ПРЕМЬЕР КАНАДЫ УДЕРЖИВАЕТСЯ НА ПЛАВУ, НЕ ОПИРАЯСЬ НА ОБЩЕСТВЕННУЮ ПОДДЕРЖКУ
Состояние кошельков и общее ощущение неблагополучия важнее сконструированной предвоенной обстановки
Канада — участник элитарного клуба самых благополучных государств и редкий поставщик мировых новостей, тем и счастлива. Но в последние пару недель из Оттавы и других крупных городов поступают необычные сводки. Жизнь столицы если и не парализована, то предельно осложнена протестами водителей-дальнобойщиков. Сотни грузовиков приехали возмущаться против введенных в середине января паспортов вакцинации, которые необходимы для пересечения границы США. Парадоксально, что, по данным профсоюза, подавляющее большинство водителей привито, то есть новые требования не должны составлять для них препятствия. Однако ковидные меры — только вершина айсберга, его подводная часть — накопившийся массив недовольства тем, что вообще происходит в политико-экономической сфере развитого мира.
Акция называется «Конвой свободы», что по-русски звучит двусмысленно. У нас слово «конвой» тоже иногда употребляется в значении «организованное движение средств транспорта». Но это, как правило, заимствованные выражения — можно вспомнить арктические конвои союзников во время Второй мировой или знаменитый фильм «Конвой» с Крисом Кристофферсоном в главной роли вожака шоферов. Привычное же нам использование — военизированная охрана при этапировании заключенных. Свобода, оказавшаяся под конвоем, — выразительный символ, который можно применить к разным историческим периодам. Специфика сегодня — страсти такого рода разыгрываются прежде всего в странах, который с давних времен привыкли причислять себя к «свободному миру».
Вообще-то ковидные ограничения начали сворачиваться. В Европе, например, одна страна за другой их отменяет. Причин целый набор. Вирус мутирует, снижая смертоносность, прививки повышают коллективный иммунитет, но главное — и общества, и власти устали жить в обстановке постоянной нервотрепки и маятника между закрытиями и открытиями. Подход Швеции (лучше, сколь возможно, сохранить привычную жизнь, чем пытаться любой ценой затормозить распространение недуга, ее ломая), который на первом этапе пандемии осуждали, в итоге стал общепринятым. И как раз на этом этапе начали вылезать наружу системные проблемы, пандемией не вызванные, но подчеркнутые.
Диспропорции социально-экономического развития, гипертрофированное раздувание виртуального сектора экономики в ущерб реальному, падение потребности в рабочей силе и стагнация зарплат при растущей инфляции, рост государственных долгов — все это давно стало содержанием политики. Зараза в некотором смысле помогла отвести внимание от причин такого положения вещей, но по мере ее утихания, напротив, превратилась в увеличительное стекло.
На этом фоне ярче, чем прежде, проявилось отсутствие политических альтернатив, наличие которых всегда служило преимуществом демократического мира. Прошлое десятилетие было периодом подъема так называемых популистов, иными словами, националистических сил, разной степени протекционистской и антиглобалистской направленности. Знаменем стал Дональд Трамп, но его единомышленники добивались успеха во многих странах. Такой поворот отражал недоверие к истеблишменту, в котором на протяжении десятилетий партии у власти сменялись, а проводимый курс нет. «Популисты» надежд тоже не оправдали — их неприспособленность к управленческой деятельности дискредитировала устремления, пользовавшиеся немалым спросом. Традиционные политические силы в основном вернули себе рычаги власти. Но не способность предложить новые идеи.
Ярость участников протестов в Канаде вызвало высказывание премьера Джастина Трюдо, назвавшего их «маргинальным меньшинством». Попытки мейнстрима партий представить оппонентов немногочисленными врагами демократии плескают масло в огонь, потому что сама демократия трансформируется из способа легитимно менять власть в средство любой ценой сохранить статус-кво. Канада — пример наглядный: Трюдо удерживается на плаву в весьма зыбкой ситуации, явно не опираясь на убедительную общественную поддержку.
Социально-экономические проблемы свойственны сейчас, конечно, всем странам без исключения. Но развитый мир отвык от такого рода кризисов — не тех, когда за обвалом скорый подъем, а именно системных, из которых не видно выхода. Это влияет на все, включая международную политику. Глядя со стороны на невероятную экзальтацию в западных государствах по поводу вот-вот предстоящего вторжения России на территорию Украины, трудно избавиться от впечатления, что у правящих кругов своя повестка, а у обычных граждан своя. Это если мягко выразиться. А если тверже — классика: перевод стрелок с вопиющих внутренних проблем куда-нибудь вовне. Мы такое тоже проходили.
Воинственность премьера Британии Бориса Джонсона, который параллельно с внешней деятельностью гасит скандал из-за неурочных вечеринок, или, наоборот, миролюбие президента Франции Эмманюэля Макрона, борющегося за президентское переизбрание, едва ли займет избирателей надолго. А мнение главы МИД Германии Анналены Бербок, что страна готова заплатить цену за санкции против России, сопровождается в комментариях читателей рекомендацией говорить за себя, а не за остальных немцев. Состояние кошельков и общее ощущение неблагополучия важнее сконструированной предвоенной обстановки. Подменить насущное надуманным все равно не получится.
