньше тысячи жителей – расположен с другой стороны вулкана Толбачик. И район другой, Усть-Камчатский. Владимир Солодов с удовольствием оценивает небольшой, но только что обустроенный визит-центр и гостевой дом для тех, кто соберется на восхождение. Ужасается состоянию поселковой больницы – и крыша новая, и окна, и внутри чисто, но огромный щелястый одноэтажный барак так и остается бараком: «Будем строить что-то компактное и современное», как и в других аналогичных точках.

В «большом камчатском пазле» – рыба, логистика, туризм – жителей Козыревска очень интересует второй пункт. Конкретно – дорога. Как до райцентра в поселке Усть-Камчатск, так и в краевую столицу. Дорога есть, 700 километров. До села Мильково, где отличные морсы – асфальтовая, как мы помним. А дальше – обычная для края, как уже описанная дорога на Эссо. Солодов объясняет, что план по поводу дороги уже есть. Далее – в Минтранс за финансированием. И только потом – стройка. Не 500 километров сразу, предупреждает и. о. губернатора, а постепенно.

– Короче, не доживем, – делает вывод Вера Федоровна, жительница Козыревска.

– Дай вам бог здоровья, – отвечает Солодов. – А мы будем работать, чтобы вы и увидели, и поездили.

– Промышленность нужно развивать, – говорит другой житель, Александр Егорович. – Изначально мы поселком леспромхоза были. Мощный был когда-то, советский, теперь нет. Развивать надо лесопромышленность и переработку, как в то время.

– Так вырубили лес-то камчатский, – спокойно отвечает Солодов. – Допиливаем остатки – и заканчивается, нет у нас леса.

– А березы у нас сколько?

– Товарной древесиной не является.

– Фанэру из нее можно делать! – не отступает Александр Егорович.

– Фанеру – экономически неэффективно. Я вижу создание рабочих мест для Козыревска. Но не в промышленности. А в туризме.

– Да не нужен нам никакой туризм!

– Все это временное!

– Турист сегодня есть, завтра нет! Два-три месяца сезон. Ну, четыре…

– А леса, деловой древесины – уже нет, – вновь отвечает Солодов. – А туристический сезон надо продлевать, все возможности есть.

Река Камчатка в этих местах живописна. Пейзаж, воздух. Вулкан Толбачик, опять же. Пансионат или дом отдыха здесь был бы очень кстати. И на все времена года.

– Так реку чистить надо, – подсказывают жители. – Там на дне леса знаете, сколько?

– Вот очистка реки – это надо рассматривать и делать. Это можно и нужно, – подытоживает Солодов. – А рубить тут – нечего и нельзя.

Рубить, конечно, всегда есть что. Вопрос, нужно ли. Солодов уверен: если можно не рубить, то не нужно, по принципу «не навреди». Прежде всего природе. А правильно развитая туристическая инфраструктура не только не вредит экологии, но и помогает ей:

– Приведу пример: наша знаменитая Долина гейзеров, не малая, а большая, в 60–70-е годы не была заповедником. Туда вела тропа здоровья от океана. И в общей сложности долину посетило 10 тысяч человек. Тропа, по которой они шли, превратилась в овраг. Трава на склоне не выросла до сих пор. Сейчас долина принимает шесть-семь тысяч человек в год. Но они идут по настильным тропам – благодаря которым негативный эффект близок к нулю.

То же, полагает и. о. губернатора, верно и для турпоездок в горы и на вулканы:

– Сейчас там вокруг, повсюду, следы от огромных колес. Значит, нужна одна проложенная обустроенная дорога, по которой все будут ехать. И только тогда можно вводить новые правила. А те, кто попробует съехать с пути, получат такой штраф, что остальные призадумаются, стоит ли это делать… Будет инфраструктура, будут четкие правила – и тогда природа, о которой мы все заботимся, не только сохранится, но и станет лучше, чем она есть сейчас.

Комбинат на улице Чавычной в Петропавловске-Камчатском – один из восьми новых предприятий рыбопереработки, построенных на полуострове в последнее время. Открылись в нынешнем феврале. Цеха – чистые, стерильные. Оборудование европейское, корейское, отечественное – слепит блеском.

Догадаться, почему все это великолепие простаивает, сразу может только местный человек: лосось в здешнюю акваторию в этом году не зашел, нынешняя путина провалена. Ловить и обрабатывать будут прочую рыбу. Тоже важную, но совсем не красную.

– Да, у рыбы есть свои особенности. Даже не цикличность, а непредсказуемость, – признает специфику этого элемента «пазла» Владимир Солодов. – Но, во-первых, наука может работать и с ней. Во-вторых, есть механизмы страховки, хеджирования – финансовые инструменты, которые могут помочь рыбопромышленникам сглаживать эффект на балансе «недолов-перелов». Есть выращиваемые аквакультуры, в конце концов. И кстати – вы знаете, каков экономический эффект для Камчатки от промышленного рыболовства и любительского рыболовства? Ну, навскидку.

– 80 на 20?

– Примерно, – говорит Солодов. – Но неточно. 80 на 20 – еще три года назад таким было соотношение рыбы, перерабатываемой прямо на судах, и той, что шла на наши заводы, на берег. Сейчас наоборот: 20 на 80. А это значит, что мы на Камчатке имеем рабочие места – 19 тысяч в отрасли только сейчас, добавленную стоимость, растущую экономику. Налоги, в конце концов.

Что до профессионалов и любителей, то промышленное рыболовство дает Камчатке 95-98%. И, соответственно, от 2 до 5% – в области «на любителя».

– А на Аляске – 50 на 50, – отмечает Солодов. – Половину дает туризм и связанное с ним любительское рыболовство. Рыба – уникальный ресурс, для Камчатки он гораздо лучше и здоровее, чем золото или уголь: при правильном подходе она не исчерпывается. А спрос на нее точно будет только расти в современном турбулентном мире.

Похоже на то. Инвестиции в камчатскую рыбу на ближайшие годы – 40 млрд рублей. Строится семь новых рыболовных судов.

– И про восемь рыбоперерабатывающих комбинатов вы уже в курсе, –говорит и. о. губернатора. – Идут дискуссии, когда закончится век нефти. А век дикой северной рыбы не закончится никогда, если только мы ее всю в какой-то момент не переловим.

Петропавловск-Камчатский, микрорайон СРВ – что означает «судоремонтная верфь». Сейчас микрорайон есть, а верфи давно уже нет. На встрече с жителями Солодов – с помощью городских чиновников – отвечает на вопросы по благоустройству дворов, расселению старых домов («Мой с 1974 года без ремонта» и другие подобные реплики – обычное дело для таких встреч) и асфальтированию улиц. Тут же объясняя, какие работы идут сейчас, а чего придется подождать.

– Спасибо за дороги, но что делать с верфью? – то и дело доносятся вопросы.

– Если мы Севморпуть на весь год открываем, то нам нужна ремонтная база, сто процентов, – демонстрирует стратегическое понимание Ксения Данилова. На СРВ у нее работали отец, свекор и муж.

– Докладываю, – говорит и. о. губернатора. – Есть поручение главы правительства о возобновлении судоремонта на Камчатке. Это естественное направление, и оно должно развиваться. Сто процентов будем возобновлять.

Помимо грядущего судоремонта, через Михаила Мишустина во время его визита на Камчатку удалось пробить еще много чего. Навскидку – на 20 млрд рублей.

К примеру, в активной работе – дополнение к федеральной программе расселения аварийного жилья. В эту программу власти края за минувшие годы внесли лишь 30 тысяч квадратных метров, хотя по региону требовалось расселить миллион «квадратов», но бумаги в центр почему-то поданы не были. Что на уровне председателя правительства признано ошибкой, которую будут исправлять.

Еще – развитие экологического туризма. Инициативы по благоустройству. Отдельно – газификация Камчатки, проект на много лет. Выбран и уже конкретно прорабатывается вариант со сжиженным газом, через терминал. Что уже само по себе – большая стройка и рабочие места.

И главное, подчеркивает и. о. губернатора, строительство краевой больницы. Действующие корпуса свой ресурс выработали уже давно, история с новой главной больницей Камчатки тянулась десять лет, деньги выделялись и пропадали. Сейчас – точка: более восьми миллиардов рублей на возведение клиники, с четко прописанной ответственностью.

– Просто Михаил Владимирович [Мишустин] приехал и сам увидел, как мы живем на Дальнем Востоке, – объясняет Солодов. – И у него сложилось личное ощущение, личное восприятие. Мне показалось, что он уезжал с очень теплым ощущением – и искренним желанием помогать.

– А то, что судоремонта на Камчатке не стало – очередная наша безалаберность, – говорит и. о. губернатора. – «Земля как есть обильна, порядка только нет». В нашей акватории в [рыболовецкий] сезон работает от 600 до 800 судов. Каждое судно должно регулярно проходить техобслуживание. И вот за этим ТО суда идут в Китай и Южную Корею. Только на путь туда и обратно они тратят 25 дней, просто смотаться. Уже не говорю о том, что деньги остаются там. Если мы сделаем судоремонт здесь, то это станет огромным нашим преимуществом. А в перспективе можно подумать и о судостроении.

Через несколько лет СМП станет круглогодичным. Это должно изменить развитие портовой деятельности на Камчатке: контейнерные перевозки, обработка грузов, мультимодальные перевозки и все, из этого следующее, прогнозирует Солодов.

– Петропавловск-Камчатский – порт с отличным географическим расположением. Это наша стратегическая ставка, которая начнет работать прямо сейчас.

Рейс атомного лихтеровоза «Севморпуть» на Санкт-Петербург – с красной рыбой, 5,5 тыс. тонн – только что стартовал из Петропавловска. Груз невелик, потому что путина не удалась. Но дальше будет больше, и не только рыбы. Причем в обе стороны. А маршрут надо обкатывать – и чем чаще, тем лучше.

– Есть еще одна логистическая штука, – говорит Солодов. – Прямо сейчас в небе над нами находятся десятки самолетов. Из Северной Америки в Юго-Восточную Азию и обратно летают над полуостровом. Пока что эти самолеты не приземляются в аэропорту [Петропавловска-Камчатского] Елизово. Не прибывают к нам туристы, обычные и деловые. Причина одна – не состоявшийся пока что хаб транзитных перевозок, чтобы перекрутиться с направления на направление.

– Тут между Владивостоком и Южно-Сахалинском назревает спор за пассажиропотоки. Один аэропорт работает со времен саммита АТЭС, другой идет под крупную реконструкцию. Куда вклиниваться собираетесь?

– Никуда, с вашего позволения, – подчеркнуто вежливо кивает Солодов. – Потому что летают они над нами, а не над Владивостоком и не над Сахалином. Я не строю иллюзии, что вот так щелкну пальцами, и у меня будет главный воздушный хаб Юго-Восточной Азии. Просто надо понимать, что это вполне возможно и реализуемо. Значит, будем реализовывать.

– Сегментов нашего пазла – рыба, логистика, туризм – после поездок по краю больше не становится, – уверен и. о. губернатора Камчатского края. – Они просто уточняются. Между собой и внутри себя.

Разговор о пазлах и их сложности продолжается на обратном пути из Усть-Камчатска – пятитысячного поселка на совсем уже отдаленном восточном берегу полуострова. Там жители пришли на специальную встречу в формате «проблема – решение – время – риски». Предложений – десятки. Начиная с примерно таких: «Проблема: много недостроенных и полуразрушенных строений в Усть-Камчатске. Решение: снос. Время: срочно. Риск: финансирование». И заканчивая куда более конкретными.

Например, те же цены на отопление. Некий 40-метровый магазин на первом этаже обшарпанной пятиэтажки в мае заплатил 20 тысяч рублей за тепло. Термальных источников в Усть-Камчатске нет, это не Эссо. Тут топят обычным путем, что еще дороже. Но бюджет края – около 80 миллиардов, за минусом выпадающих от ковида доходов. И на субсидирование тарифной разницы – говоря проще, на укрощение цифр в платежках – здесь в этом году ушло 16 миллиардов. А тарифы, особенно для бизнеса, имеют привычку расти то в полтора, то в два раза за несколько лет. Северный завоз и топливо, конечно, дорожают – но не настолько, чтобы на уровне краевой власти не присмотреться к тому, из чего же получается такое дорогое тепло.

– Сохранение рабочих мест, возможность выдержать конкуренцию, удержание цен на продукты. Как быть со всем этим? – спрашивает усть-камчатский предприниматель.

Или вот еще выбор: во что вкладываться по той самой логистике – в переложении на Усть-Камчатск. В субсидию на авиабилеты до Петропавловска – чтобы стоили меньше пяти тысяч при нынешних восьми с половиной? Или в улучшение ближайших участков той самой дороги, о которой до Усть-Камчатска уже успели поговорить в Козыревске? Что выбрать: час полета – если есть погода, а на Камчатке с погодой сложно? Или более суток до краевой столицы, но по земле – с уверенностью, что не оставишь передний либо задний мост в свежей яме? И на воздушную субсидию, и на дорожный ремонт одновременно – денег нет: что-то придется отодвинуть на второй план.

И так далее, и так далее, и так далее.

– Мы с вами обсудили три кусочка пазла, которые касаются развития экономики в целом, – говорит Солодов. – А есть те самые уточнения, касающиеся конкретного качества жизни. Высокие цены, особенно на коммунальные услуги. Вопросы здравоохранения – катастрофическое положение: изношенная инфраструктура, нехватка врачей – примерно половина вакансий. Благоустройство городов, включая дороги, дворы и фасады домов. Три большие проблемы, которые волнуют наших жителей…

– Осталось выяснить, где взять силы и средства и на мегапроекты, и на то, что волнует здесь и сейчас.

– По большому счету вся политика развития Дальнего Востока – прежде всего привлечение инвестиций в крупные проекты, которые тянут за собой магистральную инфраструктуру – направлена ровно на это, – говорит и. о. губернатора Камчатского края. – Большие проекты и улучшение условий – единый процесс. Создать основы экономического развития – раз. На этом основании привести качество жизни к уровню, который ожидают дальневосточники – два.

– И получится связать одно с другим?

– Разумеется, – говорит Солодов. – Иначе зачем мы все тут собрались.

Нет, реально: ответственный за романтику.