«АРТЕФАКТ СОВРЕМЕННОЙ МЕЖДУНАРОДНОЙ ПОЛИТИКИ«
К 100-летию Генри Киссинджера
Сокровенны и неисповедимы судьбы людские. Когда 27 мая 1923 года, вскоре после окончания Первой мировой войны и за полгода до гитлеровского «пивного путча», в германской Веймарской республике в семье школьного учителя Луиса Киссингера появился на свет первенец Хайнц-Альфред, никто не ведал, что он станет американцем Генри Киссинджером, в годы Второй мировой будет сражаться с силами нацистского рейха на исторической родине, а затем в период холодной войны между Востоком и Западом окажется одним из столпов внешней политики США, архитекторов разрядки напряженности в отношениях Вашингтона с Москвой, прекращения войны во Вьетнаме и нормализации связей с Пекином.
Невозможно тогда было себе представить и то, что через 100 лет после рождения он будет оставаться в политическом строю, а в мире вновь будет пахнуть большой войной — на сей раз между коллективным Западом, то есть Америкой и ее сателлитами, претендующими на сохранение своего глобального доминирования, и Россией и Китаем, возглавляющими борьбу мирового большинства за более справедливое мироустройство. И что в Москве трудно будет сыскать охотников поздравить Киссинджера с юбилеем — даже среди тех, кто прежде гордился знакомством с ним, величал его классиком и чуть ли не отцом всей современной геополитики, прежде всего в ее реалистической ипостаси, известной как Realpolitik.
Редкий юбилей
Юбилей же (если и не сам по себе, то во всяком случае на фоне судьбы) — редчайший, хоть и не уникальный. Прежде среди высших творцов американской политики вековой рубеж при жизни пересекали разве что бывший госсекретарь США Джордж Шульц, скончавшийся в 2021 году в 100-летнем возрасте, экс-глава федеральной комиссии по образованию Джон Студебекер (1887–1989) да некоторые законодатели. Был еще, правда, легендарный дипломат и историк Джордж Кеннан, считающийся автором стратегии сдерживания в отношении СССР и умерший в 2005-м на 102-м году жизни, но тот больших административных высот не достиг.
Киссинджер же в 1973–1977-м годах возглавлял Госдепартамент, в 1969–1975-м служил помощником президентов США Ричарда Никсона и Джеральда Форда по национальной безопасности. Он лично общался с лидерами иностранных государств, включая СССР и КНР, вел парижские переговоры о прекращении войны во Вьетнаме и был удостоен за это Нобелевской премии мира, а уже в наши дни не один десяток раз встречался с президентом России Владимиром Путиным.
В 2013 году тот, в частности, персонально поздравлял его с присуждением звания почетного доктора российской Дипломатической академии. А Киссинджер в марте 2014 года, когда Крымская весна была еще в самом начале, публично заявил, что «для Запада демонизация Владимира Путина — это не политика, а алиби за ее отсутствие»; эти слова периодически аукаются ему до сих пор.
Путь к доверию
Пересказывать жизненный путь юбиляра ни к чему: о нем написаны книги, да и сам Киссинджер уже трижды выпускал мемуары. В целом он не только остается в строю, но и по-прежнему дает творческую фору куда более молодым современникам, причем при обсуждении самых животрепещущих тем — от пандемии коронавируса до развития искусственного интеллекта. Не далее как в 2021 году он в соавторстве с маститыми экспертами выпустил книгу, которая в русском переводе называлась «Искусственный разум и новая эра человечества», а еще через год — сборник эссе о стратегии и лидерстве в мировых делах. Меня это поражает; ведь это разительно контрастирует с физической и умственной немощью сегодняшних американских политиков высшего ранга, дающей повод для рассуждений о геронтократии и застое в США.
В свое время мой коллега и старший товарищ Михаил Гусман трижды встречался с Киссинджером и брал у него интервью для программы «Формула власти»; мне посчастливилось участвовать в том проекте. Американец, в частности, рассказывал, что приписываемый ему термин détente («разрядка») на самом деле не был его изобретением, хотя по сути он был с ним согласен и от него не открещивался. Выражал уверенность (к сожалению, преждевременно), что холодная война безвозвратно ушла в прошлое. Описывал свои встречи и переговоры с советскими руководителями — Леонидом Брежневым, Андреем Громыко, Анатолием Добрыниным. Отзывался о них с неизменным уважением и симпатией.
Насколько я могу судить по всему, что читал и слышал, в том числе от людей, присутствовавших при тех встречах (я всю жизнь общаюсь с дипломатами, переводчиками и журналистами), чувства были взаимны. Киссинджера у нас приглашали не только на официальные приемы и переговоры, но и на охоту и чуть ли не в баню.
Да, все понимали, что «хитрый Генри» гнет свою линию, всегда и везде руководствуется исключительно интересами США. Да, нередко подтрунивали над его безмерным самомнением и позерством (известна его фраза: «Чем больше проходит времени с тех пор, как я не у дел, тем более непогрешимым я себе кажусь»). Но при этом ценили открытость к диалогу, умение не только продавливать свою позицию, но и слушать и слышать других. Ведь если разобраться, как раз этого-то умения больше всего и не хватает в последние десятилетия в американо-российских отношениях, а без него невозможны взаимопонимание и доверие, его отсутствие как раз и завело нас в нынешний опасный тупик.
«Скала» и «артефакт»
Пользуясь старыми связями, я и теперь пытался обращаться к юбиляру за комментариями к круглой дате. Не дождался не только содержательного отклика, но даже просто подтверждения его личной помощницей получения моих обращений. В прошлые годы такого отступления от стандартов деловой переписки, нарушения норм элементарной вежливости никогда не случалось.
Что ж, это примета времени — неприятная, но не удивительная. Ведь и у нас в принципе происходит нечто подобное. На днях на ассамблее общественного Совета по внешней и оборонной политике РФ (СВОП) в Подмосковье я затевал разговор о Киссинджере и его 100-летии с несколькими участникам и гостями, которым статус и личное знакомство с американцем, казалось бы, давали карты в руки. Однако все как один отказались обсуждать эту тему — кроме председателя президиума СВОП Федора Лукьянова.
Тот прежде всего констатировал, что Киссинджер, который не просто дожил до 100 лет, но и «сохранил предельную ясность мышления, не утратил понимания процесса», «на данном ландшафте возвышается как скала, потому что равного нет и уже не будет». Этим обусловлено и внимание к нему. «Любое его высказывание, даже абсолютно проходное и мало что значащее, вызывает интерес: [его] начинают интерпретировать, [о нем] гадать и так далее, — сказал собеседник. — Хотя это не означает никоим образом, что он что-то определяет и на что-то влияет. Это, я бы сказал, такой артефакт современной международной политики».
Недостижимый баланс
Что касается его мировоззрения, «он ведь все сформулировал и изложил почти 70 лет назад в своей диссертации по Венскому конгрессу и концепции баланса сил, — сказал Лукьянов. — Вся его дальнейшая деятельность — и практическая как политического советника, и академическая — это развитие того же подхода: не просто Realpolitik, а баланс сил как необходимый элемент для сохранения стабильности. Наверное, действительно, лучше Киссинджера это никто не написал».
«Формами воплощения тех же идей на практике» эксперт считает все, чем занимался знаменитый американец, — от Китая, Вьетнама и Ближнего Востока до той же разрядки, смысл которой в том, что и враждуя, «надо не закусывать удила, а сформулировать какой-то уровень, приемлемый для обеих сторон, и пытаться его поддерживать». Задавшись вопросом, насколько это возможно сейчас, Лукьянов сам себе ответил: «Думаю, что нет».
Сегодняшние свои позиции Киссинджер недавно сформулировал в огромном интервью британскому журналу The Economist. Оно интересное, но, по наблюдению Лукьянова, «печаль в том, что у него нет аудитории». «Не очень понятно, кто может и должен на это отреагировать и принять к сведению, — пояснил специалист. — Получается чисто интеллектуальное упражнение: интерес огромный, а влияния никакого. Это не фактор. Никакой «мировой закулисой» он (Киссинджер — прим. авт.) не является».
«Прежде всего поэтому разрядка по его лекалам сейчас невозможна. А еще одна причина — и он сам это в конце признает — заключается в том, что теоретически можно что-то предлагать, но практически мы живем в мире, который совершенно непохож на то, что было раньше, — констатировал российский политолог. — И соответственно, что бы мы ни делали, это не является не то что гарантией, а даже предпосылкой для желаемого результата, то есть того самого баланса. Как его установить, сегодня никто не знает и, скорее всего, не узнает. Потому что он вообще неустанавливаем в мире, где такое количество игроков».
По-моему, из этого, в частности, вытекает, что многополярный мир опаснее прежнего, биполярного. Собеседник с этим охотно согласился. «Многополярный мир по определению опаснее и двухполярного, и несостоявшейся гегемонии, — сказал он. — На самом деле тут даже хуже, поскольку многополярный мир, который описывал Киссинджер, — эта самая Европа XIX века — состоял из ограниченного количества игроков с примерно сопоставимыми силовыми характеристиками. А теперь и игроков гораздо больше, и силовые характеристики у всех разные. Кто-то силен в военном отношении, кто-то в экономическом, а кто-то ни в каком, кроме информационного; но оказывается, что информационное важнее любых других…»
«Баланс разочарования»
Что ж, у Лукьянова, как обычно, все четко разложено по полочкам (с этим согласен, например, и бывший близкий помощник Киссинджера Том Грэм). Но надо, видимо, все же пояснить, о чем «доктор К» битых восемь часов говорил с британским журналом. А то у нас, по-моему, есть манера судить о его позиции, не особо в нее вникая, и то понапрасну радоваться, то так же безосновательно раздражаться и сетовать.
Да, прежде он долго выступал против приема Украины в НАТО, за придание этой стране нейтрального статуса и превращение ее в своего рода «мост» между Россией и Европой. В Киеве его за подобные взгляды занесли даже в скандально известную базу данных «Миротворец» — чуть ли не как участника «информационной спецоперации» против Украины, хотя его позиция совершенно не была пророссийской.
Да, теперь он изменил свой подход и подробно изложил в том же интервью свои резоны. Как и всегда у него, это попытка не столько кого-то осудить или оправдать, сколько объяснить происходящее. И в этом контексте он, в частности, вновь напоминает, что прошлые предложения Москвы по поводу Украины, НАТО и всей системы международной безопасности «не были восприняты серьезно», хотя при ином подходе и могли послужить «исходным пунктом» для начала переговоров.
Российскую СВО Киссинджер считает «катастрофическим просчетом» Кремля; вероятным исходом ее он называет «утрату Россией многих ее приобретений, но сохранение Севастополя». По его убеждению, это не устроит ни Москву, ни Киев, то есть возникнет «баланс разочарования».
«Уж лучше в НАТО»?
Именно в этом контексте американец и выступает за прием Украины в НАТО: во-первых, потому, что «Россия более не представляет такой неядерной (conventional) угрозы, как прежде»; а во-вторых, потому, что из-за накачки западным оружием киевский режим — «наименее стратегически опытный в Европе» — становится «наиболее вооруженным». «Поэтому ради безопасности Европы пусть уж Украина лучше будет в НАТО, где она не сможет принимать [собственные] национальные решения по территориальным притязаниям», — заявил Киссинджер.
Понятно, что все это могло быть сказано для отвода глаз — просто для оправдания призыва взять Киев под натовский зонтик. Мне сие неведомо, и где в этих рассуждениях правда, а где лукавство, пусть судят специалисты. Лучший из мне известных — академик Сергей Рогов — видит в новых рассуждениях Киссинджера «ответ на вопрос о том, что означает победа над Россией».
«Принятие Украины в НАТО как раз и означает победу над Россией, фактическую капитуляцию России, — пояснил специалист. — В результате и в политическом, и в военном плане Россия окажется третьестепенным игроком, во всяком случае, никак не способным сдерживать США и НАТО. Ну а ядерное оружие проблемы тут не решает». Впрочем, Рогов исходит из того, что всего этого, «вероятно, не будет».
Я же со своей стороны лишь добавлю, что вообще вся эта тема была ненадолго поднята посреди двухдневного «разговора о том, как избежать третьей мировой войны» (определение журнала). Львиная доля его была посвящена возможной схватке с Китаем из-за Тайваня. То есть, как и подчеркивают постоянно в Москве, для англосаксов украинский фронт заведомо не главный. А Рогов еще отметил, что Киссинджер «всячески продолжает педалировать несовпадение интересов России и Китая», то есть жать на ту же педаль, что и в начале 1970-х годов.
С миру по нитке
Собирая с миру по нитке отклики на юбилей Киссинджера, я невольно убедился в том, что у нас в России он памятен отнюдь не только и не столько глубиной своего стратегического анализа. Приятель, который в отличие от меня реально читал его мемуары, припомнил, как «хитрый Генри» проводил денацификацию в своей родной Германии. По его словам, юному армейскому контрразведчику Киссинджеру удалось тогда выявить многих бывших гестаповцев с помощью объявлений о приглашении на работу людей «с опытом работы в области права». Правда, перепроверить рассказ мне не удалось. Поиск по ключевым словам типа «наци» не помогает, поскольку до войны еврейское семейство Киссингеров само бежало за океан от нацистов. В военные годы будущий политик действительно служил на исторической родине в американской разведке и контрразведке, но в более чем скромном сержантском чине.
Для одного из коллег-журналистов самой памятной историей про Киссинджера стало его участие в 1972 году в премьерном показе фильма «Крестный отец». По воспоминаниям продюсера Роберта Эванса, который и завлек помощника президента США на это мероприятие, тот выступил и сказал: «Вот вам Брандо в роли гангстера, который поубивал сотни людей, а когда умер, вся аудитория рыдала… Рука великого мастера (a touch of greatness)».
Кстати, это сейчас «Крестный отец» считается киношедевром и мегахитом, а тогда за него долго никто не хотел браться, включая режиссера Фрэнсиса Форда Копполу. Итальянская община в США изначально приняла фильм в штыки и пыталась его бойкотировать; для политика федерального уровня присутствие на премьере было рискованным. Исполнитель заглавной роли Марлон Брандо, чья звезда до картины казалась закатывающейся, а после засияла с новой силой, в итоге получил «Оскар», но не принял награду — в знак солидарности с угнетаемыми американскими индейцами. То есть политкорректность и тогда была в ходу, а теперь я вообще не понимаю, как в Голливуде будут присуждать призы за мужские и женские роли в условиях новой гендерной многополярности.
«Завидовать будем»…
У Киссинджера сексуальная ориентация всегда была традиционной и ярко выраженной. Про него шутили, что его легко найти на любом, даже самом многолюдном сборище — рядом с самой красивой женщиной. Есть известный снимок, на котором Брежнев плотоядно косится на голливудскую старлетку Джилл Сент-Джон; на том приеме в калифорнийском доме Никсона она была с Киссинджером. Журнал Time называл его «неправдоподобным секс-символом» Америки полувековой давности — причем в статье о том, как он женился вторым браком на своей бывшей студентке, которой преподавал в Гарварде.
Обо всем этом многие до сих пор вспоминают с улыбкой. Один из бывших высокопоставленных российских функционеров мне рассказывал, как однажды встретил Киссинджера на приеме в Брюсселе в пиджаке, фешенебельно разодранном на видном месте. То есть еще и икона стиля.
В общем, как говорилось в известном анекдоте, «завидовать будем»… От себя добавлю, что среди малоизвестных заслуг Киссинджера — и создание в Госдепартаменте США ведомственной программы борьбы с алкогольной зависимостью на базе 12 шагов АА. Я лично знал человека, Хэла Марли, внедрявшего в свое время эту программу.
Happy Birthday!
Конечно, на долгом веку Киссинджера случались не только победы и удачи. Об этом сейчас тоже напоминают: например, сетевой журнал The Conversation посвятил юбилею комментарий «Мучительное (tortured) и смертоносное наследие: Киссинджер и Realpolitik во внешней политике США». Издание The Intercept буквально вчера обвинило его в том, будто он в свое время вдвое занизил число погибших мирных жителей при одной из бомбежек Камбоджи в 1973 году. В российской Дипакадемии с учетом нынешней сложной внешнеполитической ситуации своего почетного доктора решили не поздравлять.
Да, за американцами, включая и Киссинджера, числится немало грехов. Но все же юбилей, тем более 100-летний, не повод колоть ими глаза. Пожелаем имениннику, чтобы жизнь продолжала его радовать, а он продолжал радовать и удивлять окружающих силой своего духа и разума.
