ВЕТЕР ПЕРЕМЕН. ОН БУДЕТ ДОБРЫЙ, ЛАСКОВЫЙ?
Чего ждать от нового года России и миру
Завершается первый год третьего десятилетия XXI века, от начала пандемии — второй, но появление очередного штамма коронавируса мгновенно воскрешает призраки рецессии, локдаунов, обвала рынков, как будто бы не было двух лет борьбы с вирусом, вакцин, ограничений и жертв. В начале 2021 года мировая экономика, подогреваемая потоками денежных эмиссий, выскочила из рецессии, но к концу года вновь начинает замедляться, и во всех регионах мира появляются пугающие призраки стагфляции.
«Доколе же ты, Катилина, будешь
злоупотреблять терпением нашим?»
Марк Туллий Цицерон
Предпосылки перемен
Современная геоэкономика — необычайно сложная система, состоящая из огромного количества взаимозависимых элементов с нелинейными связями. И наблюдая, как экономику и рынки трясет от очередного «омикрона», можно сделать вывод, что эта система быстро теряет устойчивость. Такая же потеря устойчивости наблюдается и в мировой финансовой системе, которую начинает лихорадить от любого намека на сворачивание монетарных мер, и в системе мирового управления геополитическими процессами, где ясно вырисовываются контуры новой холодной войны. А согласно физико-математическим дисциплинам, неустойчивая система очень чувствительна к любым воздействиям, и даже небольшие изменения в сложных системах могут приводить к непредсказуемым последствиям. Любая трансформация или эрозия системы из-за кризисов, конфликтов, конкуренции держав и/или из-за внутренних причин ведет к серьезным изменениям в геоэкономике. К тому же у современной экономической системы есть узлы и центры концентрации, повреждение которых отражается сразу на всех элементах. Кризис цепочек поставок, мировая инфляция, зависимость мировых финансов от эмиссионного центра национальной валюты США, дисбалансы спроса и предложения реальных товаров и прочее никуда не денутся в обозримом будущем.
Неустойчивость означает, что перемены неизбежны. В неустойчивости системы есть и минусы, и плюсы. Минусов, безусловно, больше, потому что сейчас формируются факторы будущих кризисов — экономических, политических и социальных. Но если перемены запустят позитивные процессы, связанные с реальной защитой экологии и биоразнообразия, или начнется решение проблемы супернеравенства, или вместо антинаучной зеленой трансформации развитые страны перейдут к строительству инфраструктуры нового технологического цикла, то у человечества появятся шансы увидеть светлое будущее вместо мрачной антиутопии.
Экономическая и социальная политика обычно является результатом ряда компромиссов, когда группы и элиты борются друг с другом за влияние, но при этом пытаются сбалансировать требования конкурирующих интересов, чтобы не довести дело до горячего конфликта. Проблема современного мира в том, что начинается повсеместный кризис легитимности. Делигитимация — это утрата доверия к власти, которая лишается общественного кредита. Основными причинами делигитимации являются противоречия между ценностями общества и интересами правящей элиты, непрекращающийся рост неравенства, лишение населения гражданских прав и свобод даже под таким благовидным предлогом, как борьба с коронавирусом. Чем ниже уровень легитимности, тем чаще власть опирается на силовое принуждение. Легитимное действие — это такой поступок, который не оспаривается никем из «игроков», которые имеют право и возможности это действие оспорить. Действие перестает быть легитимным, когда субъекту действия приходится прилагать специальные усилия, чтобы защитить свое право поступать так, как он поступил. И чем ниже уровень легитимности, тем быстрее начинаются перемены.
Геополитические тенденции
«Периоду до 2025–2050 годов, вероятнее всего, не будет хватать мира, не будет хватать стабильности, не будет хватать легитимности. Отчасти так будет из-за упадка США как державы—гегемона миросистемы. Но в еще большей мере это будет так из-за кризиса миросистемы как таковой»,— написал в конце ХХ века выдающийся американский философ и политолог Иммануил Валлерстайн.
Деглобализация обостряет конкуренцию держав и корпораций, получавших на пике глобализации высокие доходы от активного участия в мировом распределении ресурсов и прибыли, производства и торговли. Появляются новые факторы и новые вызовы сложившейся системе. Запад утратил безоговорочное военное превосходство, теряет экономическое превосходство в соревновании с Китаем и странами Юго-Восточной Азии и очень боится лишиться накопленных богатств.
Управлять глобальным развитием, в частности не допускать кризисов, дезинтеграции и конфликтов, стало намного сложнее, поскольку управление требует синхронизации усилий элитных групп ведущих стран. Вместо этого усиливался протекционизм и национальный эгоизм, появляются новые отрасли и новые источники богатств в сфере нематериальных активов, а сам нематериальный цифровой мир начинает оказывать серьезное влияние на реальный мир и на реальные социально-политические процессы. Возникли угрозы нового глобального политического кризиса и нового передела мира. Имперская миссия Запада провалена, а это означает потерю внутренней энергии и высокую вероятность возрастания энтропии и появления периода глобального беспорядка на фоне соперничества держав, борьбы за ресурсы и за капитал.
В самом авторитетном журнале о глобальной политике — Foreign Affairs — в выпуске за ноябрь-декабрь 2021 года вышла статья «America, China, and the Tragedy of Great-Power Politics» («Америка, Китай и трагедия политики великих держав»), где приводится подробный анализ того, как спустя три десятилетия после завершения холодной войны США и КНР оказались в ловушке Фукидида. Соединенные Штаты рассматривают амбиции Китая как прямую угрозу и полны решимости остановить продолжающийся подъем страны. Неизбежный результат — конкуренция и конфликт. Такова трагедия политики великих держав. Одним из выводов этого анализа, к сожалению, является то, что, в отличие от холодной войны СССР—США, в этой новой холодной войне применение ядерного оружия намного более вероятно, чем в эпоху, сложившуюся после Карибского кризиса 1962 года. Процесс конфронтации может выйти из-под контроля и привести падающего гегемона — США, претендентов на гегемонию и тех, кого Америка считает своими врагами, к реальной войне.
«Великие державы просто не желают позволять другим великим державам становиться сильнее за их счет. Движущая сила этого соперничества великих держав носит структурный характер, а это означает, что проблему нельзя устранить с помощью продуманной политики. Единственное, что могло бы изменить основную динамику, — это серьезный кризис, который остановит подъем Китая. Опасная конкуренция в сфере безопасности практически неизбежна»,— пишет Foreign Affairs.
В начале 2021 года глава стратегического командования США адмирал Чарльз Ричард заявил о возможности ядерной войны с Россией или Китаем в своей статье для официального издания Военно-морского института Соединенных Штатов: «Существует реальная возможность того, что региональный кризис с Россией или Китаем может быстро перерасти в конфликт с использованием ядерного оружия, если, по их мнению, в случае поражения с применением обычных видов вооружения возникнет угроза политическому строю или государству».
Сейчас уже нет сомнений в том, что начинается новая эра для экономики, политики и образа жизни — «эпоха беспорядка», эпоха столкновения культур, цивилизаций и экономических интересов, по окончании которой, как уже не раз бывало в истории человечества, будет создан новый миропорядок.
Что делать инвесторам в преддверии Армагеддона кроме покупки защитных активов и бомбоубежищ в Новой Зеландии и Антарктиде?
Ответ очевиден — попытаться заработать на гонке вооружений, которая превращается в гонку оборонных технологий, многие из которых будут технологиями двойного назначения и принесут колоссальные прибыли в будущем в случае их внедрения в обычную экономику. Начиная с момента зарождения капитализма успешное соединение военных технологий и коммерческих инноваций создавало особую ценность и нечто новое, чего не было у конкурентов в других странах, что позволяло в итоге захватывать не только территории, но и рынки.
В мире наблюдается устойчивый рост расходов и на оборону. По данным Стокгольмского международного института исследований проблем мира (SIPRI), даже в ковидную рецессию 2020 года мировые оборонные расходы составили $2 трлн. А это означает, что в инвестпортфелях можно предусмотреть место для акций публичных компаний военно-промышленного сектора.
Холодная война — дело очень дорогое и опасное, но финансисты и промышленники и в прошлом веке получали колоссальные прибыли на противостоянии сверхдержав, и сейчас имеют возможность посоперничать в доходах с бигфармой.
«Ледниковый период» экономики в эпоху «глобального потепления»
Если для мировой политики замаячили новые «ревущие 20-е», то мировая экономика находится на пороге вступления в «ледниковый период» — время замедляющихся темпов роста, несбалансированной инфляции, экономических, энергетических и торговых кризисов и даже регресса человечества. Инновации будут постепенными и станут концентрироваться в небольшом количестве отраслей, прежде всего в цифровой сфере и в биотехе.
Пока все было очень неплохо. В вышедшем в ноябре 2021 года отчете McKinsey отмечается, что в период с 2000 по 2020 год глобальный баланс и чистая стоимость активов выросли более чем в три с половиной раза. Активы выросли с $440 трлн в 2000 году до $1,540 квадрлн в 2020 году, а чистая стоимость (то, что остается после вычета всех финансовых активов и обязательств и эквивалентно стоимости реальных нефинансовых активов) выросла за прошедшие 20 лет с $160 трлн до $510 трлн.
Проблема в том, что мировое богатство в основном росло за счет повышения цен на существующее богатство, за счет пузырей фондового рынка и взлета цен на недвижимость, а не за счет инвестиций в производственные активы и человеческий капитал. Смена экономической парадигмы в начале XXI века и колоссальные инвестиции в нематериальные активы сделали мир богаче по отношению к реальному ВВП. Но этот период может скоро закончиться сменой правил игры. Построение нового геополитического миропорядка предусматривает глобальный передел всего. И тогда многие невещественные активы станут несущественными, в том числе и хайповая крипта, потому что появится нечто новое, более ценное.
Фундаментальная наука, обеспечившая научно-технический прогресс в прошлом веке, уже давно в кризисе, и то же самое начинает происходить в прикладных науках. В официальном журнале Национальной академии наук США Proceedings of the National Academy of Sciences в октябре этого года вышло исследование о серьезном замедлении прогресса в крупных областях науки из-за тотального доминирования наукометрики и невозможности пробиться новым идеям через каноническую стену самых цитируемых статей. Таким образом, снижаются шансы на быстрый переход мировой экономики к новому технологическому укладу.
Зеленая трансформация и «устойчивое развитие» — это политэкономические стратегии сохранения гегемонии США, а не забота о климате. Запад, агрессивно навязывая другим странам зеленые проекты и зеленые кредиты, что, по сути, является новой формой финансового закабаления всего мира, и создавая проблемы традиционным отраслям промышленности, будет сдерживать развитие всех остальных государств. Для США и ЕС зеленые инициативы, регулирование технологий, углеродные границы и налоги на углеродный выброс — новая стратегия возвращения мирового господства и решения своих проблем за счет развивающихся стран.
Но пока ускоренный зеленый переход и отказ от финансирования отраслей с «углеводородным следом» привел к настоящему энергетическому кризису, с которым мир вряд ли справится до весны 2022 года. Планировать перемены лучше на научной основе, а не на идеологической. Существующий уровень производства энергии обеспечивает существование 7,7 млрд человек на планете Земля. Сокращение энергии ставит многих людей на грань выживания, потому что энергия — это не только электричество и тепло, это также продукты, одежда, удобрения, транспорт, строительство, связь и пр. Если же традиционные электростанции будут закрыты, а замена им не появится, то люди столкнутся с колоссальным дефицитом энергии. Заметное падение производства энергии выпустит всех четырех всадников Апокалипсиса и приведет к гибели миллионов людей, потому что вызовет коллапс многих отраслей экономики, массовый голод, социальные конфликты, локальные и глобальные войны. Те, кто останется в живых, попадут либо в мрачнейшую антиутопию, либо в новые «темные века». Нужны ли нам такие перемены?
Тотальный перевод мировой экономики на зеленую энергетику станет катастрофой для человечества — либо экологической, либо экономической, либо социально-политической. Литий, кремний, свинец, цинк, медь, палладий, олово, алюминий, углепластик, бетон, редкоземельные металлы и прочее не возьмутся из ниоткуда. Будет борьба за ресурсы и кровавые конфликты на территориях, где эти ресурсы добываются. Производство солнечных панелей, ветряков и их мачт, опор дополнительных ЛЭП, блоков аккумуляторов — это очень грязное производство, которое окажет существенную нагрузку на экологию и приведет к дополнительным выбросам в атмосферу миллиардов тонн углекислого газа, угарного газа, оксида азота, серы, тяжелых металлов. Будут уничтожены миллионы гектаров амазонской сельвы, опустошены гигантские регионы в Африке и в Азии.
Остается лишь надеяться, что попытка заменить существующую углеродную энерготеплогенерацию на ВИЭ закончится неудачей и человечество вернется к идее «мирного атома».
Поэтому инвесторам следует очень осторожно подходить к ESG-инвестированию.
Если пастухи гонят все стадо на зеленую лужайку, это еще не значит, что нужно бежать следом.
Вляпаться в навоз в этой пасторальной картине проще простого. Не случайно агентство Bloomberg опубликовало в этом году материал с предупреждением, что «быстрые и хаотичные изменения в энергетической сфере могут создать для крупнейших банков Европы серьезную финансовую угрозу. Следующее за неизбежным экологическим переходом обесценивание активов, связанных с добычей ископаемого топлива, может привести к значительной турбулентности или даже спровоцировать новый финансовый кризис».
Биотех или бигтех
Возможно, быстрые перемены ждут человечество в сфере биотехнологий и генной инженерии. Эта область начинает привлекать внимание инвесторов и истеблишмента, и именно туда в обозримом будущем могут направиться потоки капитала. «Сфера генной инженерии и биоинженерии достигла столь же значительных успехов, как и сфера разработки искусственного интеллекта, и траектории развития сейчас таковы, что биоинженерия и генная инженерия могут «выстрелить» намного раньше, чем появится «сверхразум» настоящего искусственного интеллекта»,— говорится в исследовании аналитического центра Минобороны США Center for Naval Analysis, опубликованном летом 2021 года под заголовком «Superhumans: Implications of Genetic Engineering and Human-Centered Bioengineering» («Сверхлюди: последствия генной инженерии и биоинженерии, ориентированной на человека»).
Появятся ли в итоге на Земле сверхлюди, разделится ли человечество не просто на привитых и непривитых, но и на мутантов и обычных homo sapiens, покажет время. Но сейчас инвесторам не стоит упускать из виду сферу биотехнологий. Правда, инвесторам в биотех необходимо иногда помнить о моральных аспектах, как, например, при биржевой торговле продовольственными товарами, когда искусственный разгон цен на зерно, рис, сою и кукурузу грозит реальным голодом миллионам человек в развивающихся странах.
Развитие биотехнологий способно создать новые проблемы, новые вирусы и даже новое «расовое оружие».
Цифровизация — это в первую, вторую и третью очередь «деньги» и «власть». А все остальное — удобство пользования, новые сферы услуг и виды развлечений — это лишь приложение для пользователей, которые стали «новой нефтью». Группа крупных технологических корпораций сейчас обладает большей властью, чем большинство национальных правительств. Именно гиганты цифровой индустрии оказались одними из основных бенефициаров коронавирусных ограничений и локдаунов. Онлайн-торговля и услуги, удаленная работа, дистанционное обучение, телемедицина, цифровые медиа, финтех, мониторинг за заболевшими, маркетплейсы, соцсети и прочее в сочетании с беспрецедентными по своим масштабам мерами господдержки приносят ведущим IT-компаниям колоссальные прибыли. Но если пандемия исчезнет так же внезапно, как и возникла, а нового опасного вируса не появится, то масштабировать в будущем цифровой бизнес теми же темпами, что и в период 2020–2021 годов, будет сложно. К тому же дефицит чипов и комплектующих, а также рост энергопотребления цифровой экономикой — это факторы, сдерживающие дальнейшую экспансию цифры. Если на этот сектор будет оказано политическое давление, то инвесторам нужно будет срочно искать новых фаворитов и переводить капиталы в другие сферы экономики.
Ожидается, что в течение следующих нескольких кварталов рост продаж компаний—лидеров сектора высоких технологий сократится более чем наполовину; некоторые могут даже показать падение продаж и сокращение бизнеса.
Развивающиеся рынки
Приток капитала в страны с формирующейся рыночной экономикой был обусловлен как глобальными факторами, так и степенью участия той или иной страны в созданной в эпоху глобализации единой геоэкономической системе. Обилие ликвидности на мировых рынках позволяло инвесторам закрывать глаза на многие специфические риски, присущие развивающимся экономикам. Но шок пандемийной рецессии 2020 года, вызванный вспышками коронавируса, привел к масштабной волне оттока капитала с развивающихся рынков, который к тому же происходил с беспрецедентной скоростью. Экономики развивающихся стран с высоким дефицитом текущего счета и сильной зависимостью от притока иностранного капитала вновь становятся зонами риска. В прошлом десятилетии, когда мировая экономика восстанавливалась после кризиса 2008 года, появился даже термин «хрупкая пятерка» — Южная Африка, Бразилия, Индия, Индонезия и Турция. Сейчас эта «хрупкость» может распространиться на десятки стран. Неопределенность сохраняется и с ростом ставок ФРС США будет только усиливаться. Китай — это отдельная история, куда инвесторам лучше вообще пока не залезать. Ждать перемен к лучшему на развивающихся рынках пока не приходится.
Инфляция остается
Глава ФРС США Джером Пауэлл в начале декабря 2021 года заявил, что ФРС должна отказаться от термина «временный» по отношению к инфляции. Мировая инфляция, похоже, всерьез и надолго. Слова глав центробанков, что растущая инфляция является лишь временной, оказались временными. Те, кто управляет экономической политикой, теперь заявляют, что ценовое давление, вероятно, сохранится дольше, чем ожидалось, и что основные проблемы связаны с предложением товаров и услуг, а стимулирование спроса только усугубило эти проблемы. Эмиссионные деньги продолжают широким потоком вливаться в мировую финансовую систему, а многие рынки, в том числе товарные и энергетические, испытывают дисбалансы и пребывают в состоянии, далеком от равновесия.
Самый значительный побочный эффект коронавируса, влияющий на экономику,— это инфляция, вызванная новыми деньгами, которые центральные банки и правительства вливали в мировую экономику.
Инвестиционные стратегии защиты от инфляции будут в 2022 году очень популярны. Активы, которые сейчас находятся значительно ниже справедливой стоимости, будут иметь очень высокую вероятность роста до справедливой стоимости. Это касается акций компаний секторов реальной экономики. А вот у инвесторов, вкладывающих средства в надежные облигации, будет очень мало шансов в таких условиях получить доход. Необходимо смотреть на финансовые инструменты с плавающими процентными ставками.
Инвестировать все равно стоит
Наиболее популярные у инвесторов активы, как правило, являются наиболее переоцененными, включая высокотехнологичный сектор, крипту, ESG-компании, высокодоходные корпоративные облигации и недвижимость, в то время как многие акции развивающихся рынков и драгоценные металлы близки к многолетним минимумам в относительном или абсолютном выражении. Опыт кризисов и посткризисных восстановлений показывает, что не нужно бояться инвестировать и можно продолжать инвестировать несмотря на то, что рынок готов рухнуть. Необходимо лишь разумно подходить к выбору объектов инвестирования и не забывать, что на рынке можно играть в обе стороны — и вверх, и вниз.
