СЦЕНАРИИ ВОЕННОГО КОНФЛИКТА МЕЖДУ США И КИТАЕМ
Елена Ларина, Владимир Овчинский
Новый доклад RAND
События вокруг Тайваня, торговые войны между США и Китаем побуждают многих политиков и ученых говорить о возможном военном конфликте между этими странами.
10 августа 2022 года на сайте RAND опубликован доклад «Возвращение войны великих держав: сценарии системного конфликта между США и Китаем». В этом докладе исследуются сценарии системного конфликта между США и Китаем в гипотетической ситуации, когда Китай почти достиг точки глобального первенства. Чтобы пролить свет на то, как в таких обстоятельствах может развиваться американо-китайская война за передачу мировой власти, авторы исследуют тенденции в военных действиях и геополитике, поведение избранных великих держав прошлого и соответствующие модели межгосударственного конфликта.
На основе этих данных авторы формулируют два сценария системного малоинтенсивного и высокоинтенсивного американо-китайского конфликта.
I. Сценарий малоинтенсивного американо-китайского конфликта
Геополитические предположения
Предположим, что в геополитическом контексте обе страны вступили в состояние военных действий. Иными словами, каждая нация обозначила другую как «вражеское» государство, которое, по ее мнению, имеет как намерение, так и способность поставить под угрозу собственную базовую безопасность. Независимо от того, повлечет ли это за собой официальное объявление войны, оба государства изменят свои национальные стратегии и стратегии безопасности, чтобы сделать конфликт приоритетным. Это решение станет кульминацией многолетней эскалации напряженности, в ходе которой две страны регулярно враждовали по широкому кругу экономических, политических, технологических и других вопросов, связанных с безопасностью. Более того, это стало бы кульминацией тенденций, при которых соперничество между США и Китаем накладывалось на соперничество и споры с участием других стран, некоторые из которых поддерживали или усиливали свои собственные распри со странами, поддерживающими соперничающую великую державу.
С началом конфликта можно ожидать, что Вашингтон и Китай расширят наращивание обороноспособности и активизируют деятельность по созданию альянсов. Китай может воздержаться от создания формальных альянсов из политических соображений, но он установит партнерские отношения, дающие аналогичные преимущества в плане безопасности. Как и во время двух мировых войн и холодной войны, страны и негосударственные субъекты по всему миру будут использовать соперничество между США и Китаем для достижения своих собственных целей, обращаясь к той или иной стороне за покровительством. Другие страны могут выбрать поддержку Соединенных Штатов или Китая из-за желания получить выгоду, продемонстрировав лояльность к той или иной стороне, некоторую симпатию, или припомнив исторические отношения с одним из двух соперников, или некоторую комбинацию вышеперечисленного. Все эти тенденции могла бы ускорить серия серьезных военизированных кризисов. В такой изменчивой и нестабильной ситуации даже относительно незначительного инцидента может быть достаточно, чтобы напряженные отношения перешли точку разрыва, положив начало вялотекущей войне. Однако в этом сценарии оба государства решают вести непрямую войну. Главной движущей силой может быть страх перед обменом ядерными ударами или тот факт, что, несмотря на усиливающиеся боевые действия, обе стороны все еще в значительной степени зависят друг от друга в торговле. Какими бы ни были точные причины, каждая сторона предпочитает победить своего противника с помощью сочетания системной войны за глобальное превосходство и интервенций в качестве основного способа ведения войны низкой интенсивности.
Во многих отношениях парадигма этой геополитической ситуации была бы чем-то вроде первых десятилетий холодной войны, когда две соперничающие державы проводили политическую мобилизацию, руководили крупным военным наращиванием, создавали альянсы, враждовали по широкому кругу вопросов и соревновались за влияние и партнеров.
Национальные стратегические цели Китая в условиях малоинтенсивной системной войны
Авторы доклада полагают, что, в соответствии с направленностью КПК на протяжении последних нескольких десятилетий, центральное руководство будет продолжать рассматривать возрождение Китая как великой державы к середине века, цель, которую Си Цзиньпин назвал «китайской мечтой», как конечное состояние национальной стратегии. Принятие Пекином агрессивных стратегий могло быть вызвано суждением о том, что мирные методы достижения «китайской мечты» стали неадекватными. Предположим, что Китай добился существенного прогресса в достижении регионального и даже глобального лидерства, даже если он не полностью вытеснил Соединенные Штаты на любом уровне. Также будем исходить из того, что США достаточно сильны, чтобы сопротивляться их вытеснению, и что это сопротивление является основной причиной, по которой Китай решил прибегнуть к насилию, чтобы навязать Соединенным Штатам свою волю.
Региональное и глобальное превосходство будет важно для Китая, как и для Соединенных Штатов, по причинам экономического процветания, безопасности, престижа и политики. Но Китаю не нужно доминировать в Индо-Тихоокеанском регионе. Китай вряд ли сможет полностью подчинить себе такие могущественные государства, как Япония и Индия. Пекин также не показал никаких признаков того, что у него есть такие амбиции. Скорее, Китай, похоже, стремится построить стабильные, благоприятные отношения с богатыми и влиятельными азиатскими странами на периферии, стремясь установить доминирующую роль в развивающихся странах вдоль маршрутов «Нового Шелкового пути». Таким образом, под региональным первенством понимается руководящая роль Китая, главным образом, в создании зависимых государств в Южной, Юго-Восточной Азии и Центральной Азии, хотя он, безусловно, надеется на большее влияние и в Восточной и Северо-Восточной Азии.
В экономическом плане Китай как мировой и региональный лидер будет иметь наилучшие возможности для организации и ведения экономической деятельности таким образом, чтобы отдавать предпочтение своим собственным потребностям и потребностям своих партнеров. С точки зрения безопасности, Китай, обладающий глобальным превосходством, может столкнуться с уравновешивающим влиянием соперничающих государств, таких как Соединенные Штаты, Япония и другие, но, вероятно, он также получит гораздо большую поддержку со стороны стран по всему миру, которые ищут китайского покровительства. Китай также будет в более выгодном положении для управления горячими точками на своей периферии, меньше опасаясь военного вмешательства США или другого государства. В политическом плане и с точки зрения престижа Китай, который, казалось, был близок к тому, чтобы затмить Соединенные Штаты в качестве самой могущественной державы мира, мог бы получить значительный прирост внутренней и международной поддержки.
В соответствии с этой логикой можно предположить, что Пекин скорректировал свою национальную стратегию, требуя поражения американской мощи в качестве необходимого условия для достижения «китайской мечты». Поражение Соединенных Штатов является амбициозной национальной задачей, которая нуждается в более четком определении. В этом сценарии у Китая нет ни амбиций, ни реального способа завоевать и оккупировать Соединенные Штаты. Вместо этого авторы доклада предполагают, что цель Пекина сосредоточена на поражении усилий США, направленных на то, чтобы помешать Китаю реализовать свои цели национального возрождения. По сути, конечное состояние Китая будет предусматривать его восхождение к позиции глобального превосходства и сопутствующее понижение статуса Соединенных Штатов до статуса региональной державы в Америке. Присутствие США в остальном мире в значительной степени будет осуществляться на условиях, которые Китай сочтет приемлемыми. В этой ситуации Китай мог бы надеяться сохранить торговые отношения, несмотря на косвенный конфликт, если бы удалось справиться с напряженностью.
Подводя итог, в докладе утверждается, что главная цель, которой следует руководствоваться при разработке и осуществлении военных действий против Соединенных Штатов, состоит в том, чтобы ослабить и уменьшить военную и политическую мощь США до такой степени, чтобы Вашингтон больше не мог серьезно препятствовать осуществлению Пекином национального возрождения.
В то же время китайские лидеры в этом сценарии будут стремиться избежать войны великих держав, эскалацию которой может оказаться невозможно контролировать и которая будет сопряжена с недопустимо высокими рисками катастрофической войны. Насколько это возможно, Китай мог бы также стремиться поддерживать торговые отношения и определенный уровень стабильных связей или даже сотрудничать с Соединенными Штатами в отношении некоторых общих угроз, даже если обе стороны косвенно воюют. Таким образом, желаемым для Пекина конечным состоянием было бы такое, в котором Соединенные Штаты занимали позицию подчинения китайской власти. В чем-то похожем на китайское описание идеального «нового типа отношений между крупными державами», идеальным конечным состоянием для Китая было бы заключение мира на условиях номинального равенства, но де-факто уважения США к Китаю как к новой мировой ведущей державе.
Начало косвенных боевых действий с США может сопровождаться широкой невоенной борьбой и враждебной политикой. Учитывая экономическую взаимозависимость двух стран и совместное участие в многосторонних институтах, а также нынешнее предпочтение Китая вести свою международную борьбу невоенными средствами, экономическая, дипломатическая и информационная борьба, возможно, даже будет иметь первостепенное значение. Парадоксально, но возможно, что воюющие стороны смогут поддерживать определенный уровень торговли и инвестиций, возможно, в большей степени из-за необходимости, чем из-за чего-либо еще. Однако начало военных действий с Соединенными Штатами глубоко повлияло бы почти на все сферы китайской политики. Например, китайские лидеры, вероятно, отложили бы расходы на различные внутренние программы, чтобы профинансировать быстрое наращивание военной мощи, чтобы победить мощь США. В стране уже имеется обширный аппарат внутренней безопасности, и сокращение социальных расходов для удовлетворения требований граждан может означать, что Пекину, вероятно, придется еще больше усилить репрессии для обеспечения политической стабильности. Внешняя политика Китая, направленная на поддержку реализации «Китайской мечты», также, вероятно, резко изменится, с более агрессивным акцентом на демонизацию Соединенных Штатов и сплочение сторонников Пекина в манере, несколько напоминающей политику поляризации времен холодной войны. Китай может манипулировать своими давними внешнеполитическими запретами на одностороннее военное вмешательство, чтобы оправдать свою зависимость от косвенного участия во внутригосударственных войнах, прежде всего посредством военной помощи. Путем, напоминающим модели холодной войны, НОАК в некоторых случаях могла оказаться более глубоко втянутой в конфликты государств-партнеров в рамках более широких усилий по ослаблению авторитета и престижа своего соперника.
Принимая во внимание решение вести непрямую войну и ограничения своей собственной мощи, Китаю придется уделять особое внимание мотивации государств-партнеров к боевым действиям. Пекин традиционно полагался на послание об антиимпериализме и антивоенном вмешательстве, чтобы сплотить международную поддержку против Запада, и подобное послание может лежать в основе его усилий по мотивации партнеров сражаться с силами, поддерживаемыми США. Но партнеры могут быть заинтересованы в поддержке китайских боевых операций по другим причинам. В прошлых мировых войнах и во время холодной войны многие страны стремились использовать свое локальное межгосударственное соперничество и/или внутригосударственные конфликты для достижения собственных целей, обращаясь к той или иной стороне за покровительством. Например, в Первой мировой войне Китай и Япония присоединились к союзникам в надежде получить различные преимущества, в том числе территорию для Японии, за счет центральных держав. В качестве альтернативы партнеры могут продемонстрировать поддержку в надежде на сохранение хороших отношений с могущественным Китаем или в ответ на сильное давление со стороны Пекина.
Но также возможно, что такая разрозненная группа государств, не способных проецировать силу, не сформировала бы сплоченный союз. Скорее, Китай мог бы управлять слабо сплоченной коалицией, в которой страны мало что делили друг с другом, кроме китайского покровительства и общего желания исправить исторические ошибки. Китайская военная координация со своими партнерами может быть в основном двусторонней и транзакционной, исходя из оценки Пекином того, насколько конкретные военные цели его партнеров поддерживают более широкие усилия по ослаблению мощи и престижа США.
Пекин мог бы также попытаться создать многосторонние коалиции по образцу таких групп, как ШОС, но разобщенность, отсутствие консенсуса и ограниченные возможности проецирования силы большинства государств-членов серьезно ограничили бы их ценность, за исключением пропаганды. Чтобы компенсировать их слабости, Китай может добавить в такие коалиции военизированные формирования и подрядчиков по обеспечению безопасности.
Короче говоря, наиболее вероятным инструментом непрямой боевой мощи Китая за границей могут быть двусторонние связи патрон-клиент (партнер). Нынешние модели китайских отношений клиент(партнер)-покровитель, наблюдаемые в Камбодже, предполагают модель, которую можно было бы расширить в таком сценарии конфликта низкой интенсивности. В этой модели Китай мог полагаться на предоставление оружия и льгот элитам государств-партнеров для поддержки их конфликтов с противниками, пользующимися той или иной формой поддержки США, в обмен на ограниченный доступ со стороны НОАК. В некоторых случаях китайским вооруженным силам может потребоваться более прямое вмешательство, чтобы поддержать партнерский режим, но этот вариант наиболее правдоподобен для стран, расположенных на периферии Китая. В каждой ситуации Китай, возможно, оценит относительное преимущество, которое можно получить за счет более активного участия, и взвесит осуществимость конкурирующих вариантов, прежде чем выбрать один из подходов. Китай также столкнется с риском того, что государство-партнер может обострить ситуацию сверх ожиданий Пекина, что приведет к более серьезным обязательствам, от которых Китаю будет трудно отказаться.
Эти национальные стратегические цели, в свою очередь, проинформируют о том, как Пекин может направить НОАК на проведение операций против Соединенных Штатов. Стоит отметить еще несколько предположений. Прежде всего, авторы доклада полагают, что КПК остается у власти в течение этого периода времени, поскольку мало доказательств того, что правлению партии угрожает какая-либо опасность. Руководство Китая стремится избежать разрушительной войны великих держав, которая может перерасти в ядерное уничтожение. Несмотря на то, что авторы доклада стремятся нарисовать картину более антагонистического и конфликтного соперничества между США и Китаем, предполагается, что китайское правительство надеется избежать эскалации войны высокой интенсивности. Тем не менее, несмотря на его намерения, риск непреднамеренной эскалации остается высоким на протяжении всего этого сценария. Некоторые тенденции, в частности, разрыв в национальной мощи между Китаем и Соединенными Штатами еще больше сократится, мировой порядок останется фрагментированным, проблемы конкуренции за ресурсы по-прежнему будут широко распространены, а во все более многополярном мире изменятся партнерства и союзы.
Китайские и противоборствующие национальные интересы
В то время как Китай может занять военную позицию по отношению к Соединенным Штатам, решение об участии в конкретных столкновениях и конфликтах, вероятно, будет приниматься после тщательного рассмотрения потенциальных выгод, которые можно получить в каждой отдельной ситуации. Чтобы представить такого рода соображения, конкретизируем возможные интересы как Китая, так и его противников. Национальные интересы Китая включают интересы стран-партнеров, то есть наций, которые зависят от китайской власти в плане защиты и выгод, которые они получают в обмен на уважение к Пекину по широкому кругу политических вопросов. Сегодняшняя национальная политика Китая не учитывает роль государств-партнеров, но в случае системного глобального конфликта с Соединенными Штатами будет трудно избежать побуждения к этому. Среди противников Китая в основном будут Соединенные Штаты, но могут быть и другие страны, такие как Япония или другие союзники и партнеры США. Соответственно, соображения Китая относительно применения силы будут направлены либо на защиту интересов Китая, либо на нападение на интересы его противников, при этом принижая важность операций, не направленных на достижение ни того, ни другого набора целей. Для китайских национальных интересов существует ряд соответствующих категорий.
Базовая национальная безопасность. Это необходимая безопасность государства и общества, ущерб которой может угрожать стабильности или выживанию нации. В нынешнем сценарии это также может быть частично распространено на базовую национальную безопасность государств-партнеров.
Правление КПК и социалистическая система. КПК естественно заинтересована в увековечивании своего правления и сдерживании любых угроз. В нынешнем сценарии это может также означать поддержку сохранения дружественных режимов в государствах-партнерах и контроль над угрозами этим режимам.
Суверенитет и территория. Задействованы все территории, на которые претендует Китай, в том числе спорные в морских районах, на Тайване и в приграничных районах. Китайский суверенитет в киберпространстве и защита соответствующих космических активов также попадают в эту категорию. В нынешнем сценарии суверенитет и территория ключевых государств-партнеров могут быть дополнительными аргументами.
Расширяющиеся интересы. Это относится в первую очередь ко всем экономическим активам, ресурсам, рынкам и морским путям за границей, поскольку они являются жизненно важными ресурсами для экономики. В нынешнем сценарии эти интересы могут в некоторой степени включать экономические интересы ключевых государств-партнеров, если они совпадают с интересами Китая.
Авторитет и престиж Китая как великой державы. Хотя формально это не входит в число основных интересов, у Китая, который приблизился к мировому первенству, будет сильный стимул поддерживать свой авторитет и престиж как ведущей державы. Желание сохранить свой статус может побудить Китай выделить больше ресурсов для обеспечения победы в отдаленном конфликте, чем это могло бы показаться оправданным в противном случае.
Хотя НОАК может выполнять миссии по защите своих интересов и, в меньшей степени, интересов своих партнеров, у нее также будет миссия по ослаблению и снижению воли и потенциала Соединенных Штатов и их союзников. Можно ожидать, что Китай будет проводить наступательные операции против Соединенных Штатов и других противников Китая, которые в такой поляризованной среде, скорее всего, будут стремиться к некоторому сотрудничеству с США. Поскольку этот сценарий ориентирован на боевые действия низкой интенсивности, китайские лидеры будут поддерживать государства-партнеры в нападении на интересы противника. В некоторых случаях силы НОАК могут действовать напрямую против стран, поддерживаемых США. Решение рассматривать интересы государств-партнеров как заслуживающие китайской военной помощи означало бы разительный отход от нынешней практики. Это решение может позволить Китаю укрепить свою способность поддерживать коалиции за границей, но также повысит риск запутывания и нежелательной эскалации конфликта в отдаленных районах с участием сил НОАК.
Военная стратегия Китая в сценарии конфликта низкой интенсивности
Основные угрозы
В ситуации системного конфликта с Соединенными Штатами угроза, исходящая от США, станет первоочередной. Из-за серьезности опасности это, вероятно, приведет к тому, что другие угрозы будут понижены до менее приоритетных. Однако авторы доклада полагают, что Пекин вряд ли пойдет на компромисс в отношении своих основных интересов. Учитывая напряженность между конкурирующими целями, полагаем, что Китай предпочтет отложить решение некоторых вопросов, по крайней мере, до тех пор, пока он не преодолеет американскую угрозу. Пока Китай не добился решающего преимущества над Соединенными Штатами, Пекин будет по-прежнему отдавать приоритет урегулированию ключевых спорных вопросов, а не их немедленному разрешению. Это не означает, что Китай будет занимать пассивную позицию в отношении горячих точек, таких как Тайвань. Наоборот, эти тлеющие проблемы могут стать новыми линиями фронта войны низкой интенсивности и полезным средством для демонстрации Китаем своей силы и слабости США. Также возможны случайные кинетические удары или операции, призванные продемонстрировать ограниченность гарантий безопасности США. Китай и Соединенные Штаты могут увеличить частоту и масштабы непрямых конфликтов с помощью кибернетических, военизированных и других сил.
Когда между Китаем и Соединенными Штатами вспыхнет косвенный конфликт, другие азиатские страны будут заинтересованы в том, чтобы начать выбирать чью-то сторону для защиты своих интересов. Давние соперники Китая, такие как Индия и Япония, вероятно, предпочтут сотрудничать с Соединенными Штатами, опасаясь, что победивший Китай в следующий раз попытается подчинить себе своих азиатских соседей. Таким образом, Пекину придется готовиться к непредвиденным обстоятельствам на нескольких фронтах. Следуя модели многосторонности конфликта, другие страны могли бы попытаться использовать возможности, возникающие в результате конфликта, присоединившись к Соединенным Штатам или Китаю. Они могут проводить ограниченные военные действия в своих собственных национальных целях, что приводит к возникновению параллельных и перекрывающихся конфликтов с участием большого числа воюющих сторон. В частности, растущая тенденция к внутригосударственным конфликтам в последние десятилетия может открыть много возможностей для косвенного конфликта между США и Китаем. Китай может справиться с гражданскими войнами, в которых участвуют государства-партнеры, или использовать возможности для нанесения вреда странам-партнерам Соединенных Штатов. В качестве альтернативы правительства Китая и США могут поддерживать негосударственные силы в странах, переживающих внутригосударственные войны.
Китай должен будет обеспечить наличие достаточных сил, чтобы справиться с каждой из этих угроз. То же самое можно сказать и о Соединенных Штатах, которые в своем ослабленном состоянии могут столкнуться с новыми угрозами, возникающими на их периферии. Повторяя политику эпохи холодной войны, Соединенные Штаты могут столкнуться с враждебными повстанческими группировками или государствами, поддерживаемыми китайским оружием и деньгами, в Европе, Латинской Америке или где-либо еще. Давние антагонисты, такие как Куба или Венесуэла, могли бы разместить китайские вооруженные силы и, возможно, поддержать негосударственных сил в странах, связанных с Соединенными Штатами. Страны в этих регионах могут столкнуться с национальным расколом, который, в свою очередь, может усугубить внутригосударственный конфликт — опять же с потенциальным участием Китая. Точно так же Вашингтон может финансировать и поддерживать дружественные правительства, осажденные повстанцами и повстанческими группами, поддерживаемыми Пекином, в Индо-Тихоокеанском регионе и в других местах вдоль маршрутов «Нового Шелкового пути». Смысл участия Китая в малоинтенсивных, непрямых военных действиях по всему миру будет заключаться в том, чтобы отвлечь Соединенные Штаты и истощить их ресурсы и волю к продолжению своего участия в многочисленных конфликтах.
Союзники США в Азии, Европе или на Ближнем Востоке также могут обратиться за военной помощью для устранения угроз, характерных для их ситуации. Китай может использовать вражду и конфликты между европейскими странами, чтобы отдалить их друг от друга и еще больше ослабить. Например, расколы и постоянные разногласия в балканских государствах также могут предоставить Китаю возможность поддержать мятежников или партнеров, вовлеченных в собственные военные конфликты со своими соседями. Опять же, случаи национального распада могут дать Китаю возможность поддержать повстанческие группы против повстанческих групп, поддерживаемых Европой и США. Чтобы сохранить поддержку своих союзников и партнеров в более широкой борьбе с Пекином, Вашингтон может оказаться под огромным давлением, чтобы ответить на подобные требования о военном участии по всему миру.
В то же время нетрадиционные угрозы, скорее всего, сохранятся и осложнят ситуацию. Даже несмотря на то, что они справлялись с конфликтами низкой интенсивности друг против друга, и Китаю, и Соединенным Штатам все равно приходилось сталкиваться с угрозами невоенного характера, такими как региональная нестабильность, распространение ядерного оружия, мятежи, крах государства, терроризм, стихийные бедствия и другие опасности. Все эти конкурирующие угрозы и движущие силы могут наложиться друг на друга, и усугубить традиционную угрозу, исходящую от конфликтующих коалиций.
Китай, приблизившийся к позиции регионального первенства и международного лидерства, столкнется с сильным стимулом для противодействия угрозам, представляющим интересы ключевых партнеров и мировой экономики. Чтобы сохранить лояльность государств-партнеров, Китай может начать более высоко оценивать их угрозы на маршрутах «Нового Шелкового пути». Например, Китай мог бы рассматривать агрессию Индии против Пакистана как угрозу интересам Китая и непосредственно помогать своему партнеру в соответствующих непредвиденных обстоятельствах, возможно, путем более активной поддержки повстанческих групп в Индии или развертывания специализированных подразделений НОАК для помощи Пакистану. Чтобы укрепить свой международный авторитет и престиж, Китай мог бы также стремиться к расширению своего международного влияния, в частности, взяв на себя большую ответственность за защиту жизненно важных мировых морских путей и борьбу с другими транснациональными угрозами. Эти разнонаправленные угрозы и постоянная проблема поддержания обширного аппарата внутренней безопасности могут еще больше истощить возможности ресурсов НОАК и добавить еще один стимул для сохранения низкоинтенсивного подхода к войне с Соединенными Штатами.
Для Китая целью конфликта низкой интенсивности было бы умалить и дискредитировать Соединенные Штаты как соперничающего лидера и подорвать способность страны отрицать восхождение Китая как международного лидера. В то же время Пекин беспокоился бы о том, чтобы не довести Вашингтон до такого отчаяния, что это приведет к эскалации войны. Соответственно, Китай может попытаться сбалансировать операции и действия, ослабляющие мощь США, с воздержанием от самых агрессивных мер, которые могут спровоцировать разрушительную кибер-, ядерную, космическую или обычную войну. Эти сквозные стимулы могут еще больше мотивировать Китай отдавать предпочтение непрямым методам борьбы с мощью США. Хотя Китай может предпочесть, чтобы большую часть боевых действий выполняли партнеры, небольшое количество сил НОАК может быть задействовано в соответствующих боевых операциях.
Риск просчёта и неправильной оценки китайцами
Все эти факторы послужили бы сильным стимулом для китайских лидеров сохранять осторожность в отношении того, как они используют силы НОАК за границей, и подталкивать государства-партнеры к тому, чтобы вести большую часть боевых действий, где это возможно, действуя в лучшем случае в виде плохо интегрированной, рыхлой коалиции. В большинстве операций за пределами Азии присутствие НОАК может быть относительно скромным, с несколькими базами. В большинстве стран-партнеров присутствие НОАК может быть ограничено военными советниками, техническими экспертами для поддержки поставок оружия и небольшими группами специалистов НОАК для выполнения разведки и рекогносцировки, кибербезопасности и других специализированных миссий.
НОАК, вероятно, продолжит придерживаться принципов активной обороны в качестве руководства по применению военной силы. Но, в соответствии с прошлой практикой, значение принципов будет скорректировано, чтобы служить политическим потребностям конфликта. Существуют определенные ключевые принципы, которые центральное руководство могло бы обеспечить для руководства военными операциями, как указано далее:
Обеспечить, чтобы военные операции служили политическим целям. В соответствии с прошлой практикой, в этом сценарии НОАК будет подчеркивать свою лояльность и уважение к партийному руководству и политическим целям конфликта. Дипломатические, информационные, экономические и технологические аспекты американо-китайского соперничества являются основными средствами борьбы. Военные операции будут играть решающую, но вспомогательную роль. Соответственно, НОАК подчеркнет, что военные операции не должны подрывать невоенные усилия. По тем же причинам крайне важно, чтобы НОАК сохраняла контроль над эскалацией и по возможности избегала провоцирования более широкой обычной или ядерной войны.
Китайские военные труды по «управлению войной» уже сегодня сильно подчеркивают императив обеспечения политического контроля над всеми военными усилиями и то, что военная деятельность остается подчиненной и поддерживающей политические цели. Эти императивы и принципы станут еще более важными в мире, где широко распространены вялотекущие и косвенные конфликты. Таким образом, отличительной чертой этого конфликта будет широкое использование пропаганды, информационных операций, «легальной войны» и психологических операций, чтобы укрепить внутреннюю и международную поддержку, а также деморализовать и подорвать Соединенные Штаты.
Захватить и поддерживать моральное, юридическое и политическое превосходство. НОАК ценит политические аспекты конфликта и, вероятно, будет рассматривать их в любом американо-китайском конфликте. В рамках более широкой борьбы за политическое господство китайские военные могли бы уделить пристальное внимание моральным, юридическим и политическим аспектам конфликта. Китайские лидеры могут дать указание НОАК избегать действий, которые кажутся чрезмерно агрессивными, и использовать варианты, которые заставят Соединенные Штаты занять политическую оборону. Например, чтобы компенсировать уязвимость своих интересов за границей, Китай может намеренно разместить свои заморские объекты в густонаселенных районах или полагаться на гражданский транспорт с пассажирами для доставки какого-либо оборудования. Китай, в свою очередь, будет трубить о жертвах среди гражданского населения, которые неизбежно возникнут в результате ударов по соответствующим военным объектам. В то же время правительство и вооруженные силы Китая могут предпринять активные усилия для легитимации и нормализации операций НОАК в том же районе. Китайские вооруженные силы могут быть направлены на действия, которые продвигают китайское видение многосторонней безопасности, основанное на китайских политических принципах и идеалах, таких как многосторонняя организация безопасности, связанная с «Новым Шелковым путем», даже если соответствующие операции мало что дадут, кроме продвижения китайской пропаганды.
По возможности использовать асимметричные средства. В соответствии с маоистским принципом «Вы сражаетесь по-своему, я сражаюсь по-своему» НОАК можно было бы осуществить поиск асимметричных и дорогостоящих стратегий, сводящих к минимуму риск эскалации или досадных поражений на поле боя. Этот принцип может усилить опасения НОАК по поводу симметричного взаимодействия с объединенными силами США. Вместо этого НОАК могла бы предпочесть дальние удары баллистическими ракетами дальнего радиуса действия, атаки беспилотных систем и кибероперации. Это также может означать мощную поддержку Китаем примитивно оснащенных партизанских отрядов и других негосударственных субъектов в третьих странах, которые воюют против Соединенных Штатов.
Тщательно контролировать боевые действия и минимизировать риски эскалации. В соответствии с сильным акцентом на «управление войной» и связанными с ним концепциями силы НОАК могут быть направлены на тщательное управление военными операциями и действиями для обеспечения соответствия политическим целям. В ситуациях, связанных с конфликтом с силами, поддерживаемыми США, НОАК может уделять приоритетное внимание операциям с военизированными и невоенными формированиями, такими как разведывательные и правоохранительные органы, для продвижения интересов Китая, где это возможно. Косвенный конфликт через вооруженные силы партнеров, военизированные формирования и оборонных подрядчиков будет иметь приоритет перед прямым участием НОАК. Но Пекин будет ограничивать прямые боевые действия между силами НОАК и США без одобрения центрального руководства, хотя риск непреднамеренной эскалации будет высок во многих конфликтных ситуациях. Таким образом, основные обычные боевые силы, вероятно, останутся в состоянии повышенной боевой готовности и в состоянии высокой готовности в случае эскалации до крупной войны.
Использовать в бою доктрину systems-of-systems (Совокупность ориентированных на решение конкретных или специализированных систем, которые объединяют свои ресурсы и возможности для создания новой, более сложной системы, предлагающей больше функциональности и производительности, чем просто сумма составляющих систем — Е.Л., В.О.). В соответствии с текущими концепциями ведения боевых действий НОАК, войска в этом сценарии также могут готовиться к бою, руководствуясь такими доктринами, как интеллектуальная война и война systems-of-systems, которые стремятся к быстрому господству во всех областях, чтобы преобладать на поле боя, атакуя и разрушая вражеские системы. Тем не менее, возможно, что только меньшинство элитных подразделений НОАК будет полностью обучено и подготовлено для выполнения таких задач, и они могут быть расположены в основном на материке в оборонительной позиции. Силы НОАК, которые взаимодействуют с прокси-силами, поддерживаемыми США, могут действовать с менее передовыми силами и, соответственно, отдавать предпочтение методам дальних атак. Однако трудности с интеграцией вооруженных сил партнеров, которые сражаются более простыми способами, также могут привести к тому, что НОАК сосредоточится на вспомогательных функциях, таких как разведка и дальняя огневая поддержка.
Эти, по общему признанию, спекулятивные руководящие принципы дают представление о том, как центральные лидеры могут стремиться управлять и контролировать роль вооруженных сил во всеобъемлющей общегосударственной борьбе за господство против Соединенных Штатов. Для достижения политических целей НОАК будет сосредотачивать внимание на широком спектре военных операций и действий. Боевые действия будут строго контролироваться и проводиться таким образом, чтобы отражать чувствительность центрального руководства к политическим, правовым и моральным особенностям любой конфронтации с участием поддерживаемых США сил. Хотя Пекин может проявлять сдержанность в любой ситуации, связанной с вооруженными силами США, он будет держать открытой возможность расширения конфликта до более высокого уровня как для сдерживания Соединенных Штатов, так и для сохранения гибких вариантов в любых непредвиденных обстоятельствах.
При рассмотрении различных вариантов лидеры НОАК могут обсудить поэтапный подход, начиная с наименее смертоносных и невоенных сил. Там, где это возможно, китайские лидеры могут предпочесть расширить возможности и помочь странам-партнерам в проведении любых боевых операций в их собственной стране, при этом силы НОАК будут играть в лучшем случае косвенную вспомогательную роль. Чувствительность к политической составляющей китайских военных операций за рубежом также может побудить Пекин к созданию коалиций, включая некоторые ключевые государства-партнеры для операций против любых сил, поддерживаемых США.
Суммируя
Таким образом, авторы доклада оценивают войну низкой интенсивности между США и Китаем как долгосрочное усилие, включающее опосредованный конфликт и, возможно, прямое вмешательство в большую часть мира. Подобные конфликты, в которых в основном участвуют вооруженные силы зависимых государств или привилегированных повстанческих групп, а также военизированные и оборонные подрядчики, могут вестись как часть внутригосударственных или межгосударственных конфликтов. Участие НОАК будет заключаться в основном в поддержке этих боевых сил и принимать форму разведки и дальней огневой поддержки. Конфликты, скорее всего, произойдут на маршрутах «Нового Шелкового пути», которые Китай считает географической основой своей международной мощи.
Соответствующие военные подразделения Китая и США также могут вступать в бой друг с другом в киберпространстве и в информационных сферах. Обычные вооруженные силы продолжат наращивание и подготовку к крупным боевым действиям, но будут действовать в основном как силы сдерживания.
Возможны некоторые обычные военные вмешательства со стороны НОАК на периферии Китая для борьбы с поддерживаемыми США режимами или повстанцами. Война, ведущаяся главным образом косвенными средствами, открыла бы возможность для сотрудничества и стабилизации двусторонних отношений, несмотря на то, что две страны вели косвенный конфликт друг против друга через опосредованную борьбу по всему миру в последние десятилетия холодной войны. Если удастся избежать эскалации и поддерживать конфликт на низком уровне, торговля и инвестиции могут процветать, что приведет к длительному состоянию полустабильных двусторонних отношений и косвенной войне. Но риск непреднамеренной эскалации останется значительным, поскольку любая из сторон может устать от нерешенных проблем и начать более агрессивные действия, чтобы получить большее преимущество.
Низкая интенсивность таких конфликтов также повышает вероятность одновременного возникновения различных конфликтов в разных частях мира. Пекин и Вашингтон могут одновременно регулировать разнородный набор внутригосударственных и межгосударственных конфликтов, которые то и дело вспыхивают в разных частях мира. Более того, усиление боевых действий может накладываться на усиление боевых действий соперничающих стран в разных регионах, а также на вызовы безопасности, связанные с нехваткой воды и продовольствия или нетрадиционными угрозами, такими как стихийные бедствия и террористические группировки. Учитывая фрагментацию, беспорядок и распространенность транснациональных угроз, предполагаемых сценарием, у Китая может быть много возможностей использовать слабость государства, чтобы нанести ущерб правительствам и группам, связанным с США. В такой обстановке государства и группы, находящиеся в состоянии войны, могут добиваться поддержки Китая или США в своих собственных целях. И Китаю, и Соединенным Штатам может быть предложено сбалансировать свои военные усилия друг с другом, с требованиями безопасности, выдвинутыми соответствующими странами-партнерами, и /или различными транснациональными угрозами. Большая часть конфликта может принять форму оппортунистических операций, чтобы использовать трудности государств-партнеров, присоединившихся к той или иной стороне, путем предоставления недорогого оружия и оборудования поддерживающим группам или правительствам.
Помимо развития вооруженных сил и возможностей их использования, метод, которым НОАК будет вести боевые действия в конфликте низкой интенсивности, также будет зависеть от географического положения, конкретного восприятия китайской угрозы или вовлеченных интересов, а также возможностей, которые Соединенные Штаты и государства-партнеры используют. Некоторые из этих соображений, вероятно, будут следующими:
• Вдоль периферии Китая (Центральная, Восточная и Юго-Восточная Азия) Пекин мог бы организовать ряд обычных боевых действий против поддерживаемых США правительств или повстанческих групп. Самые элитные подразделения НОАК могли бы принимать участие в обычных нападениях на соседние государства с враждебными режимами или на повстанческие движения, поддерживаемые Соединенными Штатами. Китай также мог бы добиться более широкого присутствия для кораблей и самолетов в государствах-партнерах, таких как Камбоджа, и, возможно, потребовать от Бангладеш, Мьянмы, Таиланда и других стран аналогичного доступа, а также запретить военный доступ Соединенным Штатам. Аналогичным образом Пекин мог бы опираться на Манилу, чтобы позволить небольшим отрядам китайских сухопутных войск помогать в выполнении внутренних задач по обеспечению безопасности, создавать сети наблюдения и сбора разведывательной информации, а также обеспечивать отказ США в доступе. Что касается Тайваня и морских споров, Китай может активизировать операции в «серой зоне» против вооруженных сил стран, имеющих явное или подразумеваемое партнерство в области безопасности с Соединенными Штатами, включая более агрессивные тактики, такие как аресты, захваты, таран и вооруженные столкновения на море. Китайские силы могут также нанести карательные ракетные удары и другие наступательные операции меньшего масштаба, чтобы продемонстрировать слабость обороны Тайваня.
• За пределами Китая, в таких областях, как Индийский океан, Южная Азия и Западная Африка, наиболее вероятная форма конфликта низкой интенсивности может состоять из оппортунистических операций, которые используют раздробленность и беспорядок государства для нанесения ущерба интересам правительств, связанных с США. В отдельных случаях Китай мог бы организовывать небольшие коалиции сил для проведения различных военных операций. Китайские военные чиновники могли бы контролировать передачу оружия и техники, а также обеспечивать обучение, техническую экспертизу и ограниченную специализированную военную поддержку в форме разведки и киберопераций. Китай может развернуть небольшие боевые формирования, в том числе объединенные воздушные и наземные силы для непосредственного вмешательства в поддержку государства-партнера или для нападения на силы, поддерживаемые США.
• В более отдаленных регионах, таких как Африка и Ближний Восток, Европа, Латинская Америка и полярные регионы, возможности Китая для ведения конфликта низкой интенсивности будут более ограничены его недостаточным доступом и возможностями проецирования силы. Основным средством ведения боевых действий в этих районах, вероятно, будут операции, в которых будут использоваться уже существующие межгосударственные и внутригосударственные конфликты для достижения целей Китая и нанесения ущерба интересам Соединенных Штатов. Китай мог бы оказывать военную помощь и поддержку странам-партнерам или негосударственным субъектам, которые боролись за свои собственные цели против соседей и негосударственных субъектов, и которые в той или иной форме пользовались поддержкой США.
• В подобных местах Китай, скорее всего, расставит приоритеты миссий, исходя из важности вовлеченных национальных интересов. Например, важность транзитного пути вдоль Индийского океана для китайских поставок энергоресурсов и торгового судоходства является сильным стимулом для НОАК усилить свои возможности по защите проходящих кораблей и сдерживанию возможных нападений. Это может расширить доступ для кораблей ВМС НОАК в Иране, а также для надводных кораблей и подводных лодок в Пакистане и Шри-Ланке. Конечным результатом может стать продолжительное и крупное китайское военное присутствие в Индийском океане и Персидском заливе. Китайские военно-морские и вооруженные торговые корабли могут усилить свое присутствие в Северном Ледовитом океане и Средиземном море для защиты судоходства.
• В любом месте Китай может использовать информационные операции и возможности космического и киберпространства для сбора разведывательных данных, разжигания внутренней нестабильности и политической оппозиции Соединенным Штатам. В информационном поле может наблюдаться наиболее агрессивная активность из-за меньшего риска. В киберпространстве китайские подразделения кибербезопасности могут усилить шпионскую и разведывательную деятельность, включив в нее скромные атаки на сети США, скорее всего, работая через прокси-серверы в других странах, чтобы обеспечить правдоподобное отрицание. Китайские силы предпочли бы нанесение дальних ударов на поддерживаемые США силы, либо против враждебных сил на периферии Китая.
В то время как непрямая война дает Пекину преимущество в ведении конфликта с низкими затратами, обратная сторона заключается в том, что ущерб мощи США также может быть довольно скромным. Результатом может стать длительное, хроническое состояние косвенных боевых действий. Война могла бы длиться еще дольше, если бы она сопровождалась относительно стабильными американо-китайскими связями и продолжением торговых отношений, что позволило бы обеим сторонам пополнять ресурсы, потерянные в результате косвенного конфликта. После многих лет безрезультатных боев Китай может свернуть некоторые из своих военных целей, чтобы сосредоточиться просто на получении позиционного преимущества в нескольких приоритетных странах — скорее всего, на жизненно важных судоходных путях в Индийском океане, а также в Африке и на Ближнем Востоке.
Чтобы определить системное лидерство, китайские лидеры могли бы предпочесть войну низкой интенсивности войне высокой интенсивности по нескольким причинам. Совершенно очевидно, что уровень разрушений, вероятно, будет намного ниже, как и общий риск ядерного уничтожения или катастрофических разрушений. НОАК могла бы продемонстрировать свое превосходство, уничтожив высококлассные системы и платформы вооружений США, в первую очередь путем саботажа или атак, проводимых вооруженными силами партнеров, в то время как НОАК бережно относится к своим собственным передовым системам вооружения.
Способность восполнить потери может оказаться критически важной для усилий любой из сторон одержать победу в долгосрочной войне низкой интенсивности. Фундаментальная стратегическая логика с обеих сторон может быть сосредоточена на истощении противника до такой степени, что он уступит из-за этого истощения. Ключом к победе может оказаться поиск способов создания издержек, которые накладывают нагрузку на перегруженные военные ресурсы противника, в дополнение к экономическим стратегиям, направленным на сдерживание другой стороны. Конечно, проигравшая сторона также может отчаяться и выбрать эскалацию войны высокой интенсивности как рискованный способ избежать поражения.
II. Сценарий высокоинтенсивного американо-китайского системного конфликта
Принципиальное отличие этого сценария заключается в том, что обе стороны направили свои вооруженные силы на непосредственное столкновение друг с другом. Лидеры обеих сторон будут изо всех сил пытаться сдержать эскалацию войны до точки разрушительных обменов ядерными ударами или кибератак на гражданскую инфраструктуру, но столкнутся с сильными стимулами к эскалации войны в надежде на достижение решающей победы. Соответственно, риск эскалации будет чрезвычайно высок. Конфликт может распространиться на многие части мира и включать в себя крайне разрушительные атаки в космосе и киберпространстве, а также может быть связан с применением ядерного оружия.
Геополитические предположения
Обе страны вошли в состояние враждебности после того, как обозначили друг друга как «вражеское» государство. Начало открытых боевых действий последовало бы за месяцами или годами непрямого конфликта низкой интенсивности по всему миру, в котором каждая из двух стран регулярно сражалась бы с силами, связанными с другой стороной. Со временем добровольные ограничения для контроля над эскалацией могут ослабнуть, что приведет к более жестоким столкновениям и инцидентам, которые ожесточат общественное мнение в обоих государствах.
Установившаяся тенденция соперничества между США и Китаем, накладывающаяся на соперничество с участием других стран, вероятно, сохранится или усилится. Страны, стремящиеся заручиться преимуществами покровительства одной великой державы, могут спровоцировать собственные столкновения с врагами, поддерживающими соперничающую великую державу. Более того, усилия Китая и США по мобилизации международной поддержки друг против друга могут усугубить динамику региональной и глобальной поляризации, что, в свою очередь, может повысить ставки конфликта. Участие все большего числа стран лишило бы стимулов к компромиссу в милитаризованных кризисах, повысив вероятность кровавых исходов и просчетов. В такой нестабильной и непредсказуемой международной ситуации трудно сопротивляться искушению перейти к обычным нападениям. Более того, растущая экономическая неустроенность и сохранение хаотичных и нерешенных проблем безопасности во всем мире еще больше истощат военные ресурсы обеих стран. Лица, принимающие решения в Пекине и Вашингтоне, могут потерять терпение из-за косвенной войны на истощение и потребовать более агрессивных мер, чтобы быстрее завершить войну.
Таким образом, одно из основных отличий между описанным здесь сценарием и предыдущим заключается в повышенном ощущении угрозы и безальтернативности. В то время как в сценарии с низкой интенсивностью обе страны могли бы попытаться уравновесить борьбу за победу желанием пожинать плоды сохранения торговли и определенного уровня сотрудничества, в этом сценарии отношения одинаково враждебны и резко ожесточены. В этом сценарии каждая страна соответственно рассматривает другую как врага, стремящегося к ее уничтожению. Это повышенное восприятие угрозы оправдывает готовность участвовать в противоборствах на различных полях боя и рисковать эскалацией, чтобы одержать победу. Хотя и Китай, и Соединенные Штаты могут надеяться избежать применения ядерного оружия, императив одержать победу в борьбе за превосходство приводит к ослаблению и неуверенности в способности контролировать эскалацию. Более того, настойчивое желание довести войну до конца может привести к тому, что лица, принимающие решения в Пекине и Вашингтоне, санкционируют резко обострившиеся атаки в надежде на достижение решающей победы.
Национальные стратегические цели Китая во время войны
Начало интенсивной войны с Соединенными Штатами может подтолкнуть Китай к резкой перестройке своих национальных стратегических целей. По-прежнему стремясь в долгосрочной перспективе достичь конечного состояния «Китайской мечты», Пекин, вероятно, отдаст приоритет более насущным целям. Такое изменение приоритетов, скорее всего, напрямую связано с неубедительными результатами вялотекущих системных войн. Воздержимся от размышлений о точном пути или конкретных движущих силах, которые переводят войну с низкой интенсивностью в войну с высокой интенсивностью, а просто предположим, что руководство перешло к войне с высокой интенсивностью после неудовлетворенности ходом войны с низкой интенсивностью.
Переходя к войне с высокой интенсивностью, Пекин, скорее всего, скорректирует свою национальную стратегию, отдав приоритет национальному выживанию и поражению Соединенных Штатов как соперничающей державы. Можно предположить, что с повышенным восприятием угрозы и готовностью пойти на чрезвычайно высокий риск Пекин усилит свои требования к победе. Частично для того, чтобы оправдать поворот к потенциально катастрофической крупной войне, Пекин мог бы уточнить свои военные цели, чтобы добиться серьезного снижения могущества США. Государство согласилось бы на сохранение Соединенных Штатов как нации, но в таком ослабленном состоянии, что оно не могло бы представлять полноценную угрозу амбициям Китая в течение многих лет или даже десятилетий. Китай готов терпеть гораздо более высокий уровень разрушений и демонстрировать более высокую готовность к насилию в погоне за таким желаемым конечным состоянием. Это может означать, что он будет стремиться к существенному снижению военного потенциала и экономической мощи США.
В то же время Китай надеется ограничить степень ущерба и разрушений своей собственной военной и экономической мощи в надежде восстановить ее после войны. Говоря более кратко, Китай будет рассматривать войну как способ решить вопрос о глобальном лидерстве.
Начало военных действий будет в первую очередь крупномасштабным военным конфликтом, хотя может обостриться и борьба за первенство в экономике, дипломатии и других областях. С началом «решительной войны» за передачу власти с высокими ставками влияние на экономику и политическую ситуацию как в Китае, так и в США может быть значительным. В Китае, например, серьезный ущерб экономике может побудить Пекин взять на себя огромные долги для оплаты войны, усилить репрессии против недовольного населения и принять более радикальную идеологию для мобилизации народной поддержки и оправдания потенциально ошеломляющих затрат на войну и ресурсы. Внешняя политика Китая, направленная на поддержку реализации его цели, вероятно, также резко изменится на демонизацию Соединенных Штатов, наказание сторонников США и сплочение международных сторонников аналогично тому, как основные воюющие стороны вели себя во время Второй мировой войны.
Эти национальные стратегические цели, в свою очередь, определяют, как Пекин может направить НОАК на проведение операций против Соединенных Штатов. Авторы доклада полагают, что КПК остается у власти в течение определенного периода времени и предполагаем, что руководство будет стремиться избежать участия в опустошительной ядерной войне, хотя оно может быть открыто для ограниченного применения ядерного оружия. Китайские лидеры также могут быть готовы к широкомасштабным атакам в киберпространстве и космосе, чтобы подорвать могущество США.
Военная стратегия Китая во время войны
Основные угрозы
В условиях войны высокой интенсивности угроза со стороны США, их союзников и партнеров станет очевидным, наиболее актуальным приоритетом. Однако Пекин будет сосредоточен на победе над Соединенными Штатами. Выбивание Соединенных Штатов из войны может, в конце концов, серьезно подорвать мотивацию и способность других стран продолжать борьбу. Война с Соединенными Штатами, вероятно, повлечет за собой войну с ключевыми союзниками США в Азии. Это связано с тем, что китайские лидеры, вероятно, прикажут вооруженным силам уничтожить основные военные объекты США, такие как передовые военные корабли и самолеты, базирующиеся недалеко от Китая и способные угрожать уязвимому побережью страны. Ввиду серьезности опасности, исходящей от Соединенных Штатов и их союзников, это означало бы серьезное понижение приоритетности всех других угроз. Однако авторы доклада полагают, что Пекин вряд ли пойдет на компромисс в отношении своих основных интересов. Учитывая напряженность между конкурирующими целями, можно предположить, что Китай предпочитает откладывать решение ключевых вопросов или будет браться за них только в том случае, если соответствующие военные операции смогут помочь Китаю достичь своих целей против США. Например, китайские лидеры могут рассматривать Тайвань через призму того, как атака может привлечь силы США, которые, в свою очередь, могут быть уничтожены ожидающими силами НОАК.
По мере эскалации прях боевых действий Пекину также, вероятно, придется готовиться к непредвиденным обстоятельствам на нескольких фронтах, имея дело с союзниками США и другими странами, которые решат присоединиться к Вашингтону. Немногие страны, особенно в Индо-Тихоокеанском регионе, вероятно, останутся нейтральными в крупной войне между Китаем и Соединенными Штатами, поскольку у каждой страны будет сильный стимул присоединиться к ожидаемому победителю в надежде пожинать плоды своей лояльности. Коалиции могут охватывать большую часть мира, но им не хватает сплоченности, как в войнах индустриальной эпохи. Имея ограниченные возможности проецирования силы и более высокую степень взаимозависимости как с Китаем, так и с Соединенными Штатами, страны любой из коалиций могут действовать с более высокой степенью автономии и координировать свои действия более свободно, чем это могло быть в прошлых войнах. Силы НОАК могут оказаться вовлеченными в боевые действия на нескольких фронтах, хотя основные боевые действия, скорее всего, будут происходить на периферии Китая, где НОАК будет легче развернуться.
Как может развернуться война
Примеры самых последних войн между великими державами — Первой и Второй мировых войн — показывают, что интенсивная системная война между США и Китаем может оказаться продолжительной и крайне разрушительной. Примеры также говорят о том, что в ходе подобной войны могли появиться новые технологии и методы ведения войны, невообразимые сегодня. Конечно, война высокой интенсивности может закончиться и по-другому, возможно, с меньшей продолжительностью или меньшей степенью разрушения. У нас нет возможности оценить, как может развиваться война, и авторы доклада воздерживаются от попыток сделать это.
В нашем анализе основные театры военных действий могут быть сосредоточены в традиционных горячих точках вдоль первой цепи островов Китая. Но американо-китайский конфликт с использованием обычных вооружений может разразиться и в более отдаленных местах вдоль маршрутов «Нового Шёлкового пути». Более того, начало войны высокой интенсивности не обязательно положит конец войне низкой интенсивности. Косвенная война низкой интенсивности по всему миру может продолжаться или усиливаться. Более того, эскалация войны может совпадать с продолжением или усилением многих транснациональных угроз и многосторонних боевых действий между партнерами любой из воюющих сторон. Боевые действия между двумя странами, вероятно, также совпадут с более широкой информационной, дипломатической и экономической борьбой за господство.
Результатом может стать затяжная война с периодическими разрушительными боями с участием обычных сил, за которыми следуют более длительные периоды прерывистых стычек меньшего масштаба, которые дадут возможность восстановить силы. Наряду со случайными высокоинтенсивными сражениями Китай и Соединенные Штаты могут поддерживать почти непрерывную войну низкой интенсивности во многих частях мира, используя беспорядок и стресс для истощения ресурсов соперника. Кибер-, информационные операции и другие виды экономической войны также могут продолжаться. Война, вероятно, нанесет серьезный ущерб мировой экономике и, возможно, приведет к глобальной экономической депрессии. Население, как основных воюющих сторон, так и во многих частях мира может испытывать значительные волнения и нестабильность из-за стрессов войны. Стремление завершить войну и восстановить экономический рост и социальную стабильность может привести к экспериментальному использованию еще более разрушительных вариантов эскалации, включая тактическое ядерное оружие, кибератаки на гражданскую инфраструктуру и атаки на космическую инфраструктуру. Неспособность контролировать эскалацию может привести к поистине кошмарным сценариям уничтожения и разрушения. Продолжительность войны может зависеть от способности воюющих сторон вынести боль экономического спада и политической нестабильности, а также справиться с последствиями эскалации. Но даже если удастся избежать наихудших исходов, перспективы высокоинтенсивной войны любого типа неизбежно выглядят мрачными.
Ниже приведены некоторые возможные конфликтные ситуации с участием китайских и американских войск. Они призваны проиллюстрировать, как может развернуться интенсивная война в условиях почти глобального превосходства Китая. Они не являются предсказаниями того, что может произойти на самом деле. В докладе рассматриваются возможности в географическом расширении:
• Наиболее вероятными триггерами для высокоинтенсивной войны могут быть государства, которые враждовали с Китаем в течение многих лет, но со временем могут появиться новые. Китайские лидеры могут разработать операцию по нападению на Тайвань, главной целью которой будет уничтожение вооруженных сил США на всем театре военных действий. Китай также может спровоцировать столкновение с союзниками и партнерами США в Юго-Восточной Азии, такими как Филиппины, Сингапур или другими партнерами, преследуя аналогичные цели. Если вражда Китая с Японией продолжит обостряться в преддверии войны, Китай может также подумать о массированном ударе по японским войскам, чтобы вывести из строя одного из сх способных союзников Америки на театре военных действий. Результатом может стать широкомасштабная война, которая начнется с разрушительных упреждающих ударов по силам и объектам США и союзников по всему региону.
• В странах, близких к границам Китая, НОАК может осуществлять прямое вмешательство, чтобы усилить повстанческие группы и правительства, взаимодействующих с силами, поддерживаемыми США. Сухопутные силы НОАК, усиленные ударной авиацией и ракетными войсками, могли бы возглавить атаки против правительств, поддерживаемых США, или, в качестве альтернативы, могли бы усилить правительства, дружественные Китаю, в борьбе с поддерживаемыми США повстанцами. Наиболее вероятными районами для той или иной формы американо-китайских боевых действий будут Таиланд, Вьетнам и другие страны Юго-Восточной Азии из-за стратегической и экономической важности этого региона как для Китая, так и для Соединенных Штатов.
• В Южной Азии китайские вооруженные силы могут сражаться вместе с пакистанскими войсками против индийских войск. Оборонительные боевые действия Китая вдоль приграничных районов могут включать в себя защиту территории Китая от вторжений, контроль над трансграничными рейдами и мероприятия по киберзащите. Наступательные операции могут включать трансграничные интервенции для оказания помощи государству-партнеру, находящемуся в бою, вторжения с целью оказания давления и угроз соседнему противнику, трансграничные рейды, а также целенаправленные киберудары и ракетные удары в карательных или оперативных целях.
• Вдоль Индийского океана китайские надводные и подводные военно-морские силы могут вступить в бой с военно-морскими силами США и их партнеров, возможно, включая Индию. За пределами этих морских пространств стремление Китая обеспечить безопасность маршрута через Индийский океан может привести к развертыванию крупных совместных боевых формирований для захвата жизненно важных узких мест вблизи Малаккского пролива.
• На Ближнем Востоке совместные экспедиционные силы Китая, усиленные вооруженными силами партнеров, могут попытаться захватить и контролировать жизненно важные узкие места, чтобы угрожать доступу США и их союзников к энергии, морским перевозкам и другим жизненно важным ресурсам. Имея фактический союз с Россией, Китай также мог бы больше полагаться на сухопутные маршруты для переброски более крупных боевых сил, что, в свою очередь, могло бы побудить Китай искать большей безопасности в Центральной и Южной Азии. Соответственно, силы НОАК могут усилить боевую поддержку зависимых государств в этих районах для противодействия негосударственным угрозам или любым группам, связанным с Соединенными Штатами. Персидский залив и другие жизненно важные узкие места на Ближнем Востоке могут оказаться ареной наиболее значительных наземных столкновений между США и Китаем за пределами Юго-Восточной Азии.
• Для Европы и Средиземного моря у Китая, который вплотную приблизился к точке международного превосходства, могло быть больше возможностей для боевых действий, чем сегодня. Например, китайские военные объекты, базирующиеся на побережье Средиземного моря в Северной Африке, могут поддерживать повстанцев или зависимые государства на Балканах в борьбе с повстанцами или правительствами, поддерживаемыми НАТО или США. Силы НОАК на побережье Восточной Африки могут атаковать проходящие военно-морские и воздушные средства США. Если американские ракеты нанесут удар по территории Китая, китайские стратегические бомбардировщики могут развернуться с баз в Западной Африке для нанесения ответных ударов по континентальной части Соединенных Штатов.
• В условиях большой войны НОАК будет сложно безопасно транспортировать большие объемы военной техники в отдаленные места. Базы, активы и персонал НОАК в Африке, Восточной Европе, Латинской Америке и на Ближнем Востоке могут подвергнуться нападению поддерживаемых США сил, и НОАК, вероятно, будет трудно их защитить. Чтобы поддержать своих партнеров в этих областях, Китай мог бы время от времени поставлять легкие средства, такие как ракеты ПВО, беспилотные ударные самолеты и другое переносное оружие и оборудование. Небольшое количество военнослужащих НОАК также может консультировать и направлять усилия вооруженных сил партнеров. Но Пекин, вероятно, ожидает, что основную тяжесть боевых действий в этих регионах понесут государства-партнеры.
Суммируя
Переход к прямой крупномасштабной войне с применением обычных вооружений ознаменовал бы собой серьезную эскалацию, которая, вероятно, изменила бы — и самым драматическим образом — динамику американо-китайского конфликта. Всплеск потерь, нанесенный вооруженными силами соперничающих вооруженных сил, вероятно, приведет к экстремальному восприятию угрозы, стимулируя обе стороны к более широкой мобилизации населения. Расходы на оборону, скорее всего, получат наивысший приоритет, а усилия по противодействию другим угрозам будут соответственно понижены в приоритете. Лидеры могут стать восприимчивыми ко все более рискованным мерам в надежде на достижение решающей победы. Как может развиваться война после первых столкновений, предсказать невозможно.
Огромные экономические потрясения и потенциальные разрушения, вызванные крупной войной, послужат сильным стимулом для обеих сторон стремиться к быстрой и решительной победе, но достижение такой победы может оказаться столь же иллюзорным для воюющих сторон, как это часто случалось в прошлых войнах за переход власти. Война может продолжаться до тех пор, пока крупные экзогенные потрясения или события окончательно не истощат ресурсы и волю той или иной стороны. Учитывая их ядерные арсеналы и уязвимость к разрушительным ударам по жизненно важным экономическим и стратегическим объектам, потенциальная эскалация крупной американо-китайской войны кажется в лучшем случае опасной. По крайней мере, не исключена эскалация с нанесением деструктивных ударов на одном, нескольких или всех полях боя. Как и в прошлых конфликтах, третьи стороны могут видеть возможности в войне и искать союзы с той или иной стороной. Таким образом, война, скорее всего, будет многосторонней с участием противоборствующих коалиций стран с разных континентов. Война может оказаться длительной и очень разрушительной. Способность обеих государств избежать эскалации до самого высокого уровня опустошения остается далеко не ясной.
Заключение
Ожидается, что в ближайшие годы разрыв в совокупной национальной мощи между Китаем и Соединенными Штатами сократится, а размер экономики Китая вполне может превзойти экономику Соединенных Штатов в номинальном выражении, хотя он будет по-прежнему отставать от Соединенных Штатов в расчете на душу населения. Подъем не-Запада и упадок Запада создает перспективу неурегулированного международного порядка, который, вероятно, будет иметь мало общего с порядком последних двух столетий, когда доминировали западные державы. Все более многополярный мир может привести к изменению партнерских отношений и альянсов, что в сочетании с подъемом развивающегося мира может открыть новые возможности для Китая расширить свою международную власть. Эволюция мировой экономики в направлении, в котором Азия и Китай будут играть центральную роль, могла бы еще больше расширить возможности Китая. В частности, роль стран «Нового Шелкового пути» может сместить центр крупного политического и военного противостояния в эти страны.
Военные тенденции дают еще один источник понимания потенциальной эволюции системного американо-китайского конфликта. Аналитики обрисовали причины того, что война станет более затяжной и будет накладываться на транснациональные угрозы и нетрадиционные конфликты. Передовые вооруженные силы продолжают вводить новшества и разрабатывать новые технологии и возможности, которые повышают вероятность будущих конфликтов с более высокой степенью использования ИИ, беспилотными системами и возможностями нанесения высокоточных ударов на большие расстояния. Эти особенности могут характеризовать конфликтные сценарии с участием как Китая, так и США.
Начало боевых действий между США и Китаем может следовать наблюдаемым моделям предшествующих соперничающих великих держав. Умножение неразрешимых споров, поляризация взглядов, углубление восприятия угроз и многосторонность соперничества могут взаимно усугубить враждебные настроения и побудить лидеров обеих стран объявить друг друга главной угрозой. Такой шаг, вероятно, будет сопровождаться ускорением наращивания вооружений и активизацией усилий по развитию союзов и партнерских отношений. В атмосфере острой враждебности и страха риск эскалации любого военного кризиса может резко возрасти.
В докладе обобщены результаты исследований, чтобы создать сценарий системного американо-китайского конфликта низкой интенсивности. Решение начать боевые действия, даже в косвенной форме, означало бы резкую эскалацию напряженности между двумя странами. Как предположили авторы доклада, целями войны Китая в такой ситуации может быть постепенное ослабление мощи США до такой степени, что последние больше не смогут представлять реальную угрозу усилиям Китая по реализации своих целей национального возрождения. Военные операции могут принимать форму операций, косвенно наносящих ущерб и ослабляющих мощь Соединенных Штатов и их союзников, одновременно выступая за сотрудничество в отношении общих угроз и продолжение торговли. НОАК может участвовать в боевых операциях вместе с армиями партнеров. Перспектива конфликта с участием сил НОАК была бы самой высокой на периферии Китая, где проецирование сил было бы самым легким, учитывая ограниченные экспедиционные возможности НОАК. Однако конфликт низкой интенсивности может охватывать широкий спектр операций, включая техническую и консультативную поддержку вооруженных сил партнеров.
Находясь между периферией Китая и самыми отдаленными регионами, силы НОАК могли бы ограниченно проецировать мощь для поддержки боевых операций, проводимых вооруженными силами своих партнеров в Африке, на Ближнем Востоке, в Южной Азии и на юге Европы. Возможность случайных прямых столкновений с китайских и американских платформ нельзя сбрасывать со счетов, учитывая непосредственную близость, в которой могут действовать силы. Конфликт может распространиться на территорию каждой страны, прежде всего в форме борьбы в киберпространстве и информационном поле. Однако страх перед неконтролируемой эскалацией в кибер- и космическом пространстве дает обеим сторонам сильный стимул к ограничению атак в этих областях. Относительно скромные обязательства по ресурсам войны низкой интенсивности повышают вероятность хронической войны, которая продлится много лет, особенно если два противника найдут способы стабилизировать отношения, время от времени сотрудничать в отношении общих угроз и поддерживать глобальную торговлю, даже когда они ведут косвенный конфликт.
Также был рассмотрен сценарий высокоинтенсивного системного конфликта. Политики, которые устали от хронических, нерешительных боевых действий в условиях войны низкой интенсивности, могут соблазниться обещанием быстрой и решительной победы, чтобы обострить конфликт посредством боевых действий высокой интенсивности. Главной целью такой войны было бы быстрое уничтожение боеспособности противника и тем самым уменьшение его шансов на победу. Появление обычных крупных боевых действий во многом означало бы эскалацию войны за власть, переход к решающей стадии. Учитывая ставки и поляризованную политическую атмосферу, усугубляемую растущими жертвами и разрушениями, причиняемыми противником, может оказаться трудно противостоять дальнейшей эскалации конфликта.
Война высокой интенсивности, вероятно, будет накладываться на продолжение или обострение конфликта низкой интенсивности по всему миру и будет сопровождаться многочисленными распрями и соперничеством. Дестабилизация глобальной экономики может обострить транснациональные проблемы и усугубить сложную и неурегулированную обстановку в области безопасности, в которой будет вестись война. Китайские вооруженные силы предпочли бы вести войну с применением обычных вооружений с силами США вблизи берегов страны, возможно, вблизи Тайваня или других горячих точек в первой цепи островов, где можно было бы в значительной степени использовать арсенал НОАК. Но прямые боевые действия также могут вспыхнуть на уязвимых морских путях, проходящих через Малаккский пролив и Индийский океан, поскольку китайские вооруженные силы сражаются, чтобы защитить уязвимые торговые перевозки и отразить потенциальные угрозы США на этих маршрутах. В то время как такие сражения будут вестись в основном воздушными и морскими силами, китайские сухопутные силы могут сотрудничать с военно-воздушными и военно-морскими силами для захвата и контроля жизненно важных узких мест в Восточной Африке и на Ближнем Востоке.
Этот отчет ставит ряд задач лицам, принимающим решения, аналитикам и специалистам по планированию в США. Во-первых, может потребоваться рассмотреть более широкий спектр непредвиденных обстоятельств как для войны низкой, так и для высокой интенсивности. Во-вторых, необходимо рассмотреть возможность серийных конфликтов при рассмотрении непредвиденных боевых действий с участием Китая. В-третьих, Соединенным Штатам следует подумать об укреплении своей способности вести непрямую войну. В-четвертых, анализ высокоинтенсивных войн подчеркнул важность обеспечения того, чтобы Соединенные Штаты имели возможность защищать и обеспечивать безопасность жизненно важных узких мест на Ближнем Востоке и вдоль Индийского океана.
Необходимо рассмотреть более широкий спектр возможных сценариев конфликта с участием Китая, помимо традиционных горячих точек, таких как Тайвань. Вероятно, придется учитывать возможность того, что любой сценарий конфликта с Китаем повлечет за собой серию столкновений, распространяющихся на обширную территорию и на длительный период времени, на годы. Системный характер американо-китайского конфликта, изложенный в настоящем документе, дает обеим сторонам сильный стимул к участию в войне низкой интенсивности во многих частях мира, даже если они также участвуют в войне высокой интенсивности вблизи Тайваня или других горячих точек. Обычные боестолкновения вблизи Тайваня также могут совпасть с интенсивными войнами в Индийском океане или даже распространиться на жизненно важные узкие места в Восточной Африке и на Ближнем Востоке. Война также, вероятно, распространится на киберпространство и, возможно, космическое пространство, даже несмотря на то, что вызовы, исходящие от нетрадиционных угроз, могут по-прежнему подрывать военный потенциал воюющих сторон.
Необходимо сосредоточить больше усилий на непрямых конфликтах. Относительно скромные затраты и более ограниченные разрушения, вызванные войной низкой интенсивности, делают эту форму конфликта более вероятной, по крайней мере, в ближайшей перспективе. Дальнейшее изучение возможностей для построения партнерских отношений и оказания помощи партнерам в защите от угроз со стороны государства в странах, расположенных вдоль маршрутов «Нового Шёлкового пути», может расширить возможности для защиты собственных интересов Китая и ограничить его способность отстаивать свое первенство вдоль жизненно важных экономических коридоров в Евразии. Следует рассмотреть возможность интеграции анализа операций по обеспечению безопасности жизненно важных узких мест на Ближнем Востоке с анализом потенциальных боевых операций США и Китая. Из-за важности этих узких мест для способности Китая обеспечить безопасность своего судоходного маршрута в Индийском океане у Пекина может возникнуть мотивация направить основные боевые соединения для перехвата контроля над жизненно важными каналами и морскими путями. Возможности обычного боя по этим характеристикам требуют включения анализа этих регионов в планирование крупных непредвиденных обстоятельств американо-китайского конфликта.
Наконец, американо-китайские сценарии обычного конфликта за пределами первой цепи островов могут состоять в основном из столкновений между подразделениями разведки и небольшими подразделениями ударных систем большой дальности, а также потенциальными столкновениями с участием нерегулярных и прокси-сил. Стремясь предвидеть такие сценарии, ставится задача сосредоточиться на оружии и платформах, которые помогают получить информационное преимущество.
