ЧТО ТАКОЕ СУВЕРЕННОЕ ГОСУДАРСТВО?
Международный дискуссионный клуб «Валдай»
Результатом становится крушение системы ограниченных суверенитетов и «зависание» множества внутренне слабых и неспособных к самостоятельному развитию стран
В Восточной Европе и на пространстве бывшего СССР есть целая группа стран, для которых отказ от суверенитета оказался практически официальным «ключом» к светлому будущему в рамках либерального мирового порядка. Возникли страны – поставщики рабочей силы, страны-бензоколонки, страны-житницы, страны-СПА, страны – военные базы и так далее. О том, какие государства можно назвать суверенными и какие способны к самостоятельному выживанию в хаотической системе, пишет Тимофей Бордачёв, программный директор Валдайского клуба.
На фоне стремительного обрушения мирового порядка во главе с США всё более актуальным становится вопрос о том, какие государства уцелеют в новом мире. Не случайно, что к этой проблеме регулярно обращается президент России. Так, в одном из своих недавних выступлений на заседании форума Агентства стратегических инициатив Владимир Путин определил «подлинный суверенитет» в качестве главного условия успеха стран мира в новую эпоху. На первый взгляд может показаться, что речь идёт об очевидном – за последние сто лет формальный суверенитет десятков стран стал обыденностью. Однако в действительности проблема гораздо глубже – совершенно не обязательно, что именно формальное наличие такого статуса является признаком жизнеспособности социальной организации.
Именно поэтому мы сейчас связываем выживаемость государства с его способностью самостоятельно определять своё развитие и внешнеполитическое поведение. В мире почти двести суверенных стран большого, среднего и малого размера – но далеко не все, меньше половины на самом деле, могут считаться действительно суверенными. Это неудивительно – весь международный порядок после Второй мировой войны был ориентирован на то, чтобы тем или иным образом решить проблему постоянно увеличивающегося количества формальных суверенных юрисдикций. А это на самом деле проблема, потому что только ограниченное количество государств располагает ресурсами для сравнительно независимого существования. Остальным с самого начала приходилось полагаться на особые связи с более могущественными игроками. А здесь о полном суверенитете говорить не приходится.
Прошлый век ознаменовался тремя волнами возникновения государств, способность которых к самостоятельному выживанию в хаотической системе не является доказанной. Во-первых, это страны, ставшие продуктом распада европейских империй в результате Первой мировой войны. Тогда возникли практически все страны Ближнего Востока и Северной Африки, бывшие владения Австрийской, Германской и Российской империй в Восточной Европе и на Балканах. Исключением оказался только Иран, сохраняющий традицию государственности на протяжении столетий. Новые малые страны Восточной Европы просуществовали в непонятном статусе два десятилетия и после Второй мировой войны фактически утеряли свой суверенитет в пользу одной из сверхдержав – чаще в пользу СССР.
Вторая волна суверенитетов связана с распадом мировых колониальных империй, метрополии которых расположены в Западной Европе. Крушение Британской, Бельгийской, Голландской и Французской империй привело к возникновению в Африке, Карибском бассейне и Азии десятков новых юрисдикций, большинство из которых немедленно оказались под определяющим влиянием своих бывших колониальных хозяев. Добиться подлинной независимости смогли только несколько держав в Азии и малая часть в Африке. Этому Индия, Вьетнам или Египет обязаны своим демографическим размерам – большое население позволило создать военные и экономические ресурсы для самостоятельного поведения.
И наконец, третий раунд дробления на малые, формально суверенные единицы связан с завершением холодной войны и распадом СССР в 1991 году. Тогда появилось сразу 14 новых стран так называемого постсоветского пространства, а сателлиты Москвы не восстановили свой суверенитет, а просто перешли под покровительство победителей – США и крупных стран Западной Европы. Среди стран, возникших после распада СССР, только считанные единицы выглядят пока как способные к самостоятельному развитию. Узбекистан и Азербайджан обладают для этого уникальными ресурсами – населением и природными богатствами, остальные этим похвастаться не могут, и их суверенное будущее под вопросом. В отдельных случаях – Грузия, Таджикистан и Киргизия, постепенному укреплению их суверенитета способствует геополитическое положение. Эти республики ведут себя адекватно силовой композиции Евразии, потому что умеют смотреть на карту. Хотя в случае с Грузией развитие этого навыка происходит не без помощи со стороны России.
В результате этих волн суверенизации в мире возникало всё больше стран, силовые возможности которых не позволяют учитывать их в качестве полностью автономных единиц.
Это означает, что и собственный вклад в глобальную стабильность оказывается минимальным, если вообще существующим. Но наделение малых и средних стран формальными правами в рамках изобретённой Западом после Второй мировой войны системы ООН требовало как-то решать проблему управления этими правами извне.
На протяжении нескольких десятилетий последствия участия в мировой политике множества не способных к самостоятельности суверенных государств удавалось смягчать через институты либерального международного порядка. Они давали малым и средним странам возможности развития в рамках определённой системы правил и норм, определявшихся Западом во главе с США. Десятки стран мира были фактически лишены суверенитета над своей внутренней и внешней политикой. В ряде случаев, как, например, в системе соглашений Европейского союза с группами развивающихся стран, отказ от полноценного суверенитета фиксировался в виде обязательств в обмен на допуск к ресурсам развития, предлагавшимся Европой. Всё это, однако, требовало от Запада реально делиться частью, хотя и небольшой, ресурсов развития, которые создавала глобальная рыночная экономика.
Особенную интенсивность процесс лишения множества стран реального суверенитета приобрёл после 1991 года, когда была разрушена даже элементарная система сдержек и противовесов, существовавшая в период холодной войны. Неудивительно, что именно в этот исторический период начинается бурная дискуссия об отмирании «вестфальского суверенитета» в условиях укрепления международных институтов. В действительности эти институты контролировались, прямо или опосредованно, странами – победителями в холодной войне, которые сами от своего суверенитета отказываться совершенно не торопились.
Но, как бы то ни было, даже если лишение множества стран суверенитета и не получило формального воплощения на уровне международного права, сами они были вполне готовы на это фактически, ради вполне конкретных выгод. Более того, множество стран из числа последней «волны» суверенизации даже связывали с утратой самостоятельности свои планы по решению основных задач развития. В Восточной Европе и на пространстве бывшего СССР мы можем найти целую группу стран, для которых отказ от суверенитета оказался уже практически официальным «ключом» к светлому будущему в рамках либерального мирового порядка. Дошло даже до внесения такой задачи в завуалированной форме в национальные конституции. В других случаях, например в случае Казахстана, передача части суверенных прав партнёрам на Западе рассматривается как способ обезопасить себя от того, чтобы США и союзники использовали местные коррупцию и социальное расслоение в качестве инструмента воздействия на правящие режимы.
Возникли страны – поставщики рабочей силы, страны-бензоколонки, страны-житницы, страны-СПА, страны – военные базы и так далее.
Отказ от части суверенитета в пользу Запада, кроме того, рассматривается отдельными режимами в качестве некой идеальной «гарантии» от того, что великие соседи – Россия или Китай – станут более настойчиво указывать своим малым соседям на их геополитическое положение.
Однако такой международный порядок оказался недолговечным.
Во-первых, потому что наиболее крупные из стран за пределами узкого сообщества Запада – Китай, Индия, Россия – оказались не готовы к собственной десуверенизации. Для них идти предложенным путём было бы гибельно по внутренним причинам и, соответственно, нерационально с точки зрения выживания государства. Поэтому такие державы рано или поздно должны были создать прямую либо опосредованную оппозицию Западу.
Во-вторых, что ещё более важно, у самих ведущих стран мира кончились ресурсы, которые можно было бы обменивать на суверенитет малых и средних стран. Как следствие, США и Западной Европе приходится всё чаще прибегать к исключительно репрессивным мерам – санкциям и особым режимам торговли для того, чтобы обеспечить исполнение своих желаний. Наиболее яркий пример здесь – прошлогодняя инициатива Европейского союза ставить способность внешних партнёров торговать с его государствами в зависимость от исполнения требований ЕС в части борьбы с изменениями климата.
В-третьих, в международном сообществе выделилась довольно значительная по составу группа государств, которые чувствуют себя настолько уверенными в своих силах, что могут бросить вызов монополии Запада в мировых делах. Это поведение стало очевидным на примере попыток США добиться изоляции России после того, как кризис вокруг Украины перешёл в военно-политическую плоскость. И мы не говорим только о таких державах, как Иран или Пакистан, взаимодействие которых с либеральным мировым порядком всегда было непростым. В последние месяцы всё больше средних стран из числа развивающихся показывают, что не собираются следовать указаниям США и союзников в политике и экономических связях.
Результатом становится крушение системы ограниченных суверенитетов и «зависание» множества внутренне слабых и неспособных к самостоятельному развитию стран. Несколько десятков государств современного мира в настоящее время приближаются к дилемме между обретением способности к реальному суверенитету или утерей его в существующих территориальных пределах. Альтернатива такому невесёлому выбору в действительности существует – это формирование внешней политики и политики развития не исходя из институциональных особенностей уходящего мирового порядка, а на основе объективной оценки своего геополитического положения и места в региональной силовой композиции. Тем более что сейчас сложно представить, когда та или иная великая держава будет стремиться лишить своих соседей формального суверенитета – это крайне затратно во всех отношениях. Нет сомнений в том, что сделать правильный выбор дано не всем, но только он, скорее всего, может стать основой выживания в современных условиях.
