ЧЕГО ЖЕ ВСЕ-ТАКИ ДОБИВАЕТСЯ ЛИТВА?
Российский Совет по международным делам
Небольшое вознаграждение США за антикитайскую роль Литвы
Почему Литва так настойчиво провоцирует Китай по тайваньскому вопросу? Неужели для политиков в Вильнюсе так принципиально важно, чтобы в их городе находилось именно «Представительство Тайваня», а не «Экономическое и культурное представительство Тайбэя» или что-то в этом роде? Ведь все прекрасно понимают, насколько чувствителен этот вопрос сегодня для Пекина. С самого начала этого малоприятного инцидента было совершенно ясно, что Китай не может не ответить на литовский вызов, причем с максимально возможной жесткостью.
Китай и ответил. Реакция китайской стороны была вполне предсказуемой — Пекин отозвал своего посла из Вильнюса, приостановил движение грузовых поездов между двумя странами и отложил рассмотрение всех заявок на новые импортные лицензии, поступающие от литовских сельскохозяйственных экспортеров. Вполне вероятно, что в Пекине этим не ограничатся — другие ответные меры все еще могут быть в стадии разработки.
Конечно, образ бесстрашного европейского Давида, отважно противостоящего бесцеремонному азиатскому Голиафу, может неплохо смотреться во многих европейских средствах массовой информации и в популярных социальных сетях. Тем не менее внешняя политика не сводится к созданию броских медийных образов и запоминающихся мемов. Литовская провокация — а у нас нет никаких оснований называть принятое в Вильнюсе решение как-то по-другому — выглядит очень рискованным, потенциально весьма дорогостоящим и, главное, совершенно ненужным шагом. Почему же в Вильнюсе все-таки решились пойти на этот шаг?
Конечно, можно ссылаться на несгибаемое упорство как на особенность литовского национального характера. Можно обратить внимание на идеологические установки правоцентристской коалиции, пришедшей к власти в Вильнюсе в конце прошлого года. Можно отметить традиционно теплые отношения между Вильнюсом и Тайбэем, складывавшиеся на протяжении уже многих лет. Но, наверное, нужны какие-то другие, более веские объяснения того, почему Литва пошла на обострение именно сейчас. Позволим себе высказать несколько предположений на этот счет.
Во-первых, нынешняя лингвистическая агрессия Вильнюса против Пекина может отражать разочарование литовского руководства динамикой экономического сотрудничества между двумя странами. Нынешние объемы китайских инвестиций в Литву ничтожно малы — они составляют всего несколько миллионов долларов. Сама Литва инвестировала в Китай, как минимум, в десять раз больше. Другие страны Балтии, не говоря уже о большинстве крупных членов ЕС, оказались более удачливыми в привлечении китайских инвесторов.
Нынешний кризис в отношениях с соседней Беларусью объективно еще более снижает интерес к Литве со стороны Китая, особенно к таким масштабным проектам как создание свободной экономической зоны Каунаса и крупные вложения в Литовскую железную дорогу. Ведь в Китае многие ведущие компании до последнего времени рассматривали Литву и Беларусь как тесно взаимосвязанные территории экономического развития и как единый перспективный транспортный узел в центре Европы.
Для литовцев такое невнимание со стороны Китая, а там более — привязка станы — члена ЕС к ее южному соседу, порождает обиду на пекинских партнеров. Ранее в этом году Вильнюс даже принял впечатляющее решение выйти из состава участников платформы «17+1», которая служит главным механизмом для продвижения сотрудничества между Китаем и регионом Центральной и Восточной Европы. Демонстративное решение Вильнюса тогда не произвело должного впечатления ни на Пекин, ни на столицы остающихся шестнадцати членов партнерства. А потому решение поднять ставки выглядит по-своему оправданным.
Однако было бы несправедливо обвинять Китай в недостаточном внимании к экономическим возможностям в Литве. Напомним, что в последнее время руководство этого балтийского государства было крайне чувствительным к тому, что оно воспринимало как подозрительный интерес Пекина к стратегической инфраструктуре страны. Поэтому, например, так и не были осуществлены многочисленные проекты модернизации глубоководного порта Клайпеды с китайским участием. В любом случае, если Литве пока не удалось привлечь больше капитала из Китая, литовцам было бы логичнее работать над своим инвестиционным климатом, чем жестко противостоять Пекину по взрывоопасной, пусть и пока символической проблеме Тайваня. При всех экономических возможностях Тайбэя, он не сможет в полной мере заменить Пекин в плане инвестиционного потенциала.
Во-вторых, демонстративно наскакивая на Китай, литовские лидеры, по-видимому, хотели продемонстрировать свою полную солидарность с Соединенными Штатами на фоне происходящей эскалации американо-китайской конфронтации. И Вильнюсу явно удалось привлечь к себе благосклонное внимание Вашингтона. На сентябрьской встрече с министром иностранных дел Литвы Габриэлюсом Ландсбергисом госсекретарь США Энтони Блинкен похвалил своего коллегу за стойкость и выразил «нерушимую поддержку» Соединенных Штатов литовской позиции по Китаю и по Тайваню.
Тем не менее трудно ожидать, что США вознаградят Вильнюс за его демарш каким-либо существенным образом, помимо заявлений общеполитического характера. Едва ли над Литвой скоро прольется золотой дождь американских инвестиций, который стал бы достойной компенсацией за недополученные капиталы из Китая. Так же маловероятно, что Вашингтон сколько-нибудь существенно повысит уровень своего военного сотрудничества с Вильнюсом, если только не произойдет резкой эскалации украинского конфликта. В общем, масштабы вероятной щедрости США не следует переоценивать.
Нынешняя реальность такова, что регион Балтийского моря не рассматривается администрацией Джо Байдена как территория жизненно важных экономических интересов США или интересов американской безопасности. Соединенные Штаты будут с радостью играть роль восторженного болельщика в разворачивающемся скандале между Вильнюсом, Пекином и Тайбэем, но горячая поддержка с трибуны — это, пожалуй, все, что Вашингтон готов сегодня сделать для своих литовских союзников. Особенно, если предположить, что нынешний кризис в литовско-китайских отношениях — это самодеятельность Вильнюса, не согласованная заранее с Государственным департаментом и Белым домом.
В-третьих, провоцируя кризис, Литва, возможно, стремится позиционировать себя в качестве лидера или хотя бы авангарда ЕС в предстоящем столкновении между Европейским союзом Китаем, если такое столкновение окажется неизбежным. Это редкая возможность для маленькой страны получить больше международной известности, внимания и признания со стороны своих партнеров и противников.
На протяжении уже многих лет Литва очень старалась выступать в таком амплуа, претендуя на роль европейского «прифронтового государства», «бастиона западной демократии», противостоящего «реваншистской» России, а в последний год — еще и утратившей европейскую легитимность Беларуси. Хорошо освоив и многократно исполнив эту роль на европейской политической сцене по отношению к Москве и Минску, Вильнюс вполне может предложить себя на похожую роль решительного и бескомпромиссного защитника европейских ценностей от «злонамеренной» и «подрывной» китайской деятельности в Европе.
Теоретически есть много шагов, на которые государства — члены ЕС могли бы пойти, чтобы продемонстрировать свою солидарность с Литвой и вознаградить Вильнюс за его решительность. Например, члены ЕС могли бы коллективно выйти из формата «17+1». Они могли бы последовать примеру Литвы и переименовать «Тайбэйские экономические и культурные представительства» в своих столицах в «Тайваньские представительства». Они могли бы отказаться от Всеобъемлющего инвестиционного соглашения между ЕС и Китаем, которое было подписано год назад, но пока не вошло в силу из-за китайских санкций против отдельных членов Европейского парламента. Они могли бы договориться о новых крупномасштабных инициативах, способствующих расширению сотрудничества ЕС с Тайванем в области торговли и инвестиций, а также в сфере научных исследований и разработок.
Однако, большинство из этих потенциально возможных мер выглядят не очень вероятными. Подавляющее большинство стран — членов ЕС играют с Китаем по более высоким ставкам, чем это делает Литва. В отличие от литовцев, у большинства других европейцев есть много, чего терять, и крайне мало, чего приобрести в случае дальнейшей эскалации напряженности между Брюсселем и Пекином. Настойчивые призывы литовской стороны к европейскому единству в условиях, когда Вильнюс проиграл гонку за китайскими инвестициями своим партнерам-конкурентам, звучат для европейских столиц несколько двусмысленно.
Такие страны, как Италия, Франция и даже Германия, не говоря уже о Греции или Венгрии, скорее всего, будут готовы блокировать любые решительные шаги ЕС, которые еще больше осложнили бы сотрудничество с Китаем. Если Соединенным Штатам так не удалось серьезно мобилизовать Европу на борьбу против Пекина, то может ли Литва преуспеть в этой миссии? Шансы Вильнюса получить безусловную поддержку в Брюсселе не только на словах, но и на деле, выглядят не слишком обнадеживающе. Литве будет трудно отыскать в Европе желающих бросить перчатку Китаю в тайваньском вопросе и противопоставить себя основному драйверу мирового экономического развития во имя замены одного слова на вывеске местного тайбэйского представительства.
Стоит отметить, что в эти дни Вильнюс энергично продвигает идею саммита ЕС — Китай, чтобы «поставить все на свои места» в отношениях Европейского союза с Пекином. Идею саммита рекламируют те же самые литовские лидеры, которые только несколько месяцев назад сделали все от них зависящее, чтобы не допустить саммита глав государств ЕС с президентом России Владимиром Путиным, предложенного в июне руководителями Франции и Германии. Это, пожалуй, и все, что нужно знать о неизменной последовательности и о непоколебимых принципах нынешней литовской внешней политики.
Впервые опубликовано в Global Times.
