ОНИ НАС ТАК ВИДЯТ
Об исторических корнях европейской «русофобии»
Европарламент принял очередную, как у нас говорят, «русофобскую резолюцию». Из нее процитировали в основном призыв отключить Россию от SWIFT и остановить достройку «Северного потока – 2». Хотя там на аж 11 страницах изложено, по сути, современное видение нашей страны общеевропейским политическим классом. И собраны основные на сегодня обидки Европы к тому практически «филиалу ада на земле», который по какому-то историческому трагическому недоразумению оказался от наследников империи Карла Великого соседом через несчастную Украину. По прочтении документа можно констатировать примерно такой настрой: между нами нет и не может быть ничего общего, столь велика ценностная, политическая и цивилизационная пропасть.
В списке «претензий» и ситуация с Навальным, и требование «свободы судоходства» в Азовском море. И «дестабилизация на Украине», где в составе формирований ДНР-ЛНР, утверждают европарламентарии, находятся не менее трех тысяч российских военных. И недавнее «сосредоточение войск» близ границ с Украиной, что было сделано якобы в нарушение процедур, принятых в ОБСЕ. И ситуация с правами человека в России в целом, и коррупция. Разумеется, не обойден вниманием и инцидент 2014 года на военных складах в Чехии, который с задержкой в шесть лет привел к скандалу.
В резолютивной части, помимо призыва отключить Россию от SWIFT, есть и призыв к заморозке активов российских олигархов (ранее Европа на это не очень-то шла), лишению их виз и прочим санкциям, включая членов семей. Помимо требования остановить «Северный поток – 2», имеется мысль о сокращении импорта нефти и газа, а в случае нового обострения на Украине – полностью его прекращения. Содержится призыв разработать единое законодательство, направленное против российских коррупционеров, по аналогии с «Актом Магнитского» США. Европарламентарии обращаются также к Кипру, Мальте и Болгарии с призывом аннулировать все «золотые паспорта» для богатых русских. Руководство ЕС призывает выработать «новый стратегический подход к отношениям с Россией», включая обозначение вошедших в моду нынче «красных линий» для сотрудничества с госструктурами.
Принято это все практически единогласно, хотя инициаторами были изначально в основном наши восточноевропейские «постбратья».
К резолюциям этого еврооргана у нас обычно отношение простое: плюнуть и растереть (Мария Захарова тут лучше сформулирует), никакого немедленного практического действия они не имеют.
Есть лишь один нюанс. Эти «пустые слова» означают лишь то, что нашу страну сейчас там «так видят». Как враждебную и «политически токсичную» до последнего, да-да, ее гражданина. И подобные умонастроения будут оказывать влияние на переговоры по всем вопросам. Я уже знаю примеры, когда европейские (даже не американские) компании отказывали в поставках совершенно не военного и не двойного назначения оборудования российским контрагентам просто потому, что они – российские, хотя ни под какими не под санкциями. А просто потому, что «мало ли что, лучше не связываться».
Да и простые россияне почувствуют это, мне почему-то кажется, во время получения виз в некоторых европейских консульствах. И если недавно призыв одного бывшего эстонского президента (там их успело за постсоветское время много стать «бывшими», ротация, знаете ли) перестать выдавать русским визы в Европу вовсе, показался злобным выпадом политического маргинала, то после прекращения выдачи виз россиянам посольством США (формально по причине запрета со стороны Москвы нанимать местный техперсонал, что почти до нуля сократило возможности оказания консульских услуг) начинает казаться, что этот великий почин могут частично подхватить и некоторые другие страны. Тем более что мы и сами готовим соответствующий списочек таких «недружественных стран».
Между тем, старушка Европа на самом деле просто возвращается к своему многовековому видению России как страны прежде всего чуждой. В худшем случае – враждебной и варварской. В лучшем – просто экзотической и непонятной.
Казалось, в 80-90-х годах ХХ века (или в самом начале ХХ века же) были проблески, когда почудилось, что мы сможем полюбить друг друга. Но не срослось.
Европейцы оставили довольно много записок о Руси-Московии-Русском царстве. Хотя бы потому, что это была заведомая экзотика (значит, интересно), но относительно доступная: туда можно было попасть и по суше, и по морю. Не то что в закрытые Китай и Японию или далекую Индию (в сознании средневековых европейцев Московия с Индией практически граничила). Политкорректность была не особо в обиходе, так что про любые народы можно в исполнении европейцев почитать гадости (в конце ХIХ в ныне донельзя политкорректной Америке-BLM даже президенты произносили слово «негр», нимало не смущаясь). Но Россия к тому же была еще и «вероотступницей» со своим не-папством, потом не-католицизмом, а позже не-протестантизмом. При том что «миссионер», несущий «правильное мировоззрение» и «примерное поведение», живет в каждом истинном католике и протестанте, не будем этого забывать. В этом смысле в той же американской внешней политике всегда было и есть(!) гораздо больше вполне искреннего и именно некорыстного миссионерства (мессианства), чем у нас принято признавать и во что у нас почти никто почему-то не верит.
Вот что писал о Московии, к примеру, Амброджо Контарини, венецианский дипломат, в середине ХV века поживший почти полгода в Москве: «Русские очень красивы, как мужчины, так и женщины, но вообще это народ грубый». Уже тогда стереотип «русского пьянства» (это когда в самой Европе пиво потребляли вместо воды и спивались целыми нациями) пошел гулять по Европе: «Они величайшие пьяницы и весьма этим похваляются, презирая непьющих».
А вот из записок английского мореплавателя Ричарда Ченслера, сделавшего для установления торговых связей с Московией не меньше, чем Майкл Калви с постсоветской Россией: «Этот народ по природе склонен к обману, только сильное битье обуздывает его… Число бедных здесь очень велико, и живут они самым нищенским образом…» (кто желает, полюбопытствуйте, каково было в те времена с бедностью в самой Англии, а также то, как писала знать о своих низших классах, – примерно так же).
Перенесемся в век ХVII. Герцог Шлезвиг-Голштинский Фридрих III (из тех краев век спустя к нам прибудет будущий император Петр Третий, урожденный Карл Петер Ульрих Голштинский, да и супруга его, будущая Екатерина Вторая, урожденная София Фредерика Аугуста Ангальт-Цербстская) отправляет в Московию ученого многих наук Адама Олеария. Не то чтобы нефте- или газопровод тянуть из Западной Сибири, но тоже наладить все те же торговые связи (по этой части Европа всегда Россией интересовалась). Сильно проник посланец в душу царю Михаилу Федоровичу, предлагавшему даже перейти на службу. Но Олеарий, от царских забот не отказываясь, все же про себя думал иначе. По возвращении на родину он так написал о русских: «Русские вовсе не любят свободных искусств и высоких наук и не имеют никакой охоты заниматься ими…. Поэтому они остаются невеждами и грубыми людьми… Что касается ума, русские, правда, отличаются смышленостью и хитростью, но пользуются они умом своим не для того, чтобы стремиться к добродетели и похвальной жизни, но чтобы искать выгод и пользы и угождать страстям своим». Вот так они всегда с нами: сначала гостят, а потом гадости вослед напишут.
Говорят, шведы и сейчас к России относятся сильно прохладно и оттого все время ищут русские подлодки в своих водах. Но вот что писал посланный фактически на разведку (Северная война недавно закончилась) шведский военный Юхан Йерне, добравшийся в 1720-х до Санкт-Петербурга выведывать военные секреты русских (и ведь пустили): «Я действительно должен одобрить в этом царстве бесчеловечное самодержавие, обычно столь ненавистное, поскольку этими людьми нельзя управлять иначе как с крайней суровостью и хуже, чем собаками; свобода и мягкость там – смертельный яд, который мог бы разрушить государство; поэтому, несомненно, сама природа даровала им низменный и рабский нрав». Господи, почему же нас они стали потом учить демократии, если мы такие безнадежные?
Французского генерала Томаса Артура де Лалли-Толлендаля при дворе Анны Иоанновны встретили плохо, хотя иностранцев при том дворе было как грязи. Обиженный, он сравнил Россию с «ребенком, который оставался в утробе матери гораздо долее обыкновенного срока, рос там в продолжение нескольких лет и, вышедши наконец на свет, открывает глаза, видит предметы, на него похожие, протягивает свои руки и ноги, но не умеет ими пользоваться, чувствует свои силы, но не знает, на что их употребить. Нет ничего удивительного, что народ в таком состоянии допускает управлять собой первому встречному». (В годы правления тогдашнего французского короля Людовика ХV действительно наблюдался всяческий расцвет культуры, но и постепенный упадок экономики. Это ему приписывают фразу «После нас хоть потоп», которая, оказалась пророческой: его преемника накрыла революция).
И, наконец, классика. Маркиза Астольфа де Кюстина Николай Первый пригласил лично, его путешествие по стране было частично, как теперь говорят, проплачено. Думал, наверное, царь: вот приедет маркиз, напишет хорошую книжку-отзыв, и пребудет с нами «мягкая сила» (шутка, термина такого тогда еще не было). Тем более что дед и отец де Кюстина были гильотинированы французскими революционерами. И маркиз ведь старался как мог. Он вообще-то был «антизападник» в нашем понимании и старался всячески польстить Николаю, горячо одобряя его отказ от реформ Александра Первого: «Император Николай первым начинает идти против течения, возвращая русских к самим себе. Мир придет в восхищение от подобного предприятия, когда поймет, сколь мощный и несокрушимый ум замыслил его». Экий, как сказали бы сейчас, «Николай-ферштейнер».
Он увидел в России вообще много хорошего. Например, русских крестьян считал чуть ли не антично красивыми. Он по-своему даже воспевает русскую самобытность. А вот Петербург, как и все петровские «западнические» творения, возненавидел: «Калмыцкая орда, что разбила лагерь в лачугах, окружив скопление греческих храмов; греческий город, спешно возведенный для татар, словно театральные декорации, декорации блистательные, но безвкусные, призванные обрамлять собою подлинную и ужасную драму, – вот что сразу же бросается в глаза в Петербурге». Хам и грубиян, что еще сказать. Хоть и маркиз. Его «расистские» книги еще не выбросили из евробиблиотек в порыве покаяния а-ля BLM? Ах, нет. Такое никого не оскорбляет в Европе.
Де Кюстин ехал в Россию, чтобы убедить себя самого и европейское общество в пагубности республиканской формы правления. А уезжает из России он, «потомок репрессированных», чуть ли не республиканцем. «Чем больше я узнаю Россию, тем больше понимаю, отчего император запрещает русским путешествовать и затрудняет иностранцам доступ в Россию. Российские порядки не выдержали бы и 20 лет свободных отношений между Россией и Западной Европой».
Он вообще отказывается считать русских цивилизованными, называя их «татарами в военном строю». Ну и далее: «Их цивилизация – одна видимость; на деле же они безнадежно отстали от нас и, когда представится случай, жестоко отомстят нам за наше превосходство». Европейский читатель еще, видимо, помнил поход русской армии, разгромившей Наполеона и взявшей Париж. Ему эти сентенции наверняка понравились, а вот Николай, как настоящий русский самодержец, всяких нюансов от маркиза не оценил и книгу запретил. И в общем, хотя и сатрап был, правильно сделал. Его, кстати, в этом многие прогрессивно мыслящие современники поддержали. Даже Герцен.
А вот освободи сейчас иного такого «европутешественника» от искусственных наслоений политкорректности – так ведь напишут примерно то же самое. Тем более что виктимная идеология BLM на русских как бы не распространяется. Жаль иной раз, что мы не черные. Было бы им там с нами проще.
Если посмотреть на отношение к России сейчас в Европе, то во многих странах оно не меняется за последние десятилетия. Хоть при Ельцине, Медведеве, хоть при Путине. Так, по данным Pew Research Center, во Франции как 15-20 лет назад примерно треть общества относилась к России положительно, так и теперь относятся (при 55-58% стабильно относящихся негативно). А в Италии за эти же годы доля положительно относящихся выросла с 37 до 48%. Шведы нас недолюбливали что при Петре Первом, что при Медведеве, что при Путине продолжают: их индекс симпатий за последние 20 лет поднимался максимум до 30%, а сейчас на уровне 16%, хотя мы у них ничего даже не отняли за последние двести лет. С немцами хуже: был всплеск симпатий в 2010 году (почти до 50%), сейчас на уровне 30 (негативное отношение – 60%, зато в Германии нас больше любит старшее поколение, кстати). Если говорить о Западной Европе в целом, то примерно 66% к нам относятся негативно. Наиболее высокий уровень негативизма (от 70 до 83%) у Британии (куда так стремится наша политическая и коррупционная эмиграция), Нидерландов, Швеции и Дании. Но когда там был так уж высок уровень «русофильства»? Резко бросается в глаза расхождение между «относительно дружественной» Италией (расклад примерно пополам, но эта страна всегда была с нами скорее дружна) и тоже «туристическим направлением» Испанией, где лишь треть относятся к нам стабильно положительно. Но когда мы были так уж близки с Испанией? Гоголь в Италию ездил, да и художники Академии художеств тоже.
Не менее любопытно недавнее исследование базирующегося в Братиславе «мозгового треста» GLOBSEC на тему отношения к России населения в странах Восточной и Центральной Европы (без стран Балтии). Вот, казалось бы, где наши заклятые друзья. Но не все так однозначно. Во-первых, выяснилось в ходе опросов, что единого образа России в этом регионе нет (и это одна из причин, почему мне возведение термина «недружественные страны» в официальный статус кажется глубоко ошибочным). Во-вторых, выделяется группа стран, где население скорее благожелательно к России даже вопреки текущей политике своих правительств. Например, в Болгарии, с которой на политическом уровне дружбы нет совсем. Но так же и в Черногории, Сербии, Словакии. В-третьих, есть группа «стран-прагматиков», население которых рассматривает связи Россией как полезные (Венгрия, Северная Македония, Чехия до нынешнего скандала) вне зависимости от политики правительств. А есть те, кто нас традиционно не любит в силу глубоких исторических причин – Польша и Румыния. В-четвертых, примерно треть населения региона в среднем считают Россию «стратегическим партнером». Что по нынешним временам очень много. В-пятых, почти половина населения региона (45%) считают, что это НАТО провоцирует Россию, а не она его (наоборот думают 40%). В-шестых, почти две трети не верят ни в какую русскую угрозу.
Так что получается, что политическая повестка одна, а отношение людей часто – совсем другое. Однако в основе по-прежнему лежит восприятие, что есть «мы» и есть «они». И вместе нам не сойтись, как сказал замечательный уже официально писатель Киплинг примерно по такому же поводу, имея в виду любимую Индию. Которая, как хорошо известно многим на Западе из тамошних СМИ, практически граничит с Россией.
