«ЗАКРЫВАЮЩИЕ ТЕХНОЛОГИИ» — ЗОЛОТОЙ КЛЮЧИК К БУДУЩЕМУ
В этой сфере Россия имеет огромные возможности
Суть глобального экономического кризиса проста: капитализм, существующий за счет расширения рынков, создал наконец глобальный, то есть всеобъемлющий рынок и уперся в его принципиальную ограниченность.
Расширять глобальный рынок – некуда (особенно если учесть, что главной валютой становятся не деньги, а внимание людей, по определению не поддающееся эмиссии).
Эта ограниченность уже положила конец традиционному технологическому прогрессу, основанному на усложнении и удорожании технологий в интересах крупнейших монополий.
Открытие новых технологических принципов почти прекратилось, продолжается лишь коммерционализация старых открытий. Ведь традиционный технологический прогресс невозможен без расширения рынка, создающего пространство для углубления разделения труда.
Утратив возможность расширения рынка, капитализм лишился возможности обеспечивающего рост доходов технологического прогресса и повис в воздухе.
Помимо технологического прогресса, достижение предела расширения глобального рынка подорвало и конкуренцию: сложившиеся на глобальном рынке монополии начали загнивать.
Загнивание монополий проявляется в сжатии коммерческого спроса, превращающем этот спрос в главный дефицит эпохи и порождающем отчаянную борьбу за него, — прежде всего, при помощи протекционизма. После обострения глобального кризиса в конце 2008 — начале 2009 года Россия одна из всей «большой двадцатки» не усиливала протекционистской защиты своей экономики, — долгие пять лет, пока нас не поправили санкциями.
Усиление протекционизма означает распад почти всех глобальных рынков на макрорегиональные. Это уже оборачивается разрывом ряда технологических цепочек и обрушением человечества в Глобальную депрессию.
Главная угроза в ней, наряду с порождающим падение потребления схлопыванием спекулятивных рынков, — утрата ряда привычных технологий, которые станут слишком сложными и дорогими для макрорегионов. В макрорегионах просто не будет числа потребителей, необходимых для их не то развития, но даже простого сохранения.
И если без дальнемагистральных самолетов можно будет обойтись, то прекращение совершенствования антибиотиков, например, менее чем за десятилетие вернет нас в средневековье, когда любая царапина может стать смертельной.
Выход — дешевые и простые технологии, развивавшиеся вне монопольной логики завышения издержек, прежде всего в рамках советской «оборонки» — единственного места в мире, где
огромные деньги выделялись на исследования без обещаемого результата. Одни основаны на воздействии не материальными инструментами, а электромагнитными полями и колебаниями разных частот, другие — на мобилизации скрытых возможностей организма.
Сверхпроизводительность делала их «закрывающими» целые отрасли — и потому неприемлемыми не только для традиционных монополий, но и для озабоченных социальной стабильностью государств. Они сохранились и развиваются «в порах» общественных организмов, — и падение уровня монополизации, крах традиционной модели технологического прогресса и разрушение привычной социальной защиты в Глобальной депрессии позволят им стать основой нового пути развития человечества, технологическим базисом новой социально-экономической формации – техносоциализма или нового коммунизма.
В этой сфере Россия имеет огромные возможности: эти технологии не только разрабатывались, но и сохранились в основном именно у нас не только по историческим причинам, но и в силу их соответствия специфике именно русской культуры — так же, как традиционные инженерные науки соответствуют специфике старой (уже убитой) немецкой культуры.
Мы вступаем в новую эпоху, отдающую нам колоссальные конкурентные преимущества, и должны понимать происходящее, чтобы не растерять эти преимущества, как много раз было в прошлом.
