ЧТО СТАЛО БЫ С МИРОМ БЕЗ США?
В целом, мир, конечно, не погибнет. Но всем в мире будет недоставать Соединенных Штатов.
О Соединенных Штатах Америки нередко отзываются как о «незаменимой стране» (“indispensable nation”). Насколько известно, этот термин впервые использовал президент Билл Клинтон в своей второй инаугурационной речи в январе 1997 г. Затем о «незаменимой стране» многократно говорила и писала государственный секретарь Мадлен Олбрайт. Смыл формулы «незаменимости» в том, что без США просто невозможно сохранить даже относительный порядок в мире, не говоря уже о решении фундаментальных проблем как на глобальном уровне, так и в отдельных регионах планеты. Наверное, не случайно этот термин возник и приобрел популярность в момент почти состоявшегося «однополярного мира», в исторически краткий период наивысшего подъема американского влияния и авторитета в мире.
Давайте, однако задумаемся: насколько действительно США незаменимы в современном мире – в быстро меняющемся мире третьего десятилетия XXI века? Для ответа на этот вопрос проведем мысленный эксперимент: представим себе, что США завтра в силу каких-то внутренних обстоятельств полностью уходят из мировой политики и экономики, разрывают все заключенные Вашингтоном международные соглашения, отказываются от всех взятых на себя обязательств, прекращают свое членство в глобальных и региональных организациях, полностью закрывают свои границы, сворачивают посольства и консульства, замораживают иммиграцию и вообще приостанавливают до лучших времен любое общение с внешним миром, полностью сосредоточившись на возведении своего библейского «сияющего града на холме».
Что станет с нашим миром, если стереть с его карты Америку?
Начнем с того, что в мире без Соединенных Штатов останется только одна ядерная сверхдержава – Россия. Соответственно, рухнут последние основы двустороннего российско-американского контроля над стратегическими вооружениями. Сомнительно, что третьи ядерные державы проявят активный интерес к переговорам с Москвой по ядерным вооружениям – слишком велик отрыв России от всех остальных игроков на этом поле. Еще более сомнительно, что Москва легко откажется от своего уникального преимущества над другими странами в ядерной сфере. Однако, безусловное ядерное превосходство над остальными едва ли даст России возможность беспрепятственно диктовать свою волю в мировой политике. Ядерные арсеналы третьих стран останутся надежными инструментами сдерживания; война между членами «ядерного клуба» останется столь же маловероятной, какой она является сегодня.
А вот проблемы ядерного распространения, скорее всего, существенно обострятся. В отсутствие американского «расширенного сдерживания» (“extended deterrence”) многие бывшие союзники и партнеры США задумаются о приобретении собственного ядерного оружия. Это в первую очередь относится к Восточной Азии (Япония, Южная Корея, Тайвань) и к Ближнему Востоку (Саудовская Аравия, Турция, Египет). Идеи создания ядерного арсенала могут стать популярными и в Германии. В целом, в мире довольно быстро могут появиться пять-шесть новых ядерных держав.
И если в Восточной Азии ядерное распространение, скорее всего, не приведет к резкой эскалации военно-политических рисков, то появление новых ядерных государств на Ближнем Востоке чревато самыми неприятными последствиями и для региона, и для международного сообщества в целом. Впрочем, следует признать, что угроза распространения ядерного оружия на Ближнем Востоке существует и сегодня, причем не в последнюю очередь – из-за непоследовательного американского подхода к решению проблем, касающихся иранской ядерного программы.
Сохранится ли в мире без Америки Североатлантический альянс? Это, на мой взгляд, в принципе возможно, но лишь при максимальном напряжении политических, экономических и военных сил великих европейских держав – Великобритании, Германии и Франции. Оборонные расходы остающихся стран-членов блока придется наращивать не до 2% ВВП, на чем сегодня настаивает Вашингтон, а, как минимум, до 4-5%, но и это не компенсирует потери НАТО, связанные с выходом США. Без американского лидерства, по всей видимости, НАТО превратится к региональный военно-политический инструмент в руках Европейского союза (с не вполне понятной ролью вышедшего из ЕС Лондона), причем участие НАТО в мировых делах окажется гораздо более скромным, чем мы это наблюдаем сегодня. Без США навряд ли удастся сохранить нынешние глобальные амбиции альянса, да и у остающихся членов НАТО может вообще не возникнуть самонадеянного желания бесконечно расширять зону географической ответственности союза.
В мире без Соединенных Штатов Китай почти автоматически превратится в безусловного глобального технологического лидера. Хотя, скорее всего, в этом мире у Европы, Японии, Индии, стран Юго-Восточной Азии появится больше стимулов для совместного противостояния китайской технологической гегемонии. Удастся ли без США создать полностью независимую от Пекина глобальную технологическую экосистему – сказать трудно. Во многом это будет зависеть от того, насколько жесткой или гибкой окажется гегемония Пекина, насколько Китаю удастся избежать одностороннего диктата в принципиальных для всего международного сообщества вопросах развития новых технологий.
После ухода доллара из мировой финансовой системы главной резервной валютой с неизбежностью окажется евро. Китай со своим не вполне конвертируемым юанем серьезную конкуренцию Евросоюзу в финансовой сфере составить не сможет еще очень долго. Возможно, повысится роль и других мировых валют – британского фунта, японской иены, швейцарского франка. Дополнительные мощные стимулы для развития получат европейские и азиатские финансовые центры – Лондон, Франкфурт, Шанхай, Сингапур и пр.
Начнется фундаментальная и, по всей видимости, очень болезненная перестройка международных финансовых институтов (МБРР, МВФ), в которых Соединенные Штаты традиционно играли руководящую роль. Попутно заметим, что глубочайший институциональный кризис ожидает и Организацию Объединенных Наций – она лишится как своей нынешней штаб-квартиры в Нью-Йорке, так и примерно 22% своего базового бюджета, не говоря об американском вкладе в отдельные подразделения и программы организации. Несколько меньше пострадает Арктический совет – американский сектор Арктики существенно уступает о размерам российскому и канадскому; к тому же США так и не ратифицировали Конвенцию ООН по морскому праву, что несколько осложняет позиции Вашингтона в Арктическом совете.
Отсутствие США на мировых энергетических рынках может привести к временному возрождению ОПЕК и к усилению позиций России, хотя «зеленая» и «сланцевая» революции в глобальной энергетике все равно будут продолжаться. Уход Вашингтона с мировых рынков вооружений и продовольствия также будет иметь своим следствием очень значительный передел этих рынков, причем возникающую лакуну на первом рынке даже совместными усилиями остающихся игроков заполнить будет очень нелегко.
Выпадение калифорнийского Голливуда из мировой киноиндустрии даст новый шанс старым европейским центрам – в первую очередь Парижу и Риму – возродить свою былую кинематографическую славу. Впрочем, на глобальном рынке развлечений европейским кинематографистам предстоит жесткая конкуренция со своими коллегами из Индии и, особенно, из Китая. Исчезновение Нью-Йорка с карты мировой моды также придаст второе дыхание Парижу и Милану, а глобальный центр музыкальной жизни, скорее всего, надолго переместится в Великобританию.
На рынках портативной электроники, если отсюда уйдет «Яблоко» со своими айфонами и макбуками, ожесточенная конкурентная борьба будет вестись главным образом между дюжиной крупнейших электронных гигантов из Китая, Японии, Южной Кореи и Тайваня. Для глобального высшего образования и мировой науки американский изоляционизм станет огромным шоком, последствия которого будут ощущаться на протяжении нескольких десятилетий.
В целом, мир, конечно, не погибнет. Он переживет уход США, как пережил в свое время уход динозавров или мамонтов. Без Соединенных Штатов, особенно на первых порах, будет очень трудно и весьма дискомфортно, особенно для тех международных игроков, которые в течении многих десятилетий привыкли прятаться в тени американской сверхдержавы. После ухода США последуют многочисленные кризисы и конфликты, наступит длительная эпоха нестабильности и неопределенности – борьба за «американское наследство» не может не быть длительной и напряженной. Но все вместе, мы как-нибудь справимся. Тем более, что за годы президентства Дональда Трампа мир уже должен был свыкнуться с непредсказуемостью и ненадежностью Вашингтона как международного партнера. Какие-то проблемы без Вашингтона решать будет даже проще, поскольку во многих случаях США, к сожалению, оказываются не частью решения проблемы, а частью самой проблемы.
Тем не менее, думаю, всем в мире будет недоставать Соединенных Штатов. Будет недоставать американского оптимизма, американской энергии, американского драйва. Будет не хватать высотных параллелепипедов Манхэттена, узких улочек Французского квартала в Новом Орлеане и необъятных прерий Великих равнин. Будет не хватать музыки в стиле кантри, обугленных стейков по-чикагски и мускатного калифорнийского шардоне. Не хватать американского Хэллоуина, Дня благодарения и, даже, возможно, Дня независимости 4 июля. Как недоставало бы всем в мире России или Аргентины, Эфиопии или Новой Зеландии. Любая страна на нашей общей планете по-своему уникальна и незаменима. В этом смысле Соединенные Штаты – поистине indispensable nation.
