БАЙДЕН VS. БЛИНКЕН
О перспективах диалога КНР и США на фоне противоречивых сигналов от американского президента и госсекретаря
Последнее демонстративно резкое заявление президента США Джо Байдена в адрес председателя КНР Си Цзиньпина наделало много шума (ранее СМИ сообщили, что Байден назвал Си диктатором, обсуждая февральский инцидент с китайским аэростатом). Оно настолько явно контрастировало с примирительным тоном госсекретаря Энтони Блинкена во время его недавнего визита в Пекин, что не могло не породить множество разнообразных версий и гипотез.
Одни наблюдатели свели всё к неудачной импровизации американского лидера, находящегося не в лучшей физической форме. Другие высказали мнение, что слова Байдена были обращены не к Пекину, а к внутренней аудитории и их следует интерпретировать исключительно в контексте начинающейся предвыборной кампании 2024 года. Третьи поспешили сделать вывод об отсутствии единства в администрации по китайскому вопросу и о продолжающейся борьбе между вашингтонскими «ястребами» и «голубями», которая рано или поздно должна была вылиться в публичное пространство.
Все эти точки зрения, наверное, имеют право на существование. Однако, на наш взгляд, дело тут не только и не столько в каких-то экспромтах, в межпартийной борьбе или в возможных разногласиях между Белым домом и Государственным департаментом. Заочная полемика президента и его госсекретаря вновь зафиксировала объективные возможности и ограничители политики США на китайском направлении на данный исторический момент. Если госсекретарь, как это и положено профессиональному дипломату, сосредоточился в Пекине на позитивной повестке дня, то президент, выступая в Сан-Франциско, буквально одной-двумя фразами обозначил принципиальные для себя «красные линии» в сотрудничестве с Китаем, пересекать которые нынешнее американское руководство не намерено.
Начнем с «красных линий».
Администрация Джо Байдена не готова признать легитимность политической, да и социально-экономической системы КНР. Китай воспринимается в Вашингтоне как страна с авторитарным режимом, а его глава — даже не как «глобальный автократ», а как «диктатор». Уже в силу этого восприятия администрация Байдена не может относиться к Китаю как к равноправному партнеру США в строительстве нового мирового порядка. Если Пекин и будет допущен к возведению отдельных элементов этой грандиозной конструкции, то лишь в роли подсобного разнорабочего, в то время как архитекторами, инженерами и прорабами великой стройки должны выступить исключительно западные демократии. Естественно, во главе с Соединенными Штатами.
Такая позиция едва ли найдет понимание в Пекине. А потому она неизбежно ставит жесткие рамки для любой американо-китайской разрядки или перезагрузки в ближайшие годы, независимо от профессиональных качеств Энтони Блинкена или других сотрудников Госдепа. Вашингтон и Пекин шаг за шагом втягиваются в интенсивную гонку вооружений и продолжат конкурировать за влияние в самых разных регионах мира — от Юго-Восточной Азии до Латинской Америки. Не вызывает сомнений, что происходящая сегодня «стратегическая расстыковка» двух стран в сферах высоких технологий необратима, что многие ведущие американские корпорации будут всё чаще уходить из КНР в другие юрисдикции, а общий градус информационно-пропагандисткой войны между двумя странами существенно не понизится.
Теперь о сохраняющихся возможностях.
Как показал визит Энтони Блинкена в Пекин, перспективы стабилизации преимущественно конкурентных отношений всё же имеются. На наш взгляд, было бы упрощением полагать, что выступление президента полностью «обнулило» усилия его госсекретаря. Как это ни парадоксально, возможности стабилизации во многом определяются именно расходящимися представлениями Вашингтона и Пекина о динамике соотношения сил между двумя державами. Каждый из стратегических противников исходит из того, что время работает на него, а потому решающую схватку с оппонентом желательно отложить на будущее. Пока же США и Китай, как, впрочем, и весь остальной мир, не заинтересованы в тотальной экономической войне между двумя странами, а уж тем более — в их прямом военном столкновении.
Это значит, что антикитайские ремарки президента, хотя и затрудняют последующий диалог между двумя сторонами, но всё же не отменяют полностью итоги пекинских переговоров государственного секретаря. В ближайшем будущем американо-китайское противостояние не обязательно должно вылиться в полноценное противоборство — ни в экономике, ни в геополитике, ни тем более в военной сфере.
Количество авиарейсов между Китаем и США вполне может быть увеличено — этого требуют влиятельные деловые круги обеих стран. Не исключены какие-то послабления в отношении китайских студентов и ученых в Штатах — в этом заинтересованы ведущие американские университеты. Поток китайских товаров повседневного спроса на рынок США сохранится и, вероятно, будет даже расти — в них нуждается американский потребитель. Неизбежные периодические мини-кризисы вокруг Тайваня будут оперативно гаситься усилиями обеих сторон. Даже по отдельным вопросам глобальной повестки (изменение климата, борьба с международным терроризмом, нераспространение ядерного оружия) вполне можно ожидать продолжения дозированного двустороннего сотрудничества.
Сегодня и США, и Китай сталкиваются с многочисленными вызовами внутреннего развития. И та и другая сторона, не проявляя готовности идти на сколько-нибудь значительные уступки своему противнику, нуждается в дополнительном времени, чтобы накопить силы для решающей схватки. Как долго продлится нынешнее неустойчивое равновесие, и какая сторона им лучше воспользуется — эти вопросы остаются открытыми. Но глобальный американо-китайский Армагеддон, по всей видимости, пока откладывается, что можно считать хорошей новостью для всех нас.
