Алексей Куприянов

Профиль

Для того, чтобы удержаться у власти в Исламабаде необходимо иметь поддержку военного истеблишмента

---

«Имран, вернись! Имран, вернись!» – скандируют многотысячные толпы по всему Пакистану – от Исламабада до Карачи. «Никогда еще такие массы народа не выходили столь неожиданно и в таком количестве в истории нашей страны», – написал в Twitter виновник этих протестов – отправленный в отставку премьер-министр Имран Хан. Он обвиняет в своем свержении Вашингтон, сговорившийся с оппозицией, чтобы помешать Исламабаду проводить независимую внешнюю политику.

Земля чистых под ударом

Пакистан – «земля чистых» в переводе с урду – появился на карте мира в 1947 году, после раздела Британской Индии. «Жемчужину британской короны» распилили тогда на две неравные части: Индийскому Союзу досталась большая часть полуострова Индостан, а Доминиону Пакистан – территории с преимущественно мусульманским населением на северо-востоке и северо-западе. Разойтись мирно не вышло: во время массовых встречных миграций мусульман и индуистов происходили многочисленные акты насилия. Ситуацию усугубляли неурегулированные территориальные вопросы. Один из них – о том, кому принадлежит княжество Джамму и Кашмир, – стал причиной первой индо-пакистанской войны.

Всего их, как официально считается, было три. Первые две Пакистан смог свести с Индией примерно вничью, зато третья окончилась для него полным разгромом. Индийские войска заняли Восточный Пакистан, на месте которого была образована республика Бангладеш. Осознав, что следующая крупная война может стать для Пакистана последней, премьер Зульфикар Али Бхутто дал старт ядерной программе. Больше крупных войн между Индией и Пакистаном не было, хотя перестрелки вдоль границы случаются регулярно, Исламабад вовсю поддерживает сепаратистское движение в Кашмире, а Индия в целом одобрительно относится к аналогичному движению в Белуджистане. На смену конвенциональной войне пришла, как сейчас модно говорить, война гибридная.

В этих условиях в Пакистане сформировалось три типа власти, которые нерегулярно сменяют друг друга: военная, гражданская и военно-гражданская администрация. Гражданские режимы по суммарной длительности пребывания пока проигрывают двум другим. Как правило, политический процесс идет по отработанной схеме: для начала военный режим решает по той или иной причине (например, после смерти харизматичного лидера) поиграть в демократию. Назначаются парламентские выборы, партии начинают непримиримую борьбу, система управления идет вразнос наперегонки с экономикой, начинаются столкновения и распри. Военные, пожав плечами, вновь берут власть в свои руки и опять начинают, как принято говорить, «спасать страну от хаоса».

После этого крупнейшие политические партии Пакистана – правоцентристская Пакистанская мусульманская лига (ПМЛ-Н) и левоцентристская Пакистанская народная партия (ПНП) – объединяются и вновь начинают борьбу за восстановление гражданского правления. Идеология – далеко не главное, что их разделяет: обе они давно превратились в семейные предприятия. Во главе ПМЛ-Н стоит семья Шариф, ее оплотом считается провинция Панджаб; ПНП, которую возглавляет семья Бхутто, традиционно пользуется наибольшей поддержкой в провинции Синд. Все роли давно расписаны, игра идет по правилам – вернее, шла до 2018 года, когда на политическое поле ворвался амбициозный игрок в крикет.

Капитан национальной сборной

Имран Ахмад Хан Ниази пришел в политику через спорт. Десять лет, с 1982-го по 1992 год, он возглавлял национальную сборную по крикету. Это самая популярная в стране игра, каждый крупный матч превращается в событие национального масштаба, особенно когда на поле сходятся команды Пакистана и Индии. Имран стал лучшим боулером (игроком, подающим мяч) Пакистана за всю историю и одним из лучших боулеров мира. Для простых пакистанцев он был легендой, героем, под руководством которого сборная творила чудеса.

В 1996-м Имран, уйдя из большого спорта, начал политическую карьеру. Он создал партию «Движение за справедливость» (Техрик-и-Инсаф), программа которой была основана преимущественно на популистских лозунгах. Имран Хан критиковал традиционные партии за коррупцию, кумовство и семейственность, неспособность справиться с политическими кризисами и волной терроризма. Завоевать умы в придачу к сердцам он смог не сразу: этническому пуштуну, получившему оксфордское образование в области философии, политики и экономики и говорящему на британском английском без малейшего акцента, плохо давался образ выразителя чаяний простого народа. Но постепенно он сумел создать себе нужное реноме: на выборах 2013 года его партия по числу набранных голосов стала второй. Во время этого голосования Имран Хан успешно разыграл антиамериканскую карту, раскритиковав операцию США и их союзников в Афганистане и пообещав принести мир на пуштунские земли.

Успех пришел к Имран Хану в 2018-м, когда «Движение за справедливость» одержало победу на всеобщих парламентских выборах. Оно получило 116 мест из 270, но сумело добрать недостающие места, заключив коалиционное соглашение с малыми партиями. Несмотря на глухой ропот Мусульманской лиги и Народной партии, намекавших на возможные фальсификации, Имран стал премьером. Многие, в том числе функционеры победившей партии, говорили, что победу ему принесла поддержка военных: дескать, армейские элиты сделали ставку на выскочку-пуштуна, чтобы подорвать позиции кланов Бхутто и Шариф. В инаугурационной речи Имран Хан пообещал вернуться к основам и создать социально ориентированную исламскую республику: помогать бедным, искоренять коррупцию, не преследовать политических оппонентов. А также улучшить отношения с дальними и ближними соседями: Индией, Афганистаном, США, Ираном и Саудовской Аравией. «Найя Пакистан» («Новый Пакистан») должен был, по замыслу Имран Хана, стать одной из самых динамично развивающихся стран региона.

Старый новый Пакистан

С тех пор прошло четыре года. Многие из обещаний Имрана остались неисполненными: он не стеснялся использовать всю мощь государственного аппарата против своих оппонентов и так и не обуздал коррупцию. Наоборот, многие функционеры правящей партии воспользовались случаем, чтобы набить карман. С экономическим прорывом тоже не сложилось, но тут сложно сказать, насколько Имран Хан в этом виноват: от пандемии COVID-19 пострадали все страны без исключения, и Пакистану с его проблемной экономикой пришлось тяжелее, чем многим другим, – инфляция росла, запасы наличной валюты сокращались. Отношения с Индией остались такими же плохими, как и прежде.

Но при этом Имран Хан сумел добиться значительных успехов на внешнеполитическом фронте, укрепив отношения с Турцией и Россией. Вдобавок сбылась многолетняя мечта пакистанских политических элит: Афганистан, где к власти пришли талибы (движение «Талибан», запрещено в РФ), наконец превратился в надежный стратегический тыл Пакистана. Но главное, Хану удалось сохранить доверие миллионов молодых пакистанцев, которые, несмотря на экономические трудности, по-прежнему верят в него.

Но для того, чтобы удержаться у власти в Исламабаде, этого недостаточно: необходимо иметь поддержку военного истеблишмента. А вот с этим возникли проблемы. Начальник штаба армии Пакистана Камар Джавед Баджва, который, как считается, выражает настроения военных элит, в последнее время частенько критиковал действия правительства и лично премьера. Слишком уж резко Имран отзывался о Соединенных Штатах, обвиняя их во всех смертных грехах.

В начале февраля он даже сказал, что Вашингтон на протяжении всей истории двусторонних отношений цинично использовал Пакистан в своих интересах, предавая его в случае необходимости, и что единственным верным и надежным другом Исламабада остается Пекин. Более того, оказавшись в Москве в момент начала спецоперации на Украине, Имран Хан не стал осуждать Россию. А в ответ на призывы западных дипломатов присоединиться к антироссийской резолюции заявил, что пакистанцы не рабы и не будут покорно выполнять то, что им велят западные господа.

А за два месяца до того случился досадный дипломатический конфуз. Глава МИД Пакистана Шах Махмуд Куреши принял посла Саудовской Аравии в Пакистане Навафа ибн Саида аль-Малки и обсудил с ним, как гласило официальное сообщение, «насущные вопросы в отношениях двух братских стран». Опубликованная пакистанскими СМИ видеозапись вызвала настоящую бурю в соцсетях: пользователи из стран Залива обратили внимание, что Куреши во время разговора сидел, закинув ногу на ногу, а носок его ботинка был направлен в сторону аль-Малки. Развязная и оскорбительная поза пакистанского министра настолько уязвила национальную гордость саудовцев, что Куреши пришлось спешно провести еще одну встречу, чтобы загладить неловкость. Учитывая, что незадолго до того Пакистан получил от Саудовской Аравии кредит в $3 млрд и вел переговоры о новом пакете экономической помощи, бестактность главы МИД могла обернуться неприятными последствиями.

Попремьерствовал, и хватит

Вероятно, именно эта неуклюжесть Куреши вкупе с дерзостью Имран Хана стала последней каплей. Пакистанские элиты привыкли лавировать между Китаем, США и странами Залива, получая помощь от всех и при этом сохраняя независимость. Сейчас же отношения с двумя из трех ключевых центров силы оказались под угрозой.

Неудивительно, что пакистанские военные и пальцем не пошевелили, чтобы помочь Имран Хану, когда оппозиция нанесла удар. Старые партии объединились и переманили на свою сторону «Объединенное национальное движение Пакистана» – одну из партий, входящих в состав правящей коалиции. Полученного большинства с запасом в пять голосов хватило, чтобы запустить процесс отстранения Имран Хана от власти. Премьер обратился к президенту, рассчитывая распустить парламент и провести новые выборы, но Верховный суд встал на сторону оппозиции. Имран в ответ обвинил во всем США, которые якобы устроили политический кризис руками своих марионеток, и призвал народ выходить на улицы.

В итоге в Пакистане сложилась парадоксальная ситуация. Сторонники Имран Хана, внимая его пламенным призывам, устраивают массовые демонстрации и требуют вернуть любимому лидеру премьерские полномочия. ПМЛ-Н и ПНП тем временем делят министерские портфели: премьером нового коалиционного правительства стал Шахбаз Шариф, а кресло главы МИД прочат лидеру ПНП Билавалу Бхутто-Зардари. Военные же хранят молчание, по всей видимости, одобряя происходящие события. Не исключено, впрочем, что рано или поздно они все же вмешаются, чтобы навести порядок привычными методами.

Ряд отечественных и зарубежных экспертов не удержались от того, чтобы объяснить пакистанский политический кризис геополитическими кознями коллективного Запада, решившего наказать Имран Хана за молчаливую поддержку Москвы в украинском вопросе и заодно лишить Китай верного союзника. Однако эта версия перестает выглядеть правдоподобной, если учесть, что Шахбаз Шариф неоднократно выражал симпатию к Китаю, а Баджва не раз заявлял о важности укрепления отношений с Россией. Вряд ли стоит ждать, что Пакистан резко изменит политический курс и начнет решительное сближение с США, разорвав «всепогодную дружбу» с Пекином и рассорившись с Москвой.

Впрочем, в нынешнем пространстве неопределенности строить прогнозы было бы неосмотрительно. Волны украинского конфликта расходятся по миру: старые экономические и политические связи рвутся, вместо них возникают новые, зачастую неожиданные. Пакистан, как и другие страны, уже почувствовал на себе удары этих волн. Не исключено, что одна из них сокрушит непрочный альянс старых партий, вновь вернув в премьерское кресло Имран Хана или другого политика-популиста, которые часто появляются в смутные времена.

Метки: Индия, Пакистан, протесты, США