ПРОВЕРКА НА ВШИВОСТЬ
Почему обстрел британского эсминца – не эксцесс, а закономерность
Допустим, что британский эсминец действительно зашел в российские воды, и допустим, что в его сторону был открыт предупредительный огонь. Возмущение Москвы, поведение Лондона и сообщения СМИ подтверждают именно такое развитие событий. Инцидент нетипичный для отношений России и второй по значимости страны НАТО. Но даже если бы у мыса Фиолент эсминец «Дефендер» не просто припугнули, а потопили, третья мировая война из-за этого бы не началась. Само по себе это событие не угрожало безопасности ни одной из участвующих сторон, поскольку не вело к изменению баланса сил между ними. Большие войны никогда не начинались с частных столкновений между военными. Более того, драматический исход инцидента, возможно, даже пошел бы на пользу отношениям России и Запада.
Наиболее распространенная оценка произошедшего в акватории Крыма: «Такого не было со времен холодной войны». Но сейчас мы и не живем, как в ту пору, в условиях зарегулированности и универсальных правил. Отношения между державами сегодня динамичные. Имевший место инцидент – миниатюра того самого мира силовой политики, к которому мы пришли в 2021 году.
Важный нюанс – международные отношения вернулись в состояние даже не 19-го, а 18 века, технические возможности при этом выросли многократно. В исторических условиях, которые больше всего напоминают современность, такие понятия, как границы и территориальные воды, были намного более гибкими. Сейчас все не так – радары видят каждый миллиметр, на который противник вклинился в национальные рубежи.
Между тем в прошлом веке выросла неимоверная институциональная и правовая надстройка. Она частично была создана в годы холодной войны, а частично – после ее завершения, когда возник международный порядок, в котором силовыми монополистами были США и их союзники. Что делать сейчас с этой надстройкой (множеством соглашений, конвенций и просто обычаев), совершенно непонятно. Полностью избавиться от нее в одночасье невозможно. Подстроить под новую реальность сложно. Но для новых условий она совершенно не годится.
Принято считать, что институты, правила и нормы возникли как реакция на ужасы двух мировых войн. Или на угрозу третьей, которая, с учетом ядерного оружия, станет для всех фатальной. В действительности это не совсем так. Привычка к взаимодействию государств в рамках правил и законов возникла в результате той упорядоченности, которую мировые дела прибрели со второй половины прошлого века. Сначала эта упорядоченность была возможна на основе жесткой биполярной системы, а после крушения СССР – всеобщего согласия, что лидер может быть только один. Когда есть постоянная система координат, появляется и возможность регулировать реальность такими вещами, как разнообразные конвенции.
Международный порядок, сложившейся после холодной войны, не устраивал Россию и растущие державы, среди которых на первом месте стоит Китай. Из-за внутренней деградации Запада и усиления остальных этот порядок был разрушен. Новое состояние – это анархия, ситуация, при которой границы допустимого одного игрока ограничиваются возможностями другого. В том числе способностью зайти в чужие воды или жестко на это отреагировать.
При этом важно не забывать, что хаотичное состояние международной политики отличается тем, что касается всех. Было бы странно думать, что это только Северная Корея или Турция могут вести себя авантюристически, а великие державы будут абсолютизировать право. Нет, нарушать правила теперь могут все, а новые правила неизвестно когда появятся. В ближайшие годы державы будут постоянно проверять решимость друг друга установить силовой барьер – так постепенно формируется содержание нового международного порядка. Конвенции и режимы – это только надстройка, и появиться она может, только лишь когда державы основательно «прощупают» способность друг друга давать сдачи. В этом случае у Вашингтона, Москвы, Пекина или Лондона действительно появится интерес следовать их предписаниям.
