А БЫЛ ЛИ МАЛЬЧИК?
Почему 16 февраля станет памятной датой в истории международных отношений
16 февраля 2022 г. станет памятной датой в современной истории международных отношений. Широко разрекламированная отдельными западными политиками и подхваченная средствами массовой информации новость о том, то именно в этот день Россия непременно нападет на Украину, мягко говоря, не подтвердилась.
Что же тогда произошло на самом деле? Очередная «промашка» западных спецслужб или «коварство непредсказуемой Москвы»? Простор для всевозможных гаданий и рассуждений на эту тему отрывается более чем обширный.
Вместе с тем профессиональные дипломаты, которые, как и любые другие нормальные люди, конечно, тоже могут ошибаться, как правило, строят свои выводы на знании истории и конкретных фактов о складывающейся ситуации, на глубоком анализе самой проблемы, лежащей в основе кризиса, и всего того, что эту проблему окружает. Так вот, с самого начала всей этой пропагандистской шумихи вокруг «агрессивных планов России в отношении Украины» международникам-профессионалам было ясно, что никакой войны на самом деле не будет. Во всяком случае, не будет войны в классическом ее понимании с масштабным применением всех видов вооружений, с решительными наступательными операциями, с захватом территорий противника и т. д. Об этом хорошо знали и в Вашингтоне, и в Париже, и в Лондоне, и в других европейских столицах. Знали об этом, разумеется, и в Киеве.
Тогда почему в Европе разразился один из самых острых за последние годы кризисов? Почему именно сейчас, в начале 2022 г., стали говорить о возможности новой большой войны в Европе?
Нельзя не обратить внимание на то, что вся эта кампания о «готовящейся агрессии» была развязана именно в то время, когда стал завязываться, пусть и не без сложностей, серьезный разговор о мерах безопасности на евроатлантическом пространстве, инициированный российской стороной. Москва положила на стол далеко идущие предложения со своим видением этой проблемы. Предложения были сформулированы в жесткой, но зато в доступной для всех форме; суть их сводилась к тому, что нынешнее положение дел с европейской безопасностью Россию не устраивает и потому дальше сохраняться не может.
Западу было предложено выбрать один из двух возможных вариантов действий. Или законные интересы России учитываются ее атлантическими партнерами, и все вместе боремся с общими угрозами безопасности, как это было записано во многих совместных документах. Или каждая сторона самостоятельно обеспечивает свою безопасность, без оглядки на озабоченности других. В такой постановке вопроса будущее Украины и место этой страны в европейских структурах — это пусть и очень важный, но лишь один из элементов более общей проблемы евроатлантической безопасности.
Вашингтон и его союзники оказались неготовыми к такому открытому и принципиальному разговору.
Это стало видно из официальных ответов, полученных от США и от НАТО. Какие-то положительные элементы в этих ответах, разумеется, имеются, но пока не наблюдается готовности говорить по ключевым проблемам безопасности. Если отойти от замысловатых дипломатических формулировок, то центральный компонент российских предложений, от обсуждения которого пытаются уклониться западные страны, выглядит предельно ясно: каждая из сторон должна четко знать, что военный потенциал другой стороны не будет представлять угрозу ее собственной безопасности. Для этого совместно вырабатываются соответствующие механизмы взаимодействия военных и дипломатов, согласовываются процедуры контроля, верификации и т.д.
Все эти основополагающие принципы были разработаны и записаны во многих совместных документах, но постепенно явочным порядком все больше размывались Вашингтоном и его союзниками. В результате от благородной идеи формирования «общего пространства безопасности в Евроатлантическом регионе» мы откатились к ситуации в области безопасности, которая сегодня выглядит намного более тревожно, чем даже так ситуация, которая существовала в годы холодной войны.
На этом фоне натовские стратеги решили прибегнуть к неоднократно использовавшимся ими методам манипулирования общественным мнением с целью оправдания своей политики. Так было во время агрессии НАТО в Югославии, так было при подготовке, а затем и во время самой войны в Ираке. Примеров подобных манипуляций много. Меняется инструментарий, совершенствуются методы и формы, задействуются новые персонажи, но суть остается прежней: представить в наилучшем свете свою политику и всячески опорочить тех, кто с ней не согласен или готов предложить альтернативные варианты действий.
Подобный сценарий на этот раз был разыгран вокруг Украины. Произошла характерная для Запада подмена понятий: вместо российских предложений о новой архитектуре безопасности в Европе в центре дискуссии оказалась мифическая «агрессия Москвы» на украинском направлении.
При этом долгосрочные интересы самой Украины, разумеется, в расчет не принимались.
Вместе с тем нельзя не видеть, что времена меняются. Сегодня даже при массированном и целенаправленном информационно-пропагандистском давлении становится все тяжелее вводить в заблуждение общественное мнение. Во-первых, еще свежа память о многочисленных «былых заслугах» большинства этих пропагандистов — вспомним хотя бы неспособность множества западных экспертов и многих политиков предсказать развитие событий в Афганистане летом-осенью прошлого года. Во-вторых, сейчас можно пользоваться самыми различными источниками информации и формировать собственное мнение, а не слепо следовать в русле расхожих конструкций ангажированных пропагандистов.
Хотелось бы надеяться, что из этой печальной истории будут извлечены правильные уроки. Давно прошло то время, когда можно было безнаказанно играть с огнем, провоцируя международные кризисы. Сейчас пора садиться за стол переговоров и начинать серьезные содержательные обсуждения всего сложного комплекса проблем евроатлантической безопасности, накопившегося за последние десятилетия. Откладывать это обсуждение до лучших времен — значит, умножать риски повторения острых политических кризисов, в которых не будет победителей.
Мне самому довелось принимать участие в подобных переговорах и редактировать итоговые документы. Когда сейчас их перечитываешь, охватывает двоякое чувство: с одной стороны, понимаешь, какой большой потенциал был заложен в этих документах для общей безопасности, а с другой видишь, что если красивые формулировки не дополняются соответствующим инструментарием для их реализации, то они могут потерять свой смысл. Очень хотелось бы, чтобы на этот раз так не произошло.
