ЧТО НЕ ТАК С РАСХОЖИМ ПОНИМАНИЕМ ВНЕШНЕПОЛИТИЧЕСКОГО ОПЫТА КИТАЯ
О китайском опыте доведения издержек войны до неприемлемого для противника уровня
Россия переживает период сильнейшей усталости от внешней политики. Громкие успехи в Крыму и Сирии забываются, проблемы дома нарастают, и естественным выходом из ситуации видится концентрация именно на них. В качестве популярного примера «правильного поведения» для России в который раз выступает Китай, который представляется страной, якобы сознательно в свое время отказавшейся от внешнеполитической активности, сосредоточившейся на собственном развитии и благодаря этому добившейся изумительных успехов.
Этот расхожий и все более популярный миф не только до предела упрощает китайскую внешнеполитическую стратегию. Он противоречит общеизвестным историческим фактам, игнорируя многие важнейшие эпизоды холодной войны и обстоятельства выхода из нее Китая. Такая упрощенная схема также не отражает в полной мере реалий китайской внешней политики в период после перехода к курсу, обозначаемому обычно формулой «держаться в тени, копить силы».
Китай, разумеется, не прекратил участия в холодной войне, начав проводить экономические реформы. На фоне этих реформ он активизировал свою роль и участие в холодной войне, поддерживая одну из сторон, США, и выступая против СССР и его союзников. В 1979 году КНР начала довольно крупномасштабную военную операцию против Вьетнама, а после завершения этой операции вплоть до конца 1980-х вела против Вьетнама пограничную войну низкой интенсивности. В марте 1988-го китайский флот в результате морского сражения выбил вьетнамцев с нескольких островов в архипелаге Спратли, контроль над которым оспаривают несколько стран. Китайская армия и специальные службы продолжали снабжать оружием перешедшие к партизанской борьбе силы красных кхмеров.
На северной границе китайская армия держала в постоянном напряжении вооруженные силы Советского Союза, принуждая Москву ко все новым разорительным тратам на строительство объектов военной инфраструктуры в труднодоступной местности с суровым климатом. Китай активно работал над новыми типами стратегических вооружений, направленных против СССР, включая испытания нейтронного боеприпаса. Все это не слишком походило на пассивность и сворачивание внешней политики.
Наконец, Китай был одним из главных источников поддержки антисоветского сопротивления в Афганистане. КНР предоставляла моджахедам, вероятно, основную массу стрелкового вооружения советских моделей и более сложную технику, в том числе переносные зенитные ракетные комплексы. Китайская помощь, похоже, сыграла большую роль в войне, чем воспетые в массовой культуре американские «Стингеры». Она немало способствовала нарастанию советской усталости от конфликта.
Все это привело к тому, что дряхлеющий Советский Союз начал искать компромисс с КНР уже в первой половине 1980-х. В ходе последовавших переговоров СССР в целом был вынужден идти на уступки китайской позиции по большинству вопросов. Предметом дипломатической борьбы был масштаб этих уступок, и здесь работа советских дипломатов в сочетании с заинтересованностью китайцев в получении результата позволили Москве обойтись малой кровью.
Нормализация советско-китайских отношений, окончательно зафиксированная во время визита в КНР Горбачева в мае 1989-го, стала следствием усталости от конфликта обеих сторон. Противостояние нанесло серьезный экономический ущерб и Советскому Союзу, и Китаю. Но именно для СССР 1980-х цена продолжения борьбы оказалась совершенно неприемлемой. Действия Пекина в семидесятые и восьмидесятые годы, очевидно, были направлены на то, чтобы повысить для СССР цену холодной войны против КНР, а затем с сильных позиций провести с Москвой переговоры по нормализации отношений.
В основе стартовавшей двумя десятилетиями ранее нормализации отношений с США лежали те же принципы. Американцам пришлось искать компромисс с КНР на фоне ставшего уже очевидным катастрофического поражения в Юго-Восточной Азии. Китайцы стали не просто бенефициаром этого поражения. Пекин активнейшим образом способствовал разгрому американцев. КНР не могла состязаться с СССР в поставках во Вьетнам современного оружия (хотя китайские поставки также были весьма существенными). Но при этом Пекин в заметно больших количествах направлял в Индокитай своих военнослужащих – через Вьетнам на ротационной основе прошли 320 тысяч китайских солдат, в значительной степени принадлежавших к техническим родам войск, и около четырех тысяч из них погибли. Серьезной была и активность китайских разведывательных структур, работавших против американских интересов в регионе.
Соединенные Штаты были вынуждены перейти к политике нормализации отношений с КНР, чтобы переломить ход холодной войны, принявшей к концу 1960-х весьма неблагоприятный для них оборот. Восстановление сотрудничества произошло в целом на китайских условиях и ценой предательства верных американских союзников на Тайване, не говоря об оставлении на произвол судьбы поддерживавшегося США антикитайского партизанского движения в Тибете. Как и СССР 1989–1991 годов, Соединенные Штаты были готовы покупать китайскую лояльность, открывая КНР довольно широкий доступ к своим технологическим достижениям и своему рынку, что сыграло важнейшую роль в развитии страны.
Таким образом, Китай, находившийся в 1960-е в практически абсолютной международной изоляции и противостоявший обеим сверхдержавам, смог в течение следующего десятилетия добиться полного международного признания и на своих условиях нормализовать отношения с США, а затем на своих условиях добиться нормализации связей с Москвой. В обоих случаях сделано это было не за счет «отказа от внешней политики» и не за счет миротворчества, а за счет нанесения Вашингтону и Москве тяжелых и кровавых военно-политических поражений, сделавших продолжение антикитайской политики для США и СССР неприемлемо затратным.
Что касается китайской доктрины пассивной внешней политики, сфокусированной на обеспечении благоприятных условий развития, то она обрела ясные очертания лишь в период между 1989-м и 1992 годом, являясь во многом реакцией, во-первых, на быстрое ослабление и распад СССР, а во-вторых, на кризис в отношениях с Западом, последовавший за событиями на площади Тяньаньмэнь. Крах Советского Союза лишал Китай возможности балансировать между двумя полюсами силы, а кризис 1989 года ставил под угрозу отношения с единственной оставшейся сверхдержавой.
Результатом стала политика, направленная на отказ от проявлений лидерства на международной арене, подчеркнуто лишенная идеологической и ценностной составляющей, избегающая активности по любым вопросам международной повестки, не относящимся к тому, что китайцы считают своими «коренными интересами». Ее целью было выиграть время для накопления сил.
Концепция коренных интересов также имеет первостепенное значение для понимания китайской политики. К коренным интересам Китая обычно относят суверенитет, территориальную целостность, безопасность, политическую систему, важнейшие интересы экономического развития. Правда, порой, особенно по мере роста могущества КНР, все сильнее проявлялась тенденция к расширительной трактовке «коренных интересов», в которые могут, например, включаться «морские интересы» Китая.
По вопросам, связанным с коренными интересами, Пекин не был настроен на компромиссы и совершенно не пытался ограничивать свою активность даже в «тихие» 1990–2000-е годы. Китай регулярно угрожал войной Тайваню, а в 1995–1996 гг. устроил полноценный военный кризис с демонстративной стрельбой баллистическими ракетами в прибрежных водах острова. От концепции, согласно которой объявление Тайванем себя суверенным государством станет casus belli, Пекин не только никогда не отказывался, но со временем даже стал придавать ей большее значение.
По мере роста могущества КНР постепенно усиливалась и активность китайского флота в зонах территориальных споров с Японией в Восточно-Китайском море и с рядом стран АСЕАН в Южно-Китайском море. Наконец, ни на минуту не прекращались операции китайских спецслужб на прилегающих территориях некоторых стран Юго-Восточной Азии, особенно Мьянмы. Эти операции включали и включают в себя довольно демонстративное снабжение некоторых из местных сепаратистских и повстанческих групп вооружением и снаряжением в рамках попыток обеспечить безопасность слабо контролируемых китайских границ на юго-западном направлении.
Обеспечение условий для внутреннего развития за счет минимизации внешних угроз и конфликтов, переключение внимания политического руководства на внутренние вопросы – законные и правильные цели внешней политики. Но из китайского опыта, в особенности при его сравнении с опытом горбачевского СССР и России начала 1990-х, хорошо видно, что эти цели не достигаются односторонним отступлением или отказом от внешней политики. Напротив, они достигаются только за счет доведения издержек войны до неприемлемого для противника уровня. И даже после завершения конфликта и достижения компромисса необходимым условием мирного развития служит постоянная готовность защищать свои коренные интересы всеми методами, подразумевая возможность быстрого перехода к насилию.
