КОНТЕКСТ И ПРАКТИКА МЕЖДУНАРОДНОЙ ПОЛИТИКИ
Международный дискуссионный клуб «Валдай»
Опыт 2022 года и ожидания от 2023-го
2023 год может оказаться переломным – у противоборствующих сторон начнут исчерпываться накопленные резервы и встанет вопрос о мобилизации тех ресурсов, которые они изначально планировали сохранить для целей будущего развития. России важно использовать благоприятный контекст не только в качестве подтверждения своей стратегической правоты, но как источник ресурсов для собственной устойчивости. А это значит – сделать отношения с мировым большинством центральной частью своих внешнеэкономических связей и приложить для этого реальные усилия, полагает Тимофей Бордачёв, программный директор Валдайского клуба.
Драматические события 2022 года, в центре которых находится военно-политический конфликт России и Запада вокруг украинского вопроса, представляют собой яркий пример взаимодействия контекста и практики в международной политике. Глобальный контекст, в рамках которого нельзя не рассматривать наиболее острое проявление текущего столкновения интересов, – это завершение периода сравнительно монопольного положения стран Запада в мировой политике и экономике, их способности определять то, каким является международный порядок. Практика мировой политики определяется всё ещё колоссальными ресурсами США и Западной Европы и явной недостаточностью сил, которые могут направить на борьбу их основные противники – Китай и Россия. В результате, если объективные факторы развития международной политики и мировой экономики говорят в пользу неизбежного отступления прежних лидеров, то субъективные качества их противников таковы, что наступление нового международного порядка выглядит пока совершенно неопределённой перспективой.
Изменение контекста, которое, весьма вероятно, и стало одним из факторов российской решимости, достаточно очевидно.
Во-первых, это нетрудно заметить на материале голосований в Генеральной Ассамблее ООН по резолюциям, которые выносят страны Запада в рамках своей антироссийской кампании. Несмотря на то, что с точки зрения формального международного права осуждение России не представляло бы для них проблемы, всё большее количество стран предпочитают проявлять умеренность: воздерживаться или уклоняться от голосования. В это, конечно, вносит вклад и созданная за последние пару десятилетий инфраструктура институтов, не ориентированных на Запад и не подвластных его воле –БРИКС, ШОС, Евразийский экономический союз. Но в первую очередь многие страны мира просто не чувствуют необходимости безоговорочно поддерживать Запад в его походе против Москвы. Он не отвечает их интересам и основным целям развития, эти государства не имеют к России собственных претензий. Вообще, надо заметить, что реакция на российские действия с февраля 2022 года оказалась чрезвычайно мягкой. Например, в 2003 году парламент Индии принимал специальную резолюцию, осуждающую вторжение США и союзников в Ирак, что сейчас за пределами Запада невозможно себе представить в отношении России.
Во-вторых, изменение контекста подчёркивается тем, что у США и союзников не получилось уже на раннем этапе конфликта создать устойчивую широкую коалицию против России. Сейчас список государств, которые инициируют меры экономической войны против российских интересов, исчерпывается постоянными участниками военно-политических блоков Запада – НАТО и Европейского союза, с подключением Японии и Австралии, имеющих с США крепкие двусторонние союзнические отношения. Все остальные страны мира, за исключением микроскопических клиентов США в Океании или Карибском бассейне, только под давлением исполняют «санкции» на государственном или корпоративном уровне. Другими словами, круг тех, кого США и Евросоюзу не приходится заставлять исполнять свои решения в отношении России, оказался чрезвычайно узким. А это значит, что в основе отношений Запада и остального мира теперь находится репрессивная политика принуждения, которая сама по себе ничего хорошего для глобальных позиций США не означает. Прежде всего потому, что неизбежно заставляет значительное количество стран стремиться к выходу из-под американского влияния уже из чисто практических соображений. А необходимость опасаться репрессий со стороны Запада постепенно сдвигает отношения с ним из числа факторов, способствующих развитию, в те, которые ему препятствуют.
Таким образом, у нас не может быть серьёзных сомнений в том, что контекст – объективное развитие международной среды – является сейчас весьма дружественным для России и её основных интересов.
Это позволяет Москве и Пекину сравнительно уверенно смотреть в будущее и исходить из того, что они находятся на «правильной стороне истории», а их противники на Западе противятся неизбежным переменам. Однако стоит признать, что благоприятный контекст является важным, но не единственным условием выживания государств в хаотическом международном окружении. Не менее значимой представляется способность отвечать на текущие вызовы, возникающие в ходе переломных исторических периодов. А в том, что переживаемое нами сейчас представляет собой именно такую эпоху, сомневаться тоже не приходится.
Поэтому, помимо реализации своих эгоистических интересов, весь мир внимательно смотрит на способность России выстоять и добиться успеха в самых разных аспектах её конфликта с Западом. В частности, внимание привлекает способность украинских сил к продолжению активного сопротивления, особенно в условиях достаточно стабильной их подпитки вооружениями со стороны Запада. Нравится нам это или нет, но темпы реализации российских целей на территории Украины в любом случае становятся фактором, влияющим на поведение дружественных ей государств. Кроме того, очевидная концентрация усилий Москвы на одном направлении создаёт многочисленные соблазны для третьих стран к тому, чтобы решать свои проблемы с меньшей оглядкой на российские предпочтения. Так, например, поведение Азербайджана в его непростых отношениях с Арменией имеет признаки спешки, вызванной пониманием того, что сейчас Россия не готова к достаточно решительным действиям на Южном Кавказе. Менее яркие примеры мы обнаруживаем в Центральной Азии: там политические режимы воспринимают протекание российских операций на Украине как стимул к решению своих краткосрочных задач внутри и во внешней политике. Короче говоря, обоснованное промедление Москвы с решением наиболее важных составляющих украинской проблемы создает в её окружении нервозность, которой было бы лучше избежать.
В более благоприятном положении находится пока Китай, который ещё не присоединился к прямому столкновению с Западом. Несмотря на то, что проблема, стоящая перед руководством КНР, не менее значима – Тайвань является конституционно частью китайской территории, – пока официальный Пекин проявляет сдержанность. Это помогает выигрывать время, но усиливает в мире опасения по поводу того, что китайские власти ведут себя так не потому, что это часть их долгосрочной стратегии, а в силу неспособности к более активным действиям. При этом надо понимать, что сдержанность хороша до поры до времени: так, например, США 105 лет назад именно выбирали момент для вступления в войну с Центральными державами, а не испытывали опасений по поводу её последствий. Хотя, безусловно, каждое историческое сравнение представляет собой слишком упрощённое видение ситуации в силу изменения того самого контекста.
Подводя итог можно сказать, что по мере разрастания конфликта вокруг структуры будущего международного порядка противоречие между контекстом и практикой может увеличиваться ровно в той же степени, как и сокращаться. Однако оно в любом случае будет наиболее важной системной характеристикой противоборства, наблюдать которое мы имели счастливую возможность на всём протяжении 2022 года и будем в дальнейшем. В этом смысле 2023 год может оказаться переломным – у противоборствующих сторон начнут исчерпываться накопленные резервы и встанет вопрос о мобилизации тех ресурсов, которые они изначально планировали сохранить для целей будущего развития. И России важно использовать благоприятный контекст не только в качестве подтверждения своей стратегической правоты, но как источник ресурсов для собственной устойчивости. А это значит – сделать отношения с мировым большинством центральной частью своих внешнеэкономических связей и приложить для этого реальные усилия.
